Влада Медведникова - Предвестники Мельтиара

Земля и ветер говорили, что наступила осень, но в вышине сияли три летние звезды. Млечный путь струился, тысячи звезд мерцали вокруг. Я нашел серп, вторую звезду в его рукояти.

Арца.

Была ли она в Атанге, сражалась ли в небе над дворцом?

Тысячи звезд, и скольких из них я знал всю свою жизнь, скольких встречал в гвардии, во дворце, на улицах?

Я глубоко вздохнул, поперхнулся невидимым дымом, и взглянул на Тина.

— Я был без сознания два дня, — сказал я ему. — Ты знаешь что-нибудь? Как идет война?

— Армия разбита, — ответил он.

Сказал это так просто — но как может быть армия разбита за два дня?

— Кирд, Эджаль, Ороз, Нараг, — перечислял Тин, — и все восточные города — захвачены. Мы надеялись, что Атанг еще держится. Пока выстояли только крепости всадников. Все, кто могут, бегут на побережье, плывут на Королевский остров. Думаю, нам стоит добраться до старого порта.

— Это единственный выход, — сказала Аник и взглянула на Лаэнара. Тот обнимал Ниму, шептал ей что-то. — Ведь враги не могут переплыть море.

Старый порт. Огромные верфи, волны, разбивающиеся о край дамбы, соленый ветер… Может быть, море поможет мне, я пойму что делать. Может быть, там я смогу хотя бы на краткий срок не думать про Рощу. Может быть, Ниме станет там лучше.

— Хорошо, — сказал я.

Я знала, что нужно идти спать.

В эту ночь нашим жилищем стал старый дом, — двухэтажный, огромный, несколько отрядов без труда разместились в нем. В комнатах остались вещи врагов: ковры, картины, пыльные книги на длинных полках. Война не опалила этот дом, не тронула цветные узоры на каменной ограде и стенах, не оборвала вьюнки, оплетавшие колонны крыльца.

Окна дома призывно светились, силуэты и тени появлялись и пропадали. Скоро свет погаснет, все уснут, останутся лишь часовые. А с восходом солнца мы встанем, вновь отправимся в бой. Я должна идти внутрь, чтобы завтра быть полной сил.

Усталость плавала в теле, отзывалась болью в руках и между лопаток, говорила: «Ты сражалась несколько часов, ты заслужила отдых. Иди, ложись, сон ждет тебя».

Но я чувствовала, — стоит мне закрыть глаза, и усталость схлынет. Я буду лежать в темноте, вспоминать Лаэнара в одежде врагов, на другой стороне площади. Буду снова и снова думать о том, что он не со мной.

Поэтому я не шла в дом, смотрела на свет в окнах издалека, сквозь сплетение ветвей и движение листьев. Я сидела в саду, на скамье из узорчатого металла, — шершавый и крепкий на ощупь, он был лишен магии, лишен подлинной силы. Дым от сожженных деревень не доносился сюда, здесь пахло рыхлой землей и опадающей листвой. Сотни других запахов струились в воздухе, но я не могла назвать их имена. Я выросла в городе, привыкла к его коридорам и колодцам, к горным перевалам и пикам, к небесной высоте и холодным ветрам.

Шаг за шагом мы освобождаем землю, и я словно учусь дышать заново, настолько все непривычное и долгожданное.

Каким Лаэнар видит мир теперь? Сможет ли он понять меня, как понимал когда-то?

Я зажмурилась на миг, потом взглянула на звезды, мерцающие в просветах листвы.

«Мы еще не освободили побережье», — сказал нам Мельтиар. Поэтому я буду думать только о войне.

И, чтобы мысли вновь не унесли меня прочь, я стала вспоминать минувшую битву, удар за ударом.

Мы летели к морю, и я сидела у раскрытого борта, готова была выпрыгнуть, ворваться в битву. Горящие поля остались позади, но я все еще видела дым, — он стлался над землей, пытался догнать нас. Вечернее солнце опускалось к горизонту по левому борту от нас, сквозь стекло шлема казалось багровым, не слепило глаза. А впереди была крепость, с каждым мгновением она становилась все ближе, восемь башен и светлые стены. Отсюда казалось, уничтожить ее так просто: напасть с неба, перебить и выжечь всех, кто спрятался внутри.

Но это крепость всадников, они защитили небо над своей головой, мы не сможем обрушиться сверху.

Я видела море. Приборы, ловившие каждый звук, доносили его голос, — море грохотало, двигалось, грозило заворожить, растворить в себе. Крепость всадников не боялась волн, рассекала их, словно была лодкой, а не каменным бастионом. А позади нее, под незримым куполом защиты, качались настоящие корабли, — ветер раздувал паруса, вечернее солнце обагряло их.

Мы должны их сжечь, должны залить их кровью.

Дорога, бегущая к крепости, почти скрылась из виду, — черные машины приземлялись одна за одной, простые воины выпрыгивали наружу. Но не мы, наше место в небе.

Море было уже совсем близко. Рэгиль сказал что-то — Амире или машине, — и двигатели запели громче, небо развернулось, стены крепости накренились, прошли мимо. Я ухватилась за поручень, чтобы не соскользнуть в распахнутый борт, — время еще не пришло.

Я увидела Мельтиара. Он стоял перед воротами, далеко внизу, всполох черноты среди темных волн. Он был так далеко, но так близко, — я чувствовала каждое движение его силы, вспышки черных искр, магию, которая с каждым мигом накалялась все сильнее. Мои крылья поднялись, дрожали, я едва сдерживалась, чтобы не рвануться вперед.

Еще рано.

Темнота окутала Мельтиара, скрыла из виду, — и устремилась вперед, быстрая как выстрел. Ударила в стену бастиона, но не остановилась, прошла насквозь, как клинок, брошенный в цель. Ни камень, ни защита всадников не остановили темноту.

Ничто не может остановить ее.

Никто не может устоять перед Мельтиаром.

Темнота застыла, отхлынула и вновь ворвалась в крепость — и теперь была не клинком, а потоком, стремительным, сгорающим от песни. Я увидела троих предвестников позади Мельтиара — люди из Рощи, они держались за руки и пели.

Пора.

Я выпрыгнула. Песня мчалась за мной по небесной реке, врывалась в крылья, захлестывала сердце. Я чувствовала, как сгорали жизни врагов, исчезали бесследно — оставался лишь восторг и сила, переполнявшая каждого из нас.

Крыши и башни крепости пронеслись прочь — защита погасла вместе с жизнями врагов — я нырнула, ища другой поток, и небо накрыло меня со всех сторон.

Оно было над головой, темнеющее, закатное, и оно было внизу — грозовое, бурлящее рваными облаками, соленым ветром. Я рванулась к нему, стремясь окунуться в бурю, — и услышала грохот волн, увидела паруса. Крохотные люди на палубах, звуки выстрелов… Я забила крыльями, приникла к прицелу.

Мельтиар говорил, что я всегда выбираю лучшую цель.

Корабль подо мной вспыхнул как факел.

— Арца?

Я открыла глаза.

Амира подошла к скамье — едва различимая, темный силуэт в ночи. Я хотела успокоить ее, сказать, что все в порядке, я сижу здесь одна лишь потому, что не могу заснуть. Но Амира не спросила ни о чем — молча села рядом, коснулась моей руки. Ее чувства сейчас были тихими, ни огня битвы, ни льдистого страха. Лишь уверенность, ровная, как восходящий поток, и едва слышная грусть, отзывающаяся в ударах сердца.