Глен Кук - Суровые времена. Тьма

Я хохотнул:

— Работенка та же, что и когда он служил у Длиннотени. Закупорить бутылку, только с другого конца.

— Рано или поздно он все равно заявится к нам, — сказал Иси. — Зиндаб совершенно нрав.

Костоправ снова хмыкнул.

— Ежели он не притащит с собой хотя бы половину того строевого леса, древесины, бумажных змеев, бамбука и не выступит летом, то ему ни за что…

— Ха! — саркастически скривился Лонго. — Что ему стоит заставить тамошних крестьян притащить сюда все необходимое оборудование? А потом их же и слопать — вот и лета дожидаться не надо.

Зиндаб, Очиба и Иси насупились.

— Ладно, — сказал Костоправ. — Ближе к делу. Вывод таков: в Таглиосе происходят некоторые события, и часть из них не является для нас тайной благодаря видениям Мургена.

Все ожидали, что он скажет еще, но Старик умолк. В конце концов заговорила Госпожа:

— Остается и другая проблема. Душелов.

Это было истинной правдой. Ловец не ответила на шквальный огонь Госпожи и вообще не давала о себе знать, но я нутром чуял, что она где-то неподалеку. Затихарилась, окружив себя всяческими чарами, но случая подстроить нам гадость наверняка не упустит.

О девочке никто даже не помянул. Я знал, что она была похищена с Вершины, причем отнюдь не Киной, к которой с мольбой взывала, а Душеловом, не испытывавшей к ней никаких родственных чувств. Впрочем, и в сердцах Костоправа и Госпожи особой любви не было. Что и не диво: со своей дочерью они контактировали не больше, чем с любым ребенком, родившимся в тот же день и час на другом конце света.

Я держал язык за зубами. Предполагалось, что без приказа мне и думать о Ловце не следует. Старик больше не намеревался терпеть моих самоволок. С него хватило пропажи Дремы.

— А как насчет твоей тещи, Мурген? — поинтересовался Костоправ. — И Гоблина с Одноглазым?

— Как сквозь землю провалились.

Хотя бы в этом Старик не мог обвинить меня. Впрочем, возможно, лишь до поры до времени. Пока не придумает как.

Последние сведения от Гоблина были получены нами, когда несколько его парней доставили в лагерь Прабриндраха Драха в оковах и Лизу Бовок, злобно рычавшую из установленной на телеге клетки. Собственно, мы получили не сведения, а одних лишь пленников: парни знать не знали, где Гоблин сейчас и каковы его намерения. Но я не думал, что его исчезновение являлось частью еще какого-то секретного замысла Старика. Даже Костоправ не может рассчитывать на столько ходов вперед. Чертов колдунишка обделывал какие-то свои делишки.

Впрочем, искал его я не так уж и рьяно. Сны в последнее время приходили ко мне не часто, а когда приходили, я первым делом отправлялся к Сари. И моему сыну — ненаглядному лопочущему малышу, которому она дала прозвище Тобо. Настоящее имя ему предстояло получить после нашей встречи.

Она твердо решила присоединиться ко мне, хотя к нынешнему времени даже в болотной глухомани прослышали о раздорах между Радишей и Черным Отрядом. Вздумай Сари покинуть храм, она подвергла бы себя риску, ибо в последнее время всех нюень бао, покидавших свои болота, таглиосцы подозревали в сочувствии Отраду.

С Сари не спускали глаз, ибо теперь, когда она разрешилась от бремени, побег представлялся куда более вероятным. Однако Сари — достойная дочь своей матери — избрала партизанскую тактику и изводила жрецов всяческими капризами, с тем, чтобы, когда придет время, они не стали проявлять особого рвения в ее поисках.

Костоправ вновь посмотрел на Госпожу. И все прочие тоже — в ожидании, не заговорит ли она вновь о своей сестрице, которая ни у кого из нас не шла из головы. Ей по-прежнему улыбалась удача, и она по-прежнему имела на нас зуб, хотя уже устроила нам кучу гадостей. Ей оставалось разве что всех нас перебить. Черт возьми, вступая в Отряд, каждый из нас подписал себе смертный приговор.

— За пару ночей пропало несколько солдат, — промолвила Госпожа. — Некоторые, наверное, просто дезертировали, но не все… — Она подняла руку, и Иси с Зиндабом вынесли и переложили на грязный пол большой узел.

Я не стал пользоваться случаем и напоминать Старику, что, позволь он нам перебраться в крепость, у всех были бы комнаты с настоящими полами и настоящей мебелью.

— Возможно, будет пахнуть. — предупредила Госпожа.

Ох-ох! Иен с Зиндабом размотали узел и вытряхнули труп, Я вонявший вовсе не так сильно, как я того опасался, поскольку покойный усох, подобно старой мумии. Рот его остался разинутым в беззвучном крике — похоже, бедняга умер в страшных мучениях.

— Этого парня сгубила Тень, — сказал я, хотя в словах не было особой нужды. Все и так поняли, в чем дело, с первого взгляда.

Костоправ посмотрел на меня. Я пожал плечами:

— С тех пор, как я отвечаю за Врата, через них не проскочила ни одна Тень.

В сказанном я не сомневался, потому как, прорвись хоть одна Тень, не обошлось бы без большой суматохи.

— Стало быть, Врата на запоре, — кивнул Костоправ. — Выходит, она отловила те Тени, которые запустил сюда еще Длиннотень.

Ловец стала новой Хозяйкой Теней и теперь, возможно, оттачивала свое мастерство.

— Против такой угрозы мы не можем предпринять ничего, разве что не ходить поодиночке с бамбуком, — начала было Госпожа, но осеклась и удивленно воскликнула:

— Эй, что это с ним?

Под «ним» подразумевался отрядный летописец, ни с того ни с сего принявшийся издавать странные звуки и дергаться самым диковинным манером — словно пытался проглотить собственный язык. Но об этом мне рассказали потом.

Я попал на равнину смерти, во все ее места одновременно, на миг, продолжавшийся целую вечность. А затем, вместо ставшей уже привычной встречи с обледенелыми стариканами, провалился в прошлое, во дни осады Деджагора. Обернувшись птицей, кружил вокруг умирающего города, раскрывая клюв и издавая крики — не мои, По навязанные мне этой безумной женщиной. Я был беспомощен, словно подхваченная ураганом мошка, все потуги освободиться ни к чему не приводили. Я видел бездну смертей и море отчаяния, но во всем этом не было ничего нового, не пережитого мною наяву. Возможно, Душелов схватила меня походя и зашвырнула в минувшее, сама не зная, зачем. Так или иначе, я трепыхался на ветру, думая лишь о том, чтобы пережить и эту бурю. Затем пришла тьма.

Очнулся я в отгороженном занавеской отсеке, где прежде держали Копченого. Было темно. Я не слышал ни звука и понятия не fl имел о времени, но сразу почувствовал, что встреча закопчена. А вот Я попытавшись встать, я почувствовал, насколько ослаб: коленки подогнулись, и я вывалился за занавеску, где застукал Тай Дэя, копавшегося в бумагах. Он тут же сунул их на место и напустил на себя невинный вид. Впрочем, его любопытство и впрямь могло быть совершенно невинным: читать он все одно не умел.