Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие

— А что вас так насторожило, кадеты?

— Ам… Кхм! Мы… Это… Засада! Ой, да… — послышалось от них.

— И чему же вы удивляетесь? — поинтересовался горец. — Может, тому, что вы ранее встречались? — Они молчат, и я молчу, а он продолжает издевку: — Скажем, сегодня на рассвете? Когда вы лезли в окна ее комнаты и просили водицу, порошок или столь нужную вам траву?

И вот все они вместо того, чтобы ответить: «Нет!», требовательно посмотрели на меня. А я, вопреки желанию скрыться под столом, встретила их взгляды и на общий вопрос: «Неужели ты нас сдала?» сказала:

— Магистр, они удивлены лишь тому, что в знатный род многоликих взяли на попечение простую человечку.

Я удостоилась внимательного черного взгляда, а затем и вопроса, приправленного иронией:

— Ту самую простую человечку, что сняла с чужой привязи теневую, наложила порядка двадцати охранных проклятий на каждое окно и вышибла зачарованные двери внутрь комнаты?

Последнее — заслуга не моя, но что ответить. И так, чтоб правдиво?!

— Кошмары снились, я не знала, что творю… — соврала, не моргнув глазом.

Вот так, одним махом перевела стрелки на чужую куку, не сдала парней и себя обелила от чудесатости. Пусть теперь попробуют доказать, что мои синяки под глазами — это следствие многочисленных: «Травы нет!» и «Я не Дулька!»

— Интересно, — улыбнулся горец, наблюдая за тем, как почти сотня недо-зверо-людей медленно и облегченно выдохнула. И добавил, забавляясь: — Что же вы расслабились раньше времени? Если за внеурочные визиты вас никто карать не стал, — прозрачный намек на меня, — это еще не значит, что вас не накажут за нарушение Устава академии пункт 3 5.1.

Он размял пальцы рук, и новоявленные подопытные все как один сделали неосознанный шаг назад, а декан факультета продолжил:

— Зря вы меня боитесь, учить дисциплине вас буду не я, а первый курс, — и уже нам: — Внимание, целители, у вас появилась великолепная возможность поэкспериментировать с нарушителями, застрявшими в обороте, и вернуть им исконный вид.

— Таррах! — выдохнуло поголовье копыто-рогато-чешуйчато-крылатых и хвостатых.

— Ура! — отозвались первокурсники.

А Довар Горран между тем сообщил:

— Первая десятка кадетов, справившаяся с заданием, получит зачет в конце семестра. — Улыбнулся и добавил: — Последняя десятка также.

Мы еще не осознали щедрости такого предложения, а будущие страдальцы уже взмолились:

— Но магистр, последнее условие позволит им экспериментировать до конца семестра!

— Именно на это я и рассчитываю. Вы получите достойный урок, они — прекрасную возможность для роста, — ответил декан и хлопнул в ладони, призывая к тишине разволновавшихся кадетов. — Итак, первокурсников в аудитории девяносто шесть, подопытных почти столько же, поэтому, дорогие нарушители, разбредаемся по своим мучителям в соответствии с числовым значением на столах и ваших браслетах.

С тяжелыми вздохами и гневными взглядами подопытные исполнили приказ. Минуты не прошло, возле каждого первокурсника остановился личный недозверо-людь, одна лишь я оказалась без рабочего материала.

— Простите, магистр Горран, а мне никто не причитается?

— Почему же, — улыбнулся лукаво, — и для вас, Намина, нарушитель есть. Лежит сейчас в лекарской. Шестьдесят шестая палата.

Интригующее сообщение, но абсолютно неясное.

— И… мне следует отправиться к нему?

— Да, как только прослушаете задание, — ответил горец и щелкнул пальцами. На чистом полотне стены за его спиной появился текст. Его венчала надпись: «Ход воспитательно-лабораторных работ». А первыми пунктами шли опрос и взятие анализов, затем уже исследование материалов, расчет вариантов восстановления, после — зельеваренье или составление заклинания и, наконец, проведение самого опыта. И все это — исключительно ради науки — должно было записываться. Кристаллы для фиксации тут же появились на столах, а рядом с ними и инструменты для взятия проб.

Недо-зверо-люди приуныли, а целители с воодушевлением принялись за дело. Ведь первые два пункта надлежало выполнить сейчас, остальные, с позволения декана, можно было растянуть до конца семестра да еще попасть в последнюю десятку счастливчиков. Собрав в сумку, я спустилась к кафедре. Что примечательно, подопытные, стоящие в проходе, плавно уступали мне дорогу, подбирая копыта, хвосты и ласты, а последний даже перепончатую руку подал, чтобы помочь сойти со ступеней. Глянув на него, с улыбкой узнала первого из моих вчерашних визитеров, того самого, которого напугала своим истошным: «А-а-а!»

Живой.

— Кадет, подождите меня за дверью, — сказал Горран и многообещающе улыбнулся всем присутствующим в аудитории.

Мне это совсем не понравилось. И стоя за дверью, я целых три минуты морально готовилась к отражению уточняющих вопросов декана, но все оказалось напрасно. Горец, объявившись рядом, всего лишь сообщил, что он меня проводит.

— Не хочу, чтобы вы потерялись.

— Я? Почему вы так решили? — Все же за три дня блуждания по территории учебного заведения я запомнила расположение всего, что находилось в ней и не только. Или это очередной тест? Судя по тому, что магистр только что разыграл в аудитории, он не чурается хитроумных психологических приемов.

— Потому что вам еще не был передан браслет. Держите — это ваш магический гид.

Широкий, тяжелый, холодный и железный, он оттянул мне руку и заставил прикусить губу.

— Что-то не так? — поинтересовался декан факультета Темных сил.

— Да… нет, и в то же время… — Встряхнув рукой, я все-таки высказалась, не поднимая взгляда на шагающего рядом: — Если все этот ужас носят, то и я, конечно же, смогу. Одно лишь жаль — мазь от синяков настаивается три недели.

— Не жертвенница и не тихоня. Очень хорошо, — хмыкнул магистр. — И, надеюсь, уровень вашей самоотверженности не позволит подопытному вами помыкать.

С этими словами он щелкнул пальцами, и браслет на моей руке стал меньше, сменил железо на кожаный ремешок и сверкнул россыпью аметистов, которые я с детства люблю.

— Теперь задайте ему курс, — посоветовал горец, — и бегите в палату.

— А… — хотела спросить, к чему были слова о самоотверженности, но он перебил:

— А я сейчас подойду.

И хорошо, что он задержался, подумала я, как только вошла в шестьдесят шестую палату. Столкнувшись с красным взглядом подопытного, вздрогнула, а закрепленный за мной недо-зверо-людь дернулся на кровати. Так называемый Кардинал разбитых сердец, коего рыжий Дао-дво вышвырнул из моей комнаты, был бел, напуган и обессилен настолько, что в попытке сбежать от меня активно шевелил ступнями и кистями, мычал от натуги, но с места сдвинуться так и не смог.