Ангел Петя

– Пролистай все страницы, всё запомни, а дома сделаешь копию.

Петя так и поступил, и через несколько минут с книгой подмышкой по шелестящей траве направлялся к Булгарину – тот в компании своей очаровательной подруги уже сидел за любимым столом перед своей усадьбой.

Весь последующий день был потрачен на попытки перевести книгу. Тысячи ангелов – специалистов по лингвистике, с сожалением признали, что представления не имеют о языке, на котором написана книга.

– Придется обращаться за помощью к арханам, – сказал Пушкин. – Уж они-то должны знать.

Петя вызвал Ферма и обрисовал ситуацию. Тот страшно заинтересовался и попросил разрешения прилететь. Минут через пять высоко в темно-фиолетовых небесах, появилась фигура, контрастно выделяющаяся на фоне оранжевых окаёмов облаков. Еще немного, и перед Петей, Булгариным и Пушкиным предстала щуплая девица в длинной юбке и бесформенной кофте. Нос девицы украшали круглые очки-велосипед, волосы гладко зачесаны и собраны на затылке в подобие кукиша – это Петя увидел, когда девица повернула голову, чтобы ответить на приветствие Булгарина, учтиво поднявшегося из кресла. Пробормотав что-то любезное хозяину подворья, и не обращая внимания на развалившегося в соседнем кресле Пушкина, девица коршуном набросилась на арханскую книгу, лежащую на столе.

– Я ее заберу? – обратилась она по-французски к Пете.

– А кто вы, собственно, такая? – удивился юный ангел.

– Это я – Пьер, присмотрись внимательнее. Тебя уже внешность не должна обманывать, ты можешь видеть внутреннюю сущность.

Петя присмотрелся и увидел, что никакая это не девица, а его названый брат Пьер Ферма. Хотя, сказать «увидел» не совсем правильно. Во всяком случае, зрение к этому видению отношения не имело.

– Забирай, – разрешил Петя. – Любую забирай.

В тот же момент на столе рядом с первой появилась вторая книга в кожаном переплете. Девица застыла, словно бы, в сомнении, какую взять. Петя мысленно обратился к архану:

– Пьер, ты бы не суетился. Позволь тебе представить: Александр Пушкин, самый великий из русских поэтов, огромный талант во всем, и просто мой друг.

– У арханов не бывает друзей среди обычных ангелов.

– Да ты, брат, уж не ревнуешь ли? – ответил Петя так же мысленно, и так же на французском. – Присядь, пожалуйста, поговори с нами.

– Вы позволите присесть к вашему столу? – сдвинув очки на нос, девица ухитрялась смотреть одновременно на Булгарина и Пушкина, при этом обращалась, определенно, лишь к Пете. Не дожидаясь ответа она плюхнулась своим тощим задом на кресло, невесть как оказавшееся в нужном месте.

– Ты знаешь язык, на котором написана книга? – вслух спросил Петя, а мысленно поинтересовался:

– Пьер, как тебя представить?

– Никогда не лги без нужды, – ответил Пьер и произнес, обращаясь ко всем присутствующим:

– Господа, я – Пьер Ферма, архан. С господином Булгариным мы уже знакомы, а месье Пушкин обо мне слышал. Прошу извинить меня за внешний вид.

– Каждый выглядит так, как считает нужным, – любезно ответил Бýлгар. – Вы знаете, что это за иероглифы?

– Это не иероглифы. Это буквы – буквы алфавита атлантов. Языка я не знаю, но знаком с теми, кто поможет перевести. С вашего позволения, я откланяюсь, – с этими словами девица растворилась в воздухе. Вместе с ней исчезла одна из книг.

– Недурно, – прокомментировал Пушкин. – Петр, ты тоже так умеешь?

– Наверное, умею. Никогда не пробовал. Давайте, чтобы не терять времени, я пока слетаю за камешками, чтоб было чем с персоналом расплачиваться.

– Я бы не хотел, чтоб ты сделался мне чужим, Петр, – неожиданно сказал Булгарин.

– Ты – мой гуру, – ответил на это Петя, – а ты, Француз, мой друг, – и поднялся в воздух. Поднялся, как обычный ангел. Безо всяких арханских штучек с исчезновениями.

Оказавшись на подворье архана-эротомана, Петя первым делом связался с Маришкой и поначалу сильно испугался – никакого изображения не было. Приказав себе не нервничать, он сосредоточился на других органах чувств. Вот за окном с ревом пронесся сумасшедший мотоциклист. А это за стеной у соседей кто-то слушает музыку. Мелодии не слышно, и до слуха доносятся лишь глухие басы. Потом Петя сконцентрировал внимание на осязании и облегченно вздохнул: Маришка лежала на боку, подложив согнутую руку по голову. Она просто спала.

Тогда Петя вошел в контакт со своим отравителем. Тот тоже спал. Вокруг на разные лады храпело несколько мужчин. Судя по всему, убийца продолжал пользоваться гостеприимством исправительного учреждения, это успокаивало. Петя сотворил мешок, а потом, вспомнив, как неудобно было его тащить, заменил его на объемный рюкзак с широкими лямками и отправился собирать пуговицы.

Вернувшись на подворье Булгарина, Петя застал там Пушкина, о чем-то беседующего с хозяином. Отдал ему рюкзак и посетовал:

– Знаешь, Ян, у меня в голове все путается. Думаю, мне будет полезно поспать, чтобы всё улеглось. Помоги, пожалуйста.

– Проходи в дом, Петр, и устраивайся поудобнее. Когда тебя разбудить?

– Часа через четыре, наверное. И, если можно, не используй для этого комара.

Глава XVI

Главный жрец закончил свое выступление, статуя Стебнéвы, освобожденная от покрывала, уже полчаса грозно таращилась своими маленькими глазками на городскую площадь, но народ не спешил расходиться – все ожидали обещанного бесплатного угощения.

– Как была тупой жадной шлюхой, так ею и осталась, – произнес старческий шамкающий голос за спиной у Петроса. Развернуться в плотной толпе удалось не сразу, но было ясно, что критическое замечание принадлежало низенькому, заросшему диким седым волосом старичку, завернутому в ободранный плащ неопределенной расцветки.

– Не нужно на меня так смотреть, молодой человек, на меня уже по-всякому смотрели, – вызывающе сказал неопрятный старец. Петрос заметил, что старый джентльмен говорит с южным акцентом, и зубов во рту у него совсем не осталось.

– Вы лично знали Богиню?

– Как и все, кто посещал бордель «У хромого козла». Твоя Стебнéва там была известна под именем Ненасытная Хрю. Страшненькая, кривоногая, вечно не подмытая, но как работала!

– Вы позволите угостить вас кувшинчиком вина, уважаемый?

– Если вы, юноша, храмовая ищейка, то зря стараетесь, – старик показал на круглый значок, пристегнутый к плащу, – я – официальный свидетель Богини во плоти и могу говорить про эту свинью, что пожелаю.

– Именно это меня интересует, – улыбнулся Петрос. – А что, в «Пьяном верблюде» по-прежнему вино подают в таких высоких кувшинах?

– И к каждому кувшину полагается миска квашенных черных ягод, – подтвердил старик и облизнулся.