Джон Толкин - Властелин Колец: Братство Кольца

Фродо почувствовал, что засыпает: его голова опускалась, он начал клевать носом. Шедший впереди Пиппин упал на колени. Фродо остановился.

— Уф-ф… — услышал он голос Мерри. — Если не отдохну, не сдвинусь и с места. Нужно малость вздремнуть. Здесь, под ивой, прохладней. И меньше мух!

Фродо это не понравилось.

— Идемте! — воскликнул он. — Какое там вздремнуть! Вначале нужно выйти из Леса.

Но никто его уже не слышал. Сэм, стоявший рядом, широко зевал.

Внезапно Фродо почувствовал, что сон одолевает и его. Голова закружилась, перед глазами все поплыло. Вокруг стояла полная тишина, даже мухи перестали жужжать. Только какой-то едва слышный шелест доносился до его слуха, будто листья нашептывали колыбельную. Фродо поднял отяжелевшие веки и увидел, что над ним наклонилась огромная, старая, поседевшая ива. Она казалась невероятно большой, ветви тянулись, будто длиннопалые руки, узловатый, изогнутый, весь в больших трещинах ствол слегка поскрипывал в такт покачивающимся ветвям. Мелькание яркого неба сквозь трепещущую листву ослепило Фродо, он упал на траву, да так и остался лежать.

Мерри и Пиппин едва доволокли ноги до ствола ивы и привалились к нему спинами. Трещины раскрылись, как широкие дупла, будто приглашая их, и дерево, качнувшись, заскрипело. Они поглядели на колышущуюся серовато-желтую листву, и им показалось, что они слышат убаюкивающие звуки. Хоббиты закрыли глаза, а листья что-то лепетали о прохладной воде и о сладком сне. Поддавшись чарам этих звуков, друзья уснули у подножия ивы.

Фродо, борясь со сном, с усилием поднялся на ноги. Его неодолимо потянуло к прохладной воде.

— Подожди меня, Сэм, — пробормотал он. — Я на минутку.

В полусне он подошел к берегу, туда, где мощные изогнутые корни ивы опускались в воду, — ни дать ни взять корявые драконьи детеныши, прилетевшие на водопой. Усевшись на одного из них, Фродо опустил ноги в холодную бурую воду и тут же, прислонившись к дереву, заснул.

Сэм сидел почесывая голову и широко зевая. Ему было как-то не по себе. Приближался вечер, и он подумал, что эта внезапная сонливость напала на них неспроста.

— Нет, это не просто солнце и жара, — бормотал он. — Не нравится мне это большое дерево. Я ему не верю. Послушать только, как оно напевает о сне! Добром это не кончится!

Он заставил себя встать и побрел взглянуть, как там пони. Оказалось, что две лошадки ушли от тропы довольно далеко, и как только Сэм поймал их и привел обратно, он услышал два звука: один громкий, другой тихий, но очень отчетливый. Громкий — будто в воду шлепнулось что-то тяжелое, а тихий — будто дверь осторожно захлопнули на замок.

Он побежал к берегу. Фродо уже погрузился в воду, один из корней, казалось, сталкивал его туда, но он не пробуждался. Сэм схватил его за куртку, выдернул из-под корня, а потом с трудом вытащил на берег. В тот же миг Фродо очнулся, закашлялся и стал отплевываться.

— Знаешь, Сэм, — сказал он наконец, — это гадкое дерево сбросило меня в воду. Правда сбросило! Большой корень согнулся и столкнул меня.

— Думаю, вам это приснилось, господин Фродо, — ответил Сэм. — Не нужно сидеть у воды, если хотите спать.

— А где остальные? — спросил Фродо. — Интересно, что им снится?

Они обошли вокруг дерева, и тут до Сэма дошло, что это был за щелчок, который он услышал. Пиппин исчез. Щель, к которой он прислонился, закрылась. Мерри тоже был пойман: другая щель захлопнулась, зажав его поперек туловища. Только ноги торчали снаружи, а все остальное исчезло в темном дупле, края которого сжались, как челюсти.

Фродо и Сэм бросились вначале к тому месту, где должен был находиться Пиппин. Но, видя, что ничем помочь ему не могут, стали изо всех сил разжимать края щели, сдавившие бедного Мерри. Все было бесполезно.

— Какой ужас! — в отчаянии воскликнул Фродо. — Зачем мы пришли в этот Лес? Как бы я хотел, чтобы мы сейчас снова оказались в Крикхоллоу!

Он изо всех сил пнул дерево. Едва заметная дрожь пробежала по стволу и ветвям, листва зашуршала, но теперь ее шелест был похож на смех.

— Есть ли топор среди нашей поклажи, господин Фродо? — спросил Сэм.

— У меня есть небольшой топорик, чтобы рубить щепки для костра, — ответил Фродо. — Да от него мало проку.

— Минутку! — воскликнул Сэм, услышав о костре. — Можно разжечь костер!

— Можно, — с сомнением согласился Фродо. — Но вдруг мы поджарим изнутри Пиппина…

— Для начала мы напугаем дерево как следует, — со злостью сказал Сэм. — Если оно их не отпустит, я распилю его, разгрызу на куски!

Он побежал к вьючному пони и тут же вернулся с двумя трутницами и топориком.

Быстро собрав сухую траву, листья, куски коры, они набросали груду сухих ветвей у ствола с противоположной от пленников стороны. Как только Сэм ударил по огниву, искра попала на сухую траву, взметнулось пламя и поднялось облако дыма. Языки огня лизнули ствол старой ивы. Ветви ее негодующе затрещали, листья над их головами, казалось, зашипели от боли и гнева. По всему дереву пробежала дрожь. Мерри издал громкий вопль, а из глубины дерева послышался приглушенный крик Пиппина.

— Прекратите! Прекратите! — орал Мерри. — Оно перекусит меня пополам, если вы немедленно не прекратите! Оно само говорит!

— Кто? Что? — закричал Фродо, бросившись к той стороне дерева, откуда доносился голос.

— Прекратите! — умолял Мерри.

Ветви ивы яростно раскачивались. Кроны соседних деревья тоже всколыхнулись, словно от ветра, за ними — следующие, и по всему Лесу, как от брошенного в воду камня, прокатилась волна гнева. Сэм пнул костер и принялся затаптывать искры. Фродо, уже не соображая, что делает и на что надеется, побежал по тропе с криком: «На помощь! На помощь! На помощь!» Ему казалось, что он сам едва слышит свой пронзительный голос: его тут же уносил ветер в ивах, и он тонул в ветвях и листве окружавших деревьев. Фродо совсем впал в отчаяние.

Внезапно он остановился. Ему показалось, что кто-то ему ответил — откуда-то из глубины Леса, куда уходила тропа. Он обернулся и прислушался. Сомнений не было: кто-то пел песню. Глубокий веселый голос беззаботно и счастливо что-то напевал, но в словах песни не было никакого смысла:

Фродо и Сэм застыли: что это, спасение или новая опасность? Эти бессмысленные (или им так казалось?) слова звучали долго, но потом превратились в звонкую ясную песню: