Глен Кук - Суровые времена. Тьма

Ему пришло в голову, что мы, возможно, обладаем способностью каким-то образом видеть, что происходит в храме Гангеша. И что происходящее там представляет для нас интерес. Особенно для Солдата Тьмы по имени Мурген.

— Должно быть, это письмо от твоего мужа.

Он поколебался лишь миг и так и не вставил слово «иноплеменного».

— Так оно и есть. Я узнала его руку. О чем там говорится?

— Там говорится, что он не мертв. Что ему солгали, будто ты погибла. Но он знает, где ты и что делаешь, ибо овладел могучими чарами. И он приедет за тобой, как только падет Хозяин Теней.

Старик пересказал содержание весьма близко к тексту.

Сари заплакала.

Мне хотелось обнять ее. Она всегда была сильной. Никакие невзгоды не могли ее сломить. И она никогда не давала воли слезам. Мне совсем не нравилось смотреть, как она плачет. Я подлетел поближе к Трану. Тот вздрогнул и огляделся.

— Это не все. Тут еще написано, что он любит тебя. И просит прощения за то, что не смог предотвратить случившееся.

Сари уняла слезы и кивнула.

— Я знаю, что он любит меня. Вопрос в том, почему меня возненавидели боги? Я не сделала им ничего дурного.

— Боги мыслят иначе, не так, как мы. Они строят планы, в которых целая жизнь всего лишь искорка, крохотная вспышка в долю секунды. Их не интересуют наши желания, и они не оставляют нам выбора. Они используют нас так же, как мы используем зверей, обитающих в лесах, в полях и на болотах. Мы всего лишь глина в их руках.

— Дядюшка Трап, мне не нужны поучения. Мне нужен мой муж. Я хочу избавиться от старых мошенников… — Сари осеклась и жестом велела Трапу вести себя тихо.

Я выплыл из кельи.

Неподалеку от двери застыл в растерянном недоумении жрец. Должно быть, он услышал что-то, проходя мимо. Оглядев темный коридор, он опустил свою маленькую лампу, подошел поближе к двери и навострил ухо.

Налетев на святошу, я попытался воздействовать на него силой своей ярости. И добился успеха. Жрец обернулся, задрожал и припустил прочь. Оказывается, ежели меня раззадорить, я могу не только, ворон пугать. Вернувшись назад, я услышал, как Сари убеждала Трапа переслать мне ответ. В сущности, ответ я уже получил, но мне было бы приятно держать в руках записку, продиктованную Сари. И носить ее с собой как залог нашей будущей встречи.

Тран согласился, но писал медленно, тщательно подбирая слова. И все время озирался, словно боялся, что келья населена призраками.

— Как себя чувствуешь? Ты ведь на сносях.

— С этим я справляюсь без труда, дядюшка. Да мне и не впервой, я ведь рожала уже дважды.

— На сей раз будет труднее. Твой муж — рослый мужчина.

— Ты тоже считаешь, что мне предстоит родить демона?

Тран слабо улыбнулся.

— Не в том смысле, как другие наши сородичи. Я думаю о пророчестве Хонь Тэй. Твоя бабушка была мудрой женщиной, и ее предсказания всегда сбывались. Хотя, порой, и неожиданным для нас образом.

— Но она ii не заикалась ни о каком чудовище.

— То, что говорила она, и то, что слышали твоя мать и дядюшка Дой, не обязательно одно и то же. Есть вещи, которые люди просто не хотят слышать.

В этом высказывании меня заинтересовало сразу несколько пунктов. Хотелось бы разузнать побольше о дядюшке Дое. И о пророчестве Хонь Тэй, до сих пор представлявшем почти такую же загадку, как и убежденность таглиосцев в том, что Черный Отряд являет собой стихийное бедствие, худшее, чем землетрясение или наводнение. Но Тран меня разочаровал. Он не стал развивать эту тему и предпочел слушать Сари.

Я выглянул в коридор.

Напуганный мною святоша возвращался. И не один, а с приятелями. Я налетел на него еще яростнее, чем раньше. Малый оказался отнюдь не героем. Он взвизгнул и пустился наутек. Спутники его недоуменно переглянулись и, вместо того, чтобы идти в келью Сари, поспешили за ним. Видимо, решили, что он спятил. Проследив за ними ii удостоверившись, что они не вернутся, я снова полетел к Сари. Трап уже ушел. Перемещение во времени не дало мне ничего интересного.

Сари вернулась на свою циновку. И замерла там, стоя на коленях, положив ладони на бедра. Словно чего-то ждала.

Я завис прямо перед ней.

— Ты здесь, Мур? Я чувствую это. Я чувствовала тебя и раньше, правда?

Я попытался ответить, но в результате получил от Копченого обычный посыл: Она есть тьма. Он даже подался назад. Странно, ведь раньше Сари его совершенно не беспокоила. Или, все же, беспокоила?

Последнее время он явно не любил женщин. Даже Радиша вызывала у него отторжение.

Я направил его вперед. Копченый заартачился. Сари что-то уловила.

— Я слишком тяжела, чтобы пускаться в дорогу сейчас. Но уйду отсюда, как только наш сын сможет перенести путешествие.

— Сын? Мой!

Я почувствовал себя другим человеком. Но лишь на миг, пока не задумался: откуда она знает.

Некоторые называли ее ведьмой. Или ведуньей — короче, женщиной, способной общаться с духами. Я за ней такого не замечал.

Но может быть она могла знать?

Неожиданно мир вокруг меня заколебался. Я имел достаточно опыта прогулок с духом, чтобы понять: кто-то пытается меня разбудить. Мне очень хотелось дать Сари знать, что я получил ее послание.

— Я люблю тебя, Сари, — мысленно произнес я.

— Я люблю тебя, Мурген, — откликнулась Сари, словно услышала меня.

Меня трясли все более настойчиво. Я покинул окрестности храма Гангеша, но попытался задержаться в мире духов. И даже попробовал наведаться к Радише, разведать побольше о ее кознях, но Копченый отпрянул прочь с отвращением, под стать тому, какое выказывал к Душелову. Она есть тьма.

Мир туманился и расплывался. Я пролетел над землей, быстро и очень низко, надеясь, что это поможет совладать с чарами, скрывающими Гоблина и Могабу.

И увидел-таки обоих, мельком, но достаточно четко.

И тот и другой были в пути. Могаба, похоже, собирал силы. Форвалака находилась при Гоблине. Оба отряда сопровождали вороны.

Надо полагать, Душелов представляла себе общую картину куда лучше меня.

— Неужто ты так ничему и не научился? — рявкнул Костоправ.

У меня едва хватило сил, чтобы сесть и дотянуться до воды. Я пробыл там гораздо дольше, чем мне казалось. Сари всегда заставляла меня позабыть о времени.

— Дерьмо! — пробормотал я. — Из меня все соки выжаты. Мог бы сожрать корову.

— А ворону не хочешь? Нечего на службе заниматься семейными делами.

Один хрен, в здешних краях не найдешь съедобной коровы. Я хмыкнул, зажав в одной руке кувшин с каким-то сладким пойлом, а в другой краюху теплого хлеба. В тот момент мне и в голову не пришло спросить, с чего он взял, будто я занимался семейными делами.

— Уже темно. Наши люди забиваются в свои норы и законопачивают их за собой. Мне нужно, чтобы ты отдохнул и был готов установить наблюдение за Вратами Теней. Постоянное наблюдение. Нам необходимо получить сигнал в тот момент, когда Длиннотень откроет Врата.