Влада Медведникова - Предвестники Мельтиара

— О нападении говорить рано. Но вы отправитесь на разведку, постараетесь снова проникнуть в их убежище в горах.

Воспоминания вспыхнули, затмили все мысли: ночь, раскрывающиеся горы, свет, сияющий в глубине, полный волшебства, тысячи песен, горящие, яркие… Услышать их снова, увидеть этот свет, — я хотел этого так сильно.

Но это безумие. Это верная смерть.

— Не получится, — сказал я. — Нас сразу заметят.

— С вами будет Эрил Амари, — ответил верховный всадник. — Вас не заметят.

Я нахмурился, пытаясь вспомнить, о ком он говорит, а потом понял — так зовут Тина, Тин отправляется с нами.

— И девушка из Рощи, — добавил один из советников. — Вы ведь с ней вместе умеете становиться невидимыми?

Я сжал кулаки — бешенство затопило меня, ослепительно-белое. Я уже не различал лицо этого человека, но хотел ударить его, убить. Как они могут посылать Ниму со мной, ей не место на войне, не место в этом кошмаре! Она не служит королю, она всегда жила в Роще.

Видимо поэтому.

Я сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Я собирался отправить только вас с ней, Лаэнара и всадника, — продолжал король. — Твою маленькую лодку легко скрыть. Но у нас много добровольцев, люди хотят сражаться. Поэтому с вами поплывет еще корабль, если что-то пойдет не так, вас поддержат.

Я взглянул на Лаэнара — он сиял, был счастлив. Да, он жаждет сражаться.

Совет ждал моих слов.

Что бы я ни сказал — они не станут слушать, как и тогда, в Атанге. Они все решили, и, может быть, в этом есть смысл. Я сделал здесь все, что мог, корабли наполнились моей песней, она не исчезнет и без меня. Но если я узнаю что-то важное, пойму как победить врагов и вернусь, чтобы рассказать об этом, — тогда все изменится. У нас будет надежда.

— Когда нам отправляться? — спросил я.

— Сегодня, — ответил король. — Все уже готово.

Джерри ждал нас на выходе из дворца, на первой галерее. Стоял, прислонившись к ограде лестницы, махнул нам издалека. За спиной у него было ружье, на земле валялся мешок с королевской печатью, — можно было не спрашивать ни о чем.

— Ты доброволец, — сказал я, подойдя.

— Не я один. — Джерри усмехнулся, подобрал мешок, и мы втроем направились вниз.

Я смотрел на ступени: темные пятна на белом мраморе, следы босых ног, отпечатки рубленых подошв сапог, женских туфель и деревенских ботинок. Такие разные, от крохотных до огромных. Столько людей здесь, на острове, — надеются ли они, что мы еще можем победить? Верят ли, что я вернусь?

Джерри хлопнул меня по плечу и указал вперед:

— Вот, нас ждут! Остальные уже на пристани, подготовили все, пока вы во дворце торчали.

Лестница разбивалась о площадку с резной балюстрадой и бежала вниз двумя потоками, — обходила холмы, полные людского гула и дыма костров. И Джерри был прав, — там, на площадке, нас ждали.

На широких перилах сидел Тин, рядом лежало его ружье, деревянное, похожее на детскую игрушку. Серые крылья были распахнуты, еле слышно поскрипывали на ветру. Возле всадника стояла Аник, почти такая же, какой я увидел ее в первый раз: темный и решительный взгляд, тугие косы, на шее косынка, знак отличия, — но голубая теперь, не красная. Аник повысили.

И Нима. Она улыбнулась мне, поцеловала Лаэнара и сказала:

— Я не отпустила бы вас одних.

Я отвернулся, стиснул край мраморных перил, взглянул на море. Я не мог сейчас говорить, мне нужно было успокоиться, унять злость, — она вспыхнула снова, плясала перед глазами алыми и белыми пятнами.

Почему я не спорил с королем, почему не убедил его оставить Ниму здесь? Нима, в порванной лоскутной куртке, с тканными амулетами на шее и запястьях, с глазами красными от слез и бессонной ночи, — как она может плыть с нами? Я мечтал когда-то, чтобы она ушла из Рощи вместе со мной, но сейчас хотел лишь спрятать ее в тишине среди запаха хвои, журчанья ручья и солнечного света.

Но это невозможно. Роща осталась за морем, и Роща сгорела.

Аник спросила что-то, но ее слова утонули в грохоте моих мыслей.

— Да, он говорил со мной, — ответил ей Лаэнар. — Спросил, вернуться или уплыть. Я сказал — вернуться, напасть на них!

— Вернуться? — повторила Нима.

Я взглянул на нее.

Нима отстранилась от Лаэнара, отступила на шаг. Ее глаза были широко распахнуты, она смотрела на Лаэнара так, словно видела впервые.

— Ты хочешь вернуться туда? — спросила она.

— Да! — Лаэнар шагнул к ней, взял за плечи, сказал горячо и убежденно: — Это лучше, чем сидеть здесь и ждать! Мы должны вернуть свою землю! И мы сможем отомстить за твоего учителя.

Нима вздохнула, обняла его, проговорила чуть слышно:

— Я не хочу, чтобы кто-то еще умер. Я так этого боюсь.

Море сияло внизу, уходило к горизонту, пенилось гребнями волн. Я смотрел на него, пытался раствориться в его движении, — но мысли не желали исчезать.

Я должен вернуться во дворец. Должен пойти к королю, пусть он пошлет к врагам меня одного. Я должен убедить его, заставить.

Но я не могу. Я приносил присягу, я должен выполнять приказ.

— Есть сигареты? — спросил я у Джерри.

— Только водка, — ответил он и протянул мне фляжку.

Я сделал глоток — обжигающий и долгий — и все мысли и чувства на миг вспыхнули нестерпимо ярко, а потом отступили, опустились на дно души.

Так или иначе, я сделаю все, что в моих силах.

— Арца!

— Амира!

— Рэгиль!

Мы назвали свои имена почти одновременно, наши голоса переплелись, свет звезд слился воедино. Темная плита потеплела под нашими ладонями, отозвалась, дрогнула и отошла в сторону.

Уже почти наступил вечер, но Мельтиар не звал нас. С самого утра я вслушивалась, ждала, — сейчас прозвучит его голос, ворвется в мысли, — но было тихо. Целый день в коридорах, в огромной пещере среди молний и черных теней, и в небе над горами, — я была готова откликнуться на зов. Но Мельтиар молчал.

Амира и Рэгиль с рассвета ждали его слов, как и я.

Когда солнце налилось алым, опустилось к закату, я сложила крылья, нырнула в колодец, влетела в ангар. Рэгиль с Амирой были там, возле разобранной машины. Амира уже не плакала, лишь стояла возле черной скорлупы, вмещавшей раньше душу неба, — и гладила безмолвный борт кончиками пальцев, снова и снова.

Нам не нужно было слов, не нужно было ничего обсуждать. Мы выполнили то, что велел Мельтиар, и мы должны быть рядом с ним. Поэтому мы пришли к нему без зова.

Я боялась, что дверь не откроется, наши имена отразятся от темной поверхности и смолкнут, тишина и пустота будут единственным ответом. Но стены разошлись, мы переступили порог.

Мельтиар не заметил нас и не услышал.

Такого не случалось прежде, — и Амира крепче стиснула мою руку, словно ища опору. Мы замерли, все трое, не смея сделать шаг или заговорить.