Стивен Эриксон - Сады Луны

Раллик качнулся в сторону, только теперь он заметил второго противника — далеко за первым. Фигура пригнулась и разрядила свой арбалет. Стрела ударила Раллику под правую ключицу, отскочила и скрылась во тьме. Правая рука онемела. Ном вскочил на ноги, выхватывая изогнутый крюком нож — сталь холодно блеснула в ночи.

Убийца сделал осторожный шаг вперёд, затем снова отступил к краю крыши и спрыгнул вниз.

— Худов дух! — прозвучал голос Оцелота рядом с Ралликом. Тот обернулся, но никого не увидел.

— Он разглядел мою магию, — буркнул Оцелот. — Молодец, Ном, первого красиво прикончил. Может, сумеем, наконец, выяснить, кто они вообще такие.

— Не думаю, — сказал Раллик, не сводя глаз с неподвижного тела. Труп вдруг окутало горячее белое мерцание.

Тело исчезло, и Оцелот выругался.

— Какое-то заклятье возвращения, — добавил он. Глава клана внезапно появился перед Ралликом. Он осмотрелся, и лицо его перекосилось. — Мы вырыли ловчую яму и сами же в неё угодили.

Раллик не ответил. Он потянулся через плечо, вытащил стрелу и отбросил в сторону. Верно, ловцы сами стали добычей, но Раллик был уверен, что человек, который шёл за ним, никак не связан с этими нападавшими. Ном обернулся и посмотрел на крышу, где прежде находился его преследователь. В тот же миг полыхнуло сперва жёлтым, а потом красным, раздался двойной грохот, и на миг Раллик увидел силуэт на краю крыши, человек явно пытался уклониться от прямой атаки. Свет погас, всё утонуло во тьме.

— Магия, — прошептал Оцелот. — Притом высококлассная. Давай, уходим отсюда.

Вдвоём они быстро спустились во двор склада и скрылись из глаз.

Жаль уже видела обоих, так что легко могла найти этого толстого коротышку и Носители Монеты. Покинув лачугу Калама и Быстрого Бена, она сначала собиралась последить за Круппом, но что-то потянуло её к мальчику. Подозрение, ощущение, что его действия — по крайней мере, сейчас — куда важнее, чем фокусы Круппа.

Носитель Монеты был последним рычагом влияния Опоннов, их самым сильным игроком. До сих пор ей хорошо удавалось уничтожать других потенциальных игроков — людей вроде капитана Парана, который служил адъюнкту и, как следствие, Императрице. А ещё этот предводитель Когтей в Крепи, которого она задушила. На своём пути к «Мостожогам» она ликвидировала и других, но только по необходимости.

Она знала: мальчик должен умереть, — но что-то внутри неё противилось этому выводу, и такого за собой прежде Жаль не замечала. Её забрали, превратили в убийцу два года назад на прибрежной дороге. Тело, в которое она вселилась, хорошо подходило для дела: не запятнанная событиями бурной жизни плоть юной девушки, чей разум никак не мог тягаться с волей, которая подавила его, уничтожила.

Только уничтожила ли? До чего внутри неё дотянулась монета? И чей голос заговорил в голове Жаль с такой силой и решимостью? То же самое случилось и в прошлый раз, когда Скворец вдруг произнёс слово «Провидец».

Она постаралась припомнить все возможные встречи с провидцами за последние два года, но ничего не приходило на ум.

Жаль плотнее закуталась в плащ. Найти мальчика было легко, но вот выяснить, что он задумал, — совсем другое дело. На первый взгляд — обычное воровство. Крокус стоял в переулке и смотрел в освещённое окно на четвёртом этаже усадьбы, ждал, пока погасят свет. Жаль была укрыта неестественно глубокими тенями, так что юноша её не заметил и начал карабкаться по скользкой стене, к которой она прислонилась. Лез он с впечатляющими сноровкой и ловкостью.

Когда он исчез, Жаль нашла себе новый наблюдательный пункт, с которого открывался отличный вид на балкон и раздвижные двери. Для этого нужно было войти на территорию усадьбы. Но по саду вышагивал всего лишь один стражник. Жаль без хлопот убила его и теперь стояла под деревом, не сводя глаз с балкона.

Крокус уже добрался до него, вскрыл замок и вошёл в комнату. А он хорош, удивлённо признала Жаль. Но какой же вор провозится потом больше получаса в комнате, которую решил ограбить? Полчаса прошло, а он всё ещё не вышел. Жаль не слышала криков, свет не вспыхнул за окнами дома, никаких признаков того, что вор попался. Так чем же там занят Крокус?

Жаль окаменела. На другом конце Даруджистана расцвела магия, и она опознала аромат. Жаль заколебалась, не могла решиться. Бросить мальчишку и взглянуть на новую, смертоносную эманацию? Или остаться тут, пока Крокус не выйдет наружу либо не попадётся?

Затем она заметила кое-что за раздвижными дверьми балкона и решилась.

Пот градом катился по лицу Крокуса, приходилось постоянно протирать глаза. Чтобы пробраться внутрь, он вынужден был повозиться с новой ловушкой — тонкой проволокой, привязанной к щеколде, но теперь юноша уже крался к столику в углу. Оказавшись на месте, он замер и не мог заставить себя пошевелиться. Идиот! Что я вообще здесь делаю?!

Крокус прислушивался к тихому, ритмичному дыханию у себя за спиной — словно дракон дышит, — он почти убедил себя, что чувствует, как каждый вздох лёгким ветерком касается его шеи. Крокус поднял глаза и хмуро посмотрел на собственное отражение в зеркале. Что же с ним творится? Если он немедленно не уберётся отсюда… Юноша начал извлекать содержимое из сумки. Закончив, снова посмотрел на своё лицо — и увидел за ним второе: круглое, белое лицо, которое следило за ним с кровати.

Девушка заговорила:

— Раз уж ты всё возвращаешь, изволь расставить по местам. Банка с косметикой должна стоять слева от зеркала, — шёпотом заявила она. — Щётка для волос — справа. Мои серёжки тоже у тебя? Тогда просто положи на столик.

Крокус тихо застонал. Он же забыл закрыть маской лицо!

— Даже не думай пошевелиться! — прорычал юноша. — Я всё вернул, а теперь ухожу. Ясно?

Девушка завернулась в одеяло и придвинулась к краю кровати.

— Угрозы тебе не помогут, вор, — заявила она. — Мне всего-то и надо — закричать, и через три секунды тут будет папин главный охранник. Хочешь скрестить свой ножик с его коротким мечом?

— Нет, — отрезал Крокус. — Лучше прижму его к твоему горлу. Если я тебя — заложницу — поставлю между собой и стражей, будут они на меня с мечами бросаться? Вряд ли.

Девушка побледнела.

— За воровство тебе всего-то отрубят руку. А похищение высокорожденной дамы — прямой путь на Высокую виселицу.

Крокус попытался небрежно пожать плечами. Он бросил взгляд в сторону балкона, соображая, как быстро сможет выбраться наружу, а потом — на крышу. Ох уж эта новая проволока!

— Стой на месте, — приказала девушка. — Я зажгу лампу.

— Зачем? — нервно спросил Крокус.

— Чтобы лучше тебя видеть, — ответила она, и комната озарилась светом лампы у неё на коленях.