Ллойд Александер - Тарен странник

– О, мучное мученье! – причитал Гурджи, – Бедные руки и пальцы Гурджи! В каждой их дольке живут больки!

К тому времени, когда все зерно было смолото, уже стало темнеть, и Ллонио предложил гостям остаться на ночлег. Тарен не отказался. Он признался себе, что ему жаль покидать этот дом, и, приняв приглашение Ллонио, тут же растянулся у теплого очага. Тепло и покой охватили его душу.

И еще несколько дней Тарен и Гурджи пользовались гостеприимством добродушного Ллонио. Дети, которые поначалу стеснялись Тарена, теперь подружились с ним и льнули к нему и шалили не меньше, чем с Гурджи. Вместе с Ллонио Тарен каждое утро навещал и обследовал сети, корзины, запруду. Иногда они возвращались с пустыми руками. Но нередко приходили нагруженные самыми странными вещами, которые приносили ветер и течение. Поначалу Тарен не видел никакой ценности в этом, как он считал, ненужном хламе, но Ллонио с легкостью находил применение почти каждой находке. Колесо от телеги превращалось в прядильное колесо, обрывки лошадиной упряжи становились поясками для Детей, из седельной сумки выходили отличные башмаки. И вскоре Тарен понял, что чуть ли не весь обиход семьи возник из найденных, уловленных и приспособленных вещей, показавшихся бы любому другому никчемной ерундой. В этом доме всё – и обычное куриное яйцо, и птичье перышко, нежное, как папоротнико вый листок, и горстка грибов – ценилось как самая большая драгоценность.

– В каком-то смысле, – говорил Тарен Гурджи, – Ллонио богаче, чем лорд Гаст. И не только богаче. Он, мне кажется, самый счастливый человек в Прайдене. Я не завидую ничьему богатству, – вздохнул Тарен, – но мне хотелось бы во всем видеть удачу, как это получается у Ллонио.

Когда он повторил эти же слова Ллонио, тот только усмехнулся и подмигнул ему.

– Как поймать удачу, Странник? Когда-нибудь я открою тебе этот секрет. – Больше Ллонио ничего не сказал.

Но одной вещи Ллонио пока не нашел применения. Тарен долго ходил вокруг найденного ими плоского камня, и у него крутилась в голове одна забавная мысль.

– Интересно, – бормотал он, – интересно, не может ли он послужить для помола зерна получше, чем ручная мельница?

Ллонио удивился и очень обрадовался.

– Ты что-то придумал? – восторженно воскликнул он. – Тогда скорее принимайся за дело!

Все еще обдумывая свою идею, Тарен в одиночестве бродил по лесу, пока не наткнулся на другой камень, почти такой же формы и величины, что и первый.

– Да, это уже моя удача! – смеясь, говорил он Ллонио, помогавшему ему тащить камень к навесу.

Ллонио поощрительно улыбался.

– Именно так, именно так, – повторял он.

Несколько дней кряду Тарен и с удовольствием помогавший ему Гурджи работали, не разгибая спины. В углу под навесом Тарен врыл в землю один камень, а другой положил на него сверху. В верхнем камне он проскреб, просверлил, пробил отверстие и, используя старую кожаную упряжь, вставил в отверстие длинный шест, который выходил наверх через отверстие в крыше навеса. На верхушке шеста он прикрепил три узкие доски, а на них растянул большие куски материи.

– Но это не мельница! – удивился Гурджи, оглядывая готовое сооружение. – Это корабль для скачки и качки по волнам! Вот мачта! Вон парус!

– Поглядим, поглядим, – сказал довольный своей выдумкой Тарен.

Он позвал Ллонио, и вся огромная и шумная семья собралась перед непонятной постройкой. Но вот подул небольшой ветерок. Грубо сшитый парус поймал это движение ветра. Похожий на мачту шест задрожал и заскрипел. Мгновение Тарен стоял, не дыша и опасаясь, что все это неуклюжее создание рук его рухнет им на головы. Но мачта держалась, паруса наполнились ветром и, словно крылья гигантской птицы, медленно расправились, повернулись и постепенно завертели шест все быстрее и быстрее. Внизу, под навесом, верхний камень заскользил по нижнему. Гоевин поспешила бросить горсть зерен между камнями, и мельница Тарена заработала. Не прошло и нескольких мгновений, как появилась мука. Помол оказался намного тоньше, чем в ручной мельнице. Дети хлопали в ладоши и радостно кричали. Гурджи вопил и кувыркался. А Ллонио смеялся до слез и пританцовывал на своих журавлиных ногах.

– Странник, – кричал он, – ты сотворил из малого многое! И сделал это лучше, чем когда-либо получалось у меня!

Следующие несколько дней мельница не только молола зерно, – Тарен приспособил ее для точки инструментов, и Ллонио был в полном восторге. Да и сам Тарен, глядя на дело рук своих, почувствовал, что в нем в первый раз с тех самых пор, как он покинул долину Краддока, зашевелилась гордость. И в то же время его одолевали сомнения.

– Видишь ли, Гурджи, – говорил он, гуляя со своим лохматым другом по берегу реки, – казалось бы, что мне нужно? Остаться бы здесь, где я нашел мир и дружбу, где мог бы найти надежду на счастье. Здесь раны моего сердца перестают болеть и словно бы затягиваются. – Он помолчал и вдруг встрепенулся. – И все же не смогу я жить жизнью Ллонио, довольного тем, что приносит ему Малышка Аврен. Я стремлюсь искать сам и находить больше. Что я ищу, не знаю. Но, увы, я знаю, что здесь я этого не нашел и не найду.

Приняв решение, Тарен отправился к Ллонио и твердо сказал ему, что должен вновь отправиться в путь. На этот раз, понимая, что Тарена не удержишь, Ллонио не просил его остаться. Они обнялись и пожелали друг другу удачи.

– И все же, – сказал Тарен, уже вскочив на Мелинласа, – ты так и не открыл мне свою тайну, не рассказал, как поймать удачу.

– Тайну? – засмеялся Ллонио. – Разве ты уже не догадался? Ну что ж, секрет моей удачи прост, он доступен каждому – мне, тебе, любому человеку. Необходимо только обострить свой глаз, чтобы не прозевать миг удачи, и заострить свой ум, чтобы разумно использовать то, что плывет тебе в руки. Вот и всё. – Он снова рассмеялся и помахал рукой на прощание.

Тарен отпустил поводья Мелинласа и медленно поехал от берегов Малышки Аврен. Гурджи ехал рядом на своем пони. Когда Тарен обернулся, чтобы послать последний привет Ллонио и его дому, тот прокричал:

– Доверься своей удаче, Тарен Странник! Но не забывай раскидывать сети!

Глава восемнадцатая

СВОБОДНЫЕ КОММОТЫ

От быстро бегущей речушки – Малышки Аврен, как ее называл Ллонио, они легким шагом двинулись на восток. Путешествие длилось не один день. Они устраивали привалы и ночевки прямо на мягкой траве, останавливались и в попадающихся на пути хижинах, заезжали на хутора и усадьбы, раскинувшиеся среди богатых зеленых долин. Это уже была земля Свободных Коммотов с крепкими домами, окруженными старательно обработанными полями и сочными пастбищами. Тарен убедился, что Народ Коммотов добр и гостеприимен. Хоть он и называл себя с легкой руки Ллонио Тареном Странником, жители встречных деревень уважали его тайну и ничего не спрашивали ни о месте его рождения, ни о цели путешествия.