Ангел Петя

Ангел Петя

Глава I

У Петроса нестерпимо свербело в носу. Он незаметно раздувал ноздри, шевелил бровями и задерживал дыхание, но от этого становилось только хуже. О том, чтобы чихнуть или, хотя бы, почесать нос, не могло быть и речи – Петрос принимал покаяние жрецов-кандидатов, и обе руки были заняты – левая держала запечатанный флакон с каменным маслом, а в правой был свиток с поименным перечнем Ста Богов.

Нос непрерывно чесался уже больше часа. Мучения начались, как только стрелка божественной рулетки указала на Петроса, и верховный жрец в глухой белой маске первосвященника, взойдя на алтарь, известил Высоких Богов, что их волей избран новый Внемлющий в ночи. Стараясь отвлечь себя от неуместного желания чихнуть, Петрос сейчас пытался представить себе, что ощущает каждый из ста двадцати семи кандидатов, чередой проходящих перед ним. Это было не сложно – он сам уже восемь раз стоял на коленях перед тем, кого избрали Боги, и так же неискренне восславлял мудрость несправедливого жребия.

Степенно подошел и неуклюже, в два приема, стал колени толстяк Бовус по прозвищу Слон – лучший друг нового Внемлющего. Он восславил мудрость божественного выбора и предположил, что жребий прошел мимо него из-за склонности к чревоугодию. Затем толстяк, следуя канону, пообещал к следующему разу непременно исправиться.

– Толстый, – стараясь не шевелить губами, сказал Петрос, – может, дело не в обжорстве, а в одной симпатичной вдовушке из Старого квартала? Или в кувшине ячменного вина, что мы с тобой три дня назад стащили из лавки почтенного Лиса?

Толстяк, разумеется, ничего не ответил. Он еще раз благочестиво поклонился, поднялся на ноги и величественно прошествовал к группе молодых кандидатов, уже успевших покаяться. Молодыми, впрочем, некоторых кающихся можно было назвать лишь условно: следующим на колени перед Петросом опустился самый заслуженный из жрецов-кандидатов, лысоватый Кашкис, по прозвищу Божья Роса. По мнению Кашкиса судьба в этот раз прошла мимо из-за порочных мыслей, иногда посещающих его ночами. Петроса очень интересовали подробности о ночных фантазиях старого греховодника, но, согласно ритуалу, ему полагалось стоять молча, выражая лицом мудрость и печаль.

Последним кающимся был молодой, младше Петроса, жрец-кандидат, прозванный Тлёй. Он считал, что жребий прошел мимо из-за того, что он недостаточно усердно изучал язык северных варваров. А я думаю, молча возразил ему Петрос, это все из-за того что ты заложил нас с Толстым, когда мы не вернулись в храм в ночь праздника Матери Земли. Он с трудом отвел злорадный взгляд от курчавой макушки доносчика, и на лице снова появились положенные мудрость и печаль.

Потом возносили благодарственную молитву к Прометею за драгоценный подарок, позволивший узнавать волю Богов – божественный жребий, судьбоносную рулетку. По правилам Прометею молились стоя. Многие, устав стоять, с удовольствием бы отдохнули на коленях, но демократичный Бог еще в давние времена это строго-настрого запретил. На очереди, по счастью, в программе стояло исполнение гимна Ста Богам. У Петроса к тому времени спина ужасно устала, поэтому, он с большим удовольствием, простерся ниц и воодушевленно присоединился к исполнению гимна в уставном положении. Чихать уже расхотелось.

Отзвучал гимн. По молчаливому знаку верховного жреца Петрос в первый раз в жизни надел маску Внемлющего и пошел к выходу из храма. Маска закрывала верхнюю часть лица и неудобно давила на переносицу, пришлось дышать ртом. Выйдя из высокой, распахнутой створками наружу двери, он остановился в тени колоннады, глядя с высоты тридцати двух ступеней на тысячи сограждан, готовых узреть нового Внемлющего. Уже наступил вечер, было темно, и площадь перед храмом, освещалась двумя рядами высоких светильников, заправленных каменным маслом. Желтое яркое пламя, гудя, вздымалось до темных небес. По черным лицам толпы, обращенным в сторону храма, бегали желтые отсветы. Скопище людей было отделено от ступеней храма двумя рядами стражников, облаченных в блестящие доспехи из священных пластин. Ближайшая цепь охраны была лицом обращена к Петросу. Светильники оказались у них за спиной, поэтому черные лица стражников были скрыты в темноте, лишь сверкали белки зорких глаз. Глаза второй цепи, стоящей спиной к первой, бдительно следили за толпой. Стражники медленно поворачивали головы, не пропуская ни одного движения в массе людей, стоящих перед ними. В ожидании сигнала труб, Петрос постарался расслабиться. Правда ли, что доспехи стражников сделаны из обшивки кораблей Первых Богов, на которых они прилетели со звезд? – вспомнил он. – Или это очередная сказка, придуманная жрецами для легковерного народа?

Четырежды проревели трубы. Гул толпы стих. Петрос немного помедлил и вышел на свет. Тысячи людей, затаив дыхание, смотрели на невысокую фигуру в маске, облаченную в пурпурную мантию Внемлющего. Прямо сейчас все узнают, какой из ста двадцати восьми номосов Барга будет освобожден от храмовой подати до следующего дня выбора Внемлющего. Хроники рассказывают, что Сотый номос – самый богатый из всех, кроме Первого, сделался таким сто тридцать лет назад, когда целых три года не платил храмового налога, так как три года подряд новым Внемлющим становился посланец Сотого номоса. Именно в те времена там был возведен храм Ста Богов, сравнимый по роскоши с главным храмом государства, а Сотый Город, по существу, стал второй столицей Великого Барга. Снова четырежды проревели храмовые трубы и умолкли. Затем раздался короткий удар колокола, и наступила полная тишина. Толпа словно набрала в грудь воздуха и боялась его выпустить. Петрос снял маску, поднял ее над головой, сделал еще шаг вперед и, что было силы, крикнул: Я – Петрос из Пятого номоса. Я буду внимать Богам! Толпа, наконец, выдохнула. Петрос представлял себе плачущих от радости мать и сестер, счастливо улыбающегося отца и торжествующих друзей. Скоро весть донесется до родного Пятого номоса, и бледнокожие рабы начнут свои варварские пляски, громко вопя от счастья. Уже через неделю каждого десятого из них, щедро одарив, отправят домой, в их дикие племена. Там они сделаются первыми, получат самых хороших женщин и скот, а, когда корабли баргов в следующий раз приплывут за новыми рабами, лучшие мужчины и прекраснейшие женщины снова будут предлагать себя.

Петроса вели по темному лабиринту храмовых переходов. Впереди шли четыре стражника с факелами, за ними – Петрос.