Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или форменное безобразие

Обнадеженная столь хорошим началом нового этапа моей учебы в академии, я была уверена, что вся неделя, а может быть, и месяц пройдут просто замечательно. Действующие королевские смертники позабыли о видении и дальше пьют, Тэннон убедился в бесполезности куки, Нваг-нваг не пропускает в академию всех подозрительных и посторонних, Граф опять получит урок, Бруг освобождение, а Олли предупреждение.

Правда, предупреждению этому она не вняла. Именно поэтому после пар в день посещения профессора Крохена Крэббас, держа небольшую корзинку на сгибе локтя, встретила меня в парке перед общежитием и, дернув за рукав, спросила:

— А Бруг не пойдет?!

— Нет.

— Как так? Он же обязан! — Ее бархатная синяя шляпка с белым пером опасно накренилась на высокой прическе, глаза потемнели, щеки стали пунцовыми от гнева, а в руке, коей она придерживала складки элегантного и броского синего платья, что-то затрещало. Надеюсь, это была ткань, а не новый пузырек с нестабильным составом.

— Олли, все свои обязанности он исполнил давным-давно, — поведала я расстроенной оборотнице и улыбнулась. — Их команда во главе с Его Высочеством еще позавчера навестила Графа.

Я была уверена, это сообщение ее хоть немного остудит, но ошиблась.

— Значит, пошел с ними и не взял меня! Даже не предложил?! А они… Сволочи! — Я опять едва увернулась от ее горячего дыхания и пристыдила:

— Крэббас…

— Что, Крэббас?! — передразнила она и, сдув челку с лица, спалила свою шляпку. — Я расстроена, он поступил нечестно… — Она взмахнула второй рукой так, что корзинка чуть не лишилась своего наполнения, а после крепко ее сжала. — И… И я имею полное право негодовать!

После чего, расправив плечи и подняв подбородок, младшая принцесса драконьего рода воинственно зашагала к корпусу, где лежал ее безмерно любимый и самый невероятный сводный брат. Преодолев шесть лестничных пролетов и два коридора, она ворвалась в палату без стука и одним лишь своим видом заставила больного еще сильнее побледнеть. Он и ранее не особо отличался от простыни, но вот теперь стал с ней единого цвета. Заметив это, Кудряшка остановилась в дверях, судорожно выдохнула и сцепила руки.

— Здравствуй…

— И тебе не хворать, — откликнулся оборотень.

— Как ты?

— Потрясающе, — заявил он с ехидцей и, откинувшись на подушки, начал перечислять: — В первый день облез, затем оброс шкурой и рогами. Во второй — повторно облез, оброс чешуей. Сегодня — сменил кожу и нарастил новую… Теперь жду, что еще мне этот день преподнесет.

— Так целители твой оборот до сих пор не остановили? — ужаснулась Крэббас.

— Остановили, — смертник хмыкнул. — Но ты, малышка, опять с гостинчиком. — Он кивком головы указал на корзинку в ее руках. И, заметив, как Олли вздрогнула, даже не попытался обернуть упрек шуткой: — Дорогая сестренка, надеюсь, ты понимаешь, что еще один такой презент я не пере…

На этом сообщении плечи нашей старосты окончательно поникли, голова опустилась, и она даже решилась сделать шаг назад, на меня. Я вовремя убрала ногу из-под ее каблука и, аккуратно отодвинув оборотницу в сторону, прошла в палату.

— Переживет-переживет, — произнесла, копируя ворчание Севоя, и улыбнулась двуликому. — Как самочувствие?

— Поганее некуда. И не знаю, как доживу до утра.

— Еще бы, — хмыкнула под стать ему и, поймав Кудряшку за локоть, не дала ей сбежать. — Сам до госпитализации себя довел, сам состав нестабильный забрал, сам выпил, а теперь и рад бы, да не можешь все скинуть на Крэббас.

— Что ты сказала?

В следующее мгновение у самого моего лица полыхнуло пламя, внушительный сгусток который, не страшась, рукой перехватила Кудряшка. И он не сразу, но погас, явив невероятное — Граф соскочил с кровати и теперь возвышался над нами, свирепый, красный и в чешуе, на этот раз, как и подобает дракону их рода, — черной.

— О! Смотри, Олли, он ожил. Опять боевой, здоровый, а уровень резерва отнюдь не на нуле, — протянула мстительно. — Как думаешь, надо ли об этом целителям сказать?

То, что он плох и покачивается из стороны в сторону, мы видели обе, но молчали, дожидаясь его ответа. К сожалению, сказать что-либо Граф не смог, зато наглядно показал. Двуликий резко накренился вправо, затем влево, а после назад. Конечно, мы не дали ему упасть, дотянули до кровати и, разместив на ней, укрыли простыней, но исцелять я его не стала. Пусть полежит в стационаре пару-тройку недель, насладится видом из окон, подумает о своем поведении, заодно наглядно покажет Крэббас, к какому результату привел ее поступок. Видимо, ранее Кардинал быстро решал вопрос отравлений через Дульку, то бишь просил у Дульгерии траву, и Кудряшка не осознавала последствий всех своих поползновений.

А если бы и этот ее состав выпил Кардинал, оставшийся без помощи «аптекарши»?

Что было бы тогда?

По дороге в палату к профессору я именно этот вопрос и задала, на что драконесса ответила восторженно: «Я бы его лечила!» И видя лихорадочный блеск ее глаз, я в который раз пожалела Тугго и пожелала ему крепкого здоровья, еще раз здоровья и безграничного терпения. Еще я похвалила себя за дальновидность и преждевременный прием успокоительного, третий день с утра пью и постоянно себя нахваливаю.

Прекрасное решение, простое и абсолютно умиротворяющее. И мне настолько спокойно и хорошо, что я не особо печалюсь о том, что ко мне на помощь никто не спешит, ни Нваг-нваг, ни Дао-дво. И если молчание второго меня полностью устраивало, то беспечность первого чуток тревожила. Ведь только что на территории вверенной ему академии было совершено покушение. Огненный выдох. Не будь рядом Кудряшки, учебное заведение лишилось бы кадета, смертники — слушателя, Бруг — целителя и надежду на спасение, Гер — фиктивной занозы пониже спины, кука — своего дарителя, а мои родители — средней дочери.

От одной лишь этой мысли должно быть страшно, а мне не очень или совсем чуть-чуть.

— Олли, а почему дух-хранитель не отреагировал на вспышку Графа?

— Это условия нашей семьи. Палата, как и комнаты, не просматриваются Нваг-нваг Севоем. — Пожала плечами, коротко постучала в нужную нам дверь и с разрешения вошла. — Добрый день, магистр Крохен.

Удивительно, но полусогнутый стоящий у окна мужчина при виде нее побелел сильнее, чем оборотень-дракон, и теперь белый халат на его фоне смотрелся более живым, чем наш преподаватель.

— Кадет Крэббас, что вы тут делаете? — просипел он не своим голосом.

Нам были не рады. Кудряшка насупилась и остановилась, а я незамедлительно вышла из-за ее спины и вручила больному уже свой гостинчик в корзинке.

— Пришли, чтобы навестить вас!

Но мои слова нисколько его не успокоили, а, наоборот, напугали до потери сознания.