Тереза Тур - Танго в пустоте

Ночь. Не сплю. Плачу…

Что я только не делала — и уговаривала себя, и ругала, и успокоительные пила, и завтрашние лекции себе читала — а успокоиться и уснуть так и не удалось. Ни уснуть, ни перестать плакать.

Вот что за глупая размазня! Дурында картонная!!!

На этой мысли у меня взыграло чувство противоречия — и я отправилась на кухню варить кофе. Ну и какая разница, что сейчас полчетвертого утра? Хуже уже все равно не будет. Включила подсветку — и уютно, и не разбужу никого. Есть блага цивилизации, к которым я имею слабость. К ним относятся подсветка, теплый пол и кофеварка. Магия моего мира! Заправила кофеварку — и села ждать, принюхиваясь к запаху кофе.

Сижу. Колдую.

— Ты же обычно, когда не спишь, пробираешься на кухню апельсиновый сок делать, — раздался от двери негромкий задумчивый голос Ричарда. — Не кофе?

Только тяжело вздохнула. Да… Наколдовала…

— Тебе не приятно мое общество?

— Ваше высочество, идите… спать, — проворчала я.

— Ты плачешь, от тебя исходит такое чувство горечи. Такая боль потери… Было бы странно, если бы я мог уснуть.

Злобно фыркаю:

— Если тебе так плохо рядом со мной, чего ж ты от своей хвостатой умницы-красавицы сюда притащился?

— Я думал, что все будет по-другому, — печально заметил Ричард, проходя на кухню и усаживаясь рядом со мной. — Я найду женщину, которая мне все время снится. Пойму, кто я такой. Вернется память. И станет легче.

— И как? Стало?

— Я нашел тебя. Понял, что люблю…

— Постой. Ты же говоришь, что ничего не помнишь.

— Я не помню свою жизнь. Не помню нашу жизнь. Не помню, кто такой Ричард Фредерик Рэ, милорд Верд.

— Принц Тигверд, — поправила я его.

— Тем более принц Тигверд. Но я знаю — что я люблю тебя.

— Кофе будешь? — поднялась я.

— Что? — Чашку кофе тебе налить?

— Давай — грустно улыбнулся мужчина.

— Скажи мне, — когда я стояла к нему спиной, мне было намного легче с ним разговаривать, — а ты не помнишь в своей жизни на изумрудном болоте такого момента…

— Постой, — перебил он. — А ты откуда знаешь, что это было болото. И что оно было изумрудным?

— Один раз я туда попала — хотела тебя увидеть.

— И ты видела меня с Ией. Кивнула, не поворачиваясь.

— Прости, я не помню ту жизнь.

Я отставила чашку:

— Как это удобно… То тебя заколдовали — то ты не помнишь. И в любом случае — ты не виноват!

Поднялась, чтобы уйти.

— Ника, — нежно перехватили меня. — Почему же не виноват? Виноват. И, самое главное, я понимаю, что уже ничего не исправить. Мне осталось только просить о прощении. И целиком зависеть от того, какое решение ты примешь. Но пока я жив — я буду это делать. Каждый день.

— Отпусти.

Объятия мгновенно разжались. Я посмотрела на него — и не поверила. Нежные и грустные глаза. Теплые, сильные, ласковые руки. Красивые слова, клятвы, обещания… Все это уже было. И верить … не получается. Хочется. Но не получается.

Покачала головой — и пошла к себе.

— Ника, расскажи мне все, что произошло между нами. Пожалуйста, — раздалось мне в спину.

— Мне бы не хотелось этой беседы, — ответила я, не поворачиваясь.

— Почему?

— Ты должен вспомнить. Сам.

— Я тебя обидел? Было ведь еще что-то, кроме домика на болотах?

— Да, — не стала спорить я.

— Я тебя оскорбил?

— Не без этого.

— А причина?

— Ревность, — как можно равнодушнее ответила я.

— Спокойной ночи, Ричард.

Завтрак. Казалось бы, трапеза, которая должна была проходить спокойно. Однако безоблачной она была только для пока еще безымянного щенка. Он съел свою порцию каши, добровольно дал выбрать остатки из складок на морде, придающих умилительно-трогательное выражение. Успел вытереть об меня слюни и гречку, послушать, какой он свиноморд. Порадоваться этому. Щенок освоился. Осознал, что его любят и на улицу не выгонят. Карие глаза сияли счастьем, толстые лапы наступали на длинные уши, — и все мы начинали невольно улыбаться, глядя на это шоколадно-золотистое чудо.

Тем не менее люди в квартире были напряжены. Феликс посматривал на милорда Верда, не зная, как реагировать на его присутствие. Мои распоряжения, в отличие от Паши или Рэма, он игнорировать еще не умел. Но по всему было видно, что дело это наживное… Ричард был каким-то потерянным. Что касается меня… Я просто очень, очень хотела спать.

Однако надо было поторапливаться. Я выскочила в коридор — увидела испорченное пальто, про которое вчера благополучно забыла. Вслед за мной вышел и Ричард.

— Можно с тобой?

Я опешила. Вот только его на моей работе и не хватало.

— За щенком присмотрит Феликс — я его попросил. Просто… — он помолчал, потом продолжил. — Я все равно перенесусь вслед за тобой. Я пытаюсь этому противостоять — но пока ничего не могу с собой поделать.

— А во что тебя одеть? — смирилась я с его присутствием. — Ты же не можешь появиться в таком виде. Ричард щеголял в выстиранных трениках. С голым торсом.

— Мне что-то передали вчера из одежды.

— Пойдем, посмотрим. Только побыстрее.

Мы нашли в саквояже, который выдали милорду Верду белье — обычное, земное, не имперские длинные портки. Кроме того, там были и джинсы, и свитер, и ботинки, и пальто. Одевался командующий Тигверд быстро, по-военному. Так что на работу я не опоздала.

Войдя в аудиторию, Ричард стал невидимым… Просто медленно растворился в воздухе. Красиво. Вот что за человек? Даже это у него получается красиво… Или все дело в том, что я влюбленная дура?

Милорд сел подальше, чтобы на него никто не наткнулся. Я только вздохнула. Не люблю, когда на занятиях посторонние. Чувствуешь себя уже не так — скованно. Но… что поделаешь?

После пар — хорошо, что у меня их сегодня было всего три — мы доехали до магазинчика, где я любила запасаться мясом и творогом. Там они, в отличие от супермаркетов, были похожи на настоящие.

— Знаешь, что я еще помню? — выдохнул мне на ухо Ричард.

— Что? — я стояла над прилавком и размышляла, как купить все, что нам надо и вложиться в те деньги, которые я могла позволить потратить?

— Я помню, как ты жарила мне и мальчишкам блинчики. Это было счастье…

— Ричард, прекрати, — меня обуяла такая злоба, такое отчаяние… — Ты, конечно, тоже пострадал. Но это не отменяет того факта, что ты сам от всего этого отказался.

— Знаю, — опустил он голову. — И меня это сводит с ума.

Он решительно забрал пакеты из тележки, мы вышли из магазина. И тут Ричард поинтересовался, как мне лучше получить деньги на хозяйство — наличкой или на карточку. И это прозвучало так обыденно… Что я не могла не возмутиться.

— Ричард, как-то для человека, потерявшего память, ты слишком хорошо ориентируешься в мире, который для тебя вроде бы чужой?!

— Так я же память потерял, а не мозги, — спокойно ответил он мне. — И прекрасно понимаю, что жить за твой счет мне… мягко говоря, не положено.