Энн Райс - Талтос

Все давно знали, что Эша не интересуют элитарные ценности или идеи.

— Есть у вас еще какие-то вопросы по контракту, мисс Паджет? Не смущайтесь, спрашивайте прямо.

— Мистер Эш, я уже подписала все контракты! — Девушка коротко усмехнулась, и этот смешок выдал и ее беспечность, и ее юность.

— Я очень рад, мисс Паджет, — сказал Эш. — Готовьтесь стать знаменитой.

Он сложил руки перед собой на столе. Естественно, они сразу привлекли внимание девушки: ее поразил их необычный размер.

— Мистер Эш, я знаю, что вы заняты. Мы договаривались о встрече на пятнадцать минут.

Эш кивнул, словно говоря: «Это неважно, продолжайте».

— Позвольте спросить… Почему вам понравились мои куклы? Я имею в виду, на самом деле, мистер Эш, то есть в действительности…

Эш на мгновение задумался.

— Конечно, можно ответить общими словами, — заговорил он наконец. — И они будут чистой правдой. Ваши куклы оригинальны. И вы это знаете. Но что мне действительно понравилось, мисс Паджет, так это то, что ваши куклы широко улыбаются. Возле глаз у них морщинки, их лица в движении. У них сверкающие зубы. Кажется, что вы слышите их смех.

— Вообще-то, это было рискованно, мистер Эш…

Внезапно девушка рассмеялась и на секунду стала выглядеть такой же счастливой, как ее творения.

— Я знаю, мисс Паджет. А что, вы теперь собираетесь сотворить для меня несколько весьма печальных деток?

— Не знаю даже, удастся ли мне такое.

— Делайте, что вам захочется. Я всегда вас поддержу. Но не нужно создавать грустных малышек. Слишком многие художники в этом чересчур искусны.

Эш начал подниматься, медленно, подавая сигнал к окончанию встречи, и ничуть не удивился тому, что девушка мгновенно вскочила.

— Спасибо, мистер Эш, — еще раз повторила она, протягивая руку навстречу его огромной ладони с длинными пальцами. — Не могу выразить, насколько я…

— И не нужно.

Эш позволил ей взять его руку. Иногда людям не хотелось прикасаться к нему во второй раз. Иногда они ощущали, что он не человек. Похоже, у них никогда не вызывало неприязни его лицо, зато очень часто отталкивали его огромные ноги и руки. Или же они подсознательно отмечали, что шея у него чуть длинновата, а уши чуть узковаты. Человеческие существа весьма искусны в распознавании своих — своего племени, клана, родственников. Немалая часть человеческого мозга сосредоточена именно на опознавании и запоминании типов лиц.

Но эта девушка не чувствовала ничего подобного, она была просто молода и переполнена эмоциями, взволнована предстоящими переменами.

— И кстати, мистер Эш, если позволите… белые пряди в ваших волосах вам очень к лицу. Надеюсь, вы не станете их закрашивать. Седые волосы всегда к лицу молодым людям.

— Почему вы вдруг заговорили об этом, мисс Паджет?

Девушка снова вспыхнула, но тут же засмеялась.

— Не знаю, — призналась она. — Просто… просто контраст: такие яркие седые пряди, а вы так молоды. Я не ожидала, что вы окажетесь таким молодым. Это удивительно… — Она запнулась, словно внезапно утратив уверенность.

Эш понял, что она вот-вот окончательно растеряется, и потому счел за лучшее ее отпустить.

— Спасибо, мисс Паджет. Вы очень добры. Мне было приятно поговорить с вами. — Следует ее подбодрить, искренне, чтобы обязательно запомнилось. — Надеюсь, мы снова увидимся в ближайшее время и вы будете счастливы.

Явился Реммик, чтобы проводить молодую женщину. Она торопливо произнесла еще что-то — благодарность, признательность, намерение порадовать целый мир… Да, правильные слова производят хороший эффект. Эш мягко улыбнулся ей на прощание, и девушка ушла. Бронзовые двери затворились за ее спиной.

Конечно, вернувшись домой, она разложит перед собой кучу журналов и начнет подсчитывать на пальцах, а может быть, даже с помощью калькулятора. И поймет, что, как ни посмотри, он не может быть молодым. И придет к выводу, что ему должно быть за сорок, а возможно, и ближе к пятидесяти. Это вполне приемлемо.

Но что будет потом? Долгие временные периоды всегда оставались его проблемой. Здесь у него была жизнь, которая ему нравилась, но ему придется снова как-то приспосабливаться. Ох, он не мог сейчас думать о чем-то столь ужасном. Что, если седые волосы и в самом деле начнут распространяться? Это могло бы помочь. Но что она могла означать на самом деле, эта седина? Что она демонстрировала? Эш был слишком всем доволен, чтобы думать о ней. Слишком доволен, чтобы поддаваться холодному страху.

Он снова повернулся к окнам, к падавшему за ними снегу. Из этого кабинета так же хорошо, как и из всех остальных помещений, виден Центральный парк. Эш прижал ладони к стеклу. Очень холодное.

Озеро-каток уже опустело. Снег накрыл парк и крыши прямо под Эшем, и он отметил еще одну забавную картинку, всегда вызывавшую у него смешок.

Это был плавательный бассейн на крыше отеля «Паркер Меридиен». Снег валил на его прозрачную стеклянную крышу, а под ней, на высоте примерно пятидесятого этажа, какой-то человек плавал в ярко освещенной зеленой воде.

— Вот это и есть богатство, это власть, — тихо произнес себе под нос Эш. — Плавать в небе во время бури.

Построить плавательный бассейн в небесах — это был еще один его важный проект.

— Мистер Эш… — тихо произнес Реммик.

— Да, мой милый мальчик, — рассеянно отозвался Эш, продолжая наблюдать за взмахами рук пловца. Теперь он отчетливо видел, что это пожилой и очень худой мужчина.

Такая фигура могла быть у человека, голодавшего в прошлом. Но мужчина был крепок физически — Эш мог это рассмотреть. Возможно, бизнесмен, в силу деловых обстоятельств оказавшийся в ловушке жестокого зимнего Нью-Йорка и теперь плававший в приятно теплой и надежно продезинфицированной воде.

— Вам звонят, сэр.

— Ну, не думаю, что мне хочется говорить, Реммик. Я устал. Снег идет. От этого у меня возникает желание забраться в постель и заснуть. И я хочу прямо сейчас пойти спать, Реммик. Я хочу выпить горячего шоколада, а потом спать, спать…

— Мистер Эш, этот человек утверждает, что вы захотите с ним поговорить, что я должен вам сказать…

— Все они так говорят, Реммик, — отозвался Эш.

— Сэмюэль, сэр. Он велел мне назвать это имя.

— Сэмюэль!

Эш отвернулся от окна и посмотрел на своего слугу, на его безмятежное лицо: ни осуждения, ни какого-либо собственного мнения — лишь преданность и молчаливое приятие всего.

— Он сказал, чтобы я сразу шел к вам, мистер Эш, что так всегда должно быть, когда он звонит. Я рискнул предположить, что он…

— Ты поступил правильно. А теперь можешь оставить меня ненадолго одного.

Эш сел в свое кресло у письменного стола.

Когда дверь за Реммиком закрылась, он поднял телефонную трубку и нажал маленькую красную кнопку.