Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие

Я мельком взглянула на нее, но, наткнувшись на строгий и в чем-то даже сердитый взгляд, опять потупилась. Кажется, мне сейчас тоже перепадет.

— Сумерька, — позвала меня генерал приевшимся среди смертников прозвищем, — запомни на будущее, некромантов выгораживать нельзя.

— Я не… — хотела запротестовать, но меня оборвали.

— И врать не надо, особенно тем, кто видит.

— А? — Она указала на свой левый глаз, улыбнулась. Стало страшно. Демоны видят ауру и видят ложь, а значит… получается…

— Да что ты дрожишь сразу? Если я твою махинацию с кукой раньше Геру не сдала, то и сейчас не буду! — возмутилась Сули, а взгляд у нее при этом такой пронзительный и проницательный, что кажется мне, профессор мухлюет.

— Как-кую махинацию? — хлопнула я ресницами.

— Никакую, — хмыкнула она, сообщая, что ни на йоту мне не поверила. Затем улыбнулась и тему перевела: — Я видела, что ты несколько раз записывалась на прием к магистру Крохену. Зачем?

— Он спас нам с Олли жизнь, прикрыл щитом, а мы… — я не договорила, тяжело вздохнув, — из-за рвения Кудряшки мы чуть не убили профессора.

— Ясно все с вами. — Генерал потрепала меня по руке и успокоила: — Не переживай, скоро он встанет на ноги. Наш лекарский состав совместными усилиями нашел вариант отделения паразита от носителя. Уже через три дня вы сможете навестить магистра.

— Спасибо!

Да, это был один из самых страшных дней с момента моего поступления в академию, но его результатами я была крайне довольна. Во-первых, разрешился вопрос с бешенством Гера, и я поняла, как не нервировать его лишний раз. Во-вторых, у меня появился вменяемый лаборант, который никогда ни за что не посмеет меня подставить. Тагаш Уо — замечательный человек! А в-третьих, я наконец-то сниму с себя чувство вины за профессора Крохена, усыпленного огромным иллюзионом. К слову, снимать его с себя я собиралась в присутствии Олли, о чем на следующий день в перерыве сообщила печальной Крэббас.

— К профессору? — прошептала она, шмыгнув носом. — Нет, не пойду, мне и так отрицательных эмоций хватает.

— Не поняла. Что случилось?

— Граф опять в лекарском крыле.

— Как? — Я чуть не села мимо стула. — Так он же едва выжил после укуса тагиши!

И возмущаться мне было с чего. Ибо я, памятуя о словах Бруга, дважды навестила в палате его двоюродного дядю. В первый раз силу до одной пятой отобрала, чтобы самонадеянному оборотню неповадно было нарушать инструкции, во второй — до половины резерв восстановила, чтобы валялся на койке от силы еще неделю, а не два месяца.

— Он выпил мое зелье.

— Нестабильный аналог травы?!

— Да. Это нечаянно получилось, — слезливо протянула Кудряшка и потерла глаза. — Я пришла к Тугго, а он отказался пробовать наотрез. Представляешь?

Кивнула. Еще бы мне его не понимать, у Кардинала разбитых сердец мозги есть в отличие от его двоюродного дядюшки.

— И мой смелый брат, — продолжила Крэббас, каждой интонацией восхваляя Графа, — поднял Бруга на смех, обвинил в трусости, недоверии и забрал у меня антидот. — А затем со вздохом восхищения протянула: — Настоящий смертник!

— Дурак, — не согласилась я шепотом.

Оборотница услышала, вспыхнула праведными гневом.

— Да что ты понимаешь?! Он не трусит никогда! Он всегда рвется вперед, дерется до конца, он всегда!.. — Олли могла часами рассказывать о подвигах любимого, хоть и не совсем родного брата, но я ей не позволила, оборвала.

— Всегда на неприятности нарывается и не выходит из списков лекарского крыла.

— Это голословно! — выдохнула она тонкой струйкой огня. Отчего мои перчатки нагрелись, мундир странно затрещал, а верхние листы тетради мгновенно истлели.

— Придется последнюю тему переписывать. — С сожаленьем сдула пепел и закрыла свой конспект. — Олли, я наведывалась к твоему брату в прошлый раз и просмотрела историю стационара. Это правда.

— Нет! — запротестовала она. А я уже была начеку и ловко увернулась от новой струйки пламени.

— Да. И скажи лучше, ты у него уже была?

— Он не хочет меня видеть. — Щеки оборотницы порозовели, и, стараясь не расплакаться, она тряхнула кудрявой головой. Тяжело чувствовать вину, бессовестно на нее возведенную, все же виноваты двое, не одна.

— Значит, будет вынужден лицезреть нас. Заглянем в среду, чтобы разом наведаться и к нему, и к профессору. Согласна? — Я прикоснулась к ее плечу, погладила под ошарашенными взглядами вернувшихся в аудиторию одногруппников.

— Да.

В тот же день я зашла к Тагашу. Наставник рыжего Дао-дво жил в аккуратном каменном домике для слуг на окраине парка. Маленьком таком и очень напоминающем мне строения из родной деревни. Посмотрела на соломенную крышу, на оконные ставни с резными откосами и каменный порожек, и так в Приграничье захотелось к родным и к Гирби, которого уже нет, что чуть не расплакалась. А потом еще оказалось, что седовласого воина дома нет, вот тут я совсем раскисла, села на ступени, обняла столбик перил и угрюмо уставилась на стены академии. Полугодовое ожидание встречи с родными — это издевательство, особенно если отпустят меня к ним всего на неделю. И судя по тому, что Гер говорил, каникулы еще нужно заслужить.

Милостивый боже, а раньше домой наведаться никак нельзя?

— Грустим? — Тихий вопрос заставил меня вздрогнуть. Седовласый воин появился ниоткуда, только что пространство перед домом было пусто, а теперь вот он стоит и смотрит на меня с улыбкой.

— Да, немного. — Я поднялась и поприветствовала Уо так, как принято в моей деревне, протянула правую ладошку для рукопожатия. А он ее почему-то вывернул и поцеловал.

— Невеста моего господина, моя госпожа.

— Я не его невеста… и вообще, сбоку припеку. Фиктивная.

— Это поправимо.

— Спасибо, не надо… — произнесла сквозь зубы и, спрятав за спиной руки, строго обратилась к воину: — Тагаш Уо, по положению я вам ровня, по возрасту, как дочь. Поэтому прошу, зовите по имени и обращайтесь на «ты». В противном случае я буду думать, что говорите вы не со мной, и, понятное дело, откликаться не стану.

Он некоторое время смотрел на меня с прищуром, а затем тепло улыбнулся, спросил:

— А Сумерькой можно?

— А с экспериментом поможете? — И воин охотно кивнул, отпер двери, пропустил в уютный светлый дом, слишком чистый даже для военного.

— Вы живете не один? — спросила до того, как сообразила, что вопрос слишком личный. А в ответ услышала:

— У меня бессонница.

Тагаш угостил меня вкусным чаем и пирогом с черносливом, а договорившись со мной о часах занятий, расспросил, как обстоят дела с учебой. Стыдно признаться, но я так обрадовалась его интересу, что чуть не выложила все свои «успехи» до конца. Вовремя остановилась, едва он удивленно поднял брови, и пересказала значительно сокращенную историю моих взлетов и падений. Кое-где посмеялся, покачал головой и под конец похвалил.