Ангел Петя

– Нет. Определенно, нет. Конечно, пути Господни неисповедимы, но не до такой же степени! Скажу тебе честно, если я своим земным путем заслужил рай, то те, кто попал в ад настолько крупные грешники, что я и представить не могу их земные хулиганства! Впрочем, ну их всех – и грешников, и праведников. Садись-ка, брат Петр за стол – уж сколько времени не ели, подставляй бокал!

Петя протянул невесть откуда взявшийся в руке фужер, который Пушкин тут же наполнил из темной непрозрачной бутылки. Молодой человек поднес бокал к носу, вдохнул запах, почувствовал мелкие брызги, вежливо отпил полглоточка шампанского и задумчиво произнес:

– Возможно, религиозные представления о грехах, добре и зле не слишком соответствуют действительности, и всё дело в этом?

– А вот в этом можешь не сомневаться, – подтвердил Пушкин. – Абсолютно не соответствуют. Я был уверен, что ты это смекнул, сразу, как только здесь очутился.

– Я об этом еще не успел подумать, – признался Петя.

– Кстати, твой патрон сейчас будет здесь. Гуру, в смысле.

– Здорово! – обрадовался Петя и окинул взглядом горизонт, – ты его что, уже видишь? А, вспомнил, – он же пришел сюда через твое подворье. А когда я смогу с Бýлгаром так же разговаривать?

– Через годик, полагаю. Кстати, вот и он.

В небе, с той стороны, откуда недавно прилетел Петя, обнаружилась точка, которая вскоре выросла в знакомую фигуру.

«Моцарт, ты выпил без меня!», – раздался в голове голос Булгарина, словно тот не завис метрах тридцати над головой, а находился где-то совсем рядом.

– Почему Моцарт? – удивился Петя.

– Он тебя слышит, Бýлгар, – радостно закричал Пушкин, – этот enfant prodige тебя уже может слышать!

– Что такое энфант продиж? – подозрительно спросил Петя.

– По-русски это будет «вундеркинд», – очень серьезно ответил Пушкин, а потом, отчего-то рассмеялся, наверное, глядя на сияющее лицо Булгарина:

– Что, друг Бýлгар, похоже, твои сердечные дела налаживаются?

Ангелы, называются, – с горечью думал Петя, сидя за столом и жуя безо всякого аппетита кусочек нежнейшей баранины, которую Француз, представляя Пете, отчего-то назвал «седлом», – всё едят да пьют, чуть что – сразу за стол. Это что же – основное развлечение здесь? Похоже, жизнь в раю мне скоро прискучит.

– Ты не прав, Петр, – возразил Булгарин. – Есть здесь вещи и более притягательные.

– Вы бы говорили оба вслух, господа, – посоветовал Пушкин, – я же Петра слышать не могу.

– Сейчас ты узнаешь о себе кое-что весьма интересное, – пообещал Бýлгар Пете, – и поймешь, что удовольствие от вкушения изысканной пищи – просто пустяк.

Затем оба Петиных товарища, слаженно передавая друг другу слово, начали свой рассказ.

Оказалось, что Петя – не первый ангел, который на чужом подворье обладает той же силой, что на своем собственном. Лично с такими талантами ни Француз, ни Бýлгар, увы, не знакомы. Но, как и все, они слышали легенды, в которых говорится про удивительных ангелов прошлых времен, для которых местом силы было любое подворье, и это огромное счастье, что Петя оказался из их числа. Кстати, в легендах таких ангелов называют Высокими Богами, архангелами или архáнами – еще один пример не слишком удачной терминологии.

– Да, что-то паучье в этом слове есть, – согласился Петя. – А в чем же счастье быть архáном? Конечно, есть в этом определенное удобство, но не более того. Объясните!

И друзья объяснили.

Этот мир устроен так, что как только ангел его покидает, его подворье довольно быстро, буквально, в течение нескольких секунд, исчезает. Исчезает не только подворье, но и все предметы, сотворенные ушедшим – даже если они были подарены кому-то из ныне здравствующих. В то же время вещь, изготовленная одним из архáнов, практически вечна. И у Бýлгара, и у Пушкина имеется по паре таких вещиц.

– Это какие-то записи, рассказывающие о прошлых временах? – предположил Петя.

– Увы, нет, – со вздохом признался Бýлгар. – Я владею двумя ювелирными украшениями, а у Француза есть тоже пара побрякушек и некое небольшое устройство неясного назначения. Думаю, он тебе его с удовольствием покажет.

– Покажу, – кивнул Пушкин.

– И какой же в этих побрякушках толк? – недоуменно поинтересовался Петя. – Любой из вас может сотворить такие же почти в любом количестве.

– В нашем мире арханские артефакты выполняют роль денег. Точнее, роль сокровищ, – объяснил Пушкин и многозначительно посмотрел на Петю.

Так, дайте-ка подумать, – остановил молодой человек собравшегося что-то сказать Булгарина. – В мире людей сокровища – это что-то дорогое, ликвидное и относительно компактное. Это что-то существует в ограниченном количестве и не может быть массово изготовлено. К стандартным сокровищам относятся, насколько я знаю, драгоценные металлы и камни, выдающиеся предметы антиквариата и искусства, и наверное, что-то еще, в таком же роде. «Ликвидность» означает, что сокровище можно легко обменять на что-то еще. У людей это товары, услуги, власть. Можно обменять на другие сокровища. А что у вас? Какие, к чертям, товары у ангелов, не имеющих естественных потребностей?

– Товары и здесь имеют цену, – мягко возразил Булгарин. – Не у всех крылья, как у Француза, не все спустя лет двести после своего ухода сюда могут себе позволить свое подворье. А в остальном ты совершено прав: за сокровища можно покупать услуги и, как следствие, власть. А также менять сокровища на сокровища. Ты же сам коллекционер, Петр, должен понимать.

– Вы хотите, чтоб я понаделал для вас всяких предметов из своих крыльев? – расстроено спросил Петя – он успел уже увериться, что Бýлгар с Пушкиным его бескорыстные друзья, и такой откровенный меркантилизм его очень расстроил.

– Дурак, ты, Петр, – сказал Пушкин и негодующе отвернулся.

– Француз высказался резковато, – раздался в мозгу голос Булгарина, – но ты не должен о нас думать так дурно. Нам нужно нечто совсем другое.

– Конкретнее, можно?

– Разумеется, можно, – голос Булгарина был спокоен и уверен. – С того самого момента, как вы покинули Петергоф, мы с Французом были в непрерывной умственной связи, и теперь мы точно знаем, чего от тебя хотим. Мы желаем познать и изменить этот мир. Если подробнее, нам нужны сокровища, чтобы получить власть, власть нам нужна, чтобы получить знания, а знания нужны, чтобы изменить мир. И сокровищ, что ты можешь изготовить, пустив на это хоть все свои крылья, нам совершенно недостаточно. Впрочем, если найдется способ обрести знания другим путем, в сокровищах и власти нужды не будет.

Глава IX

– Это и есть Храм?

– Да, если верить описаниям. Сам я тут никогда прежде не был. Лично меня Первые не интересуют – они не из мира Богов. Я здесь ради тебя, мой друг.