Сергей Шуба - Поиски мира

Нет. Щенок должен умереть, последний из выводка, за что, кажется, даже сами бенорты возблагодарят небо. А Ульрика… никогда женщина не сможет править таким народом. В этом проблема всех женщин, желающих властвовать, даже той, что лежит сейчас на его ложе и строит коварные планы. Они не понимают, что все их ухищрения рано или поздно принесут лишь один плод: одиночество. А одной женщине не выжить никак. О графе же Мельдфандском можно будет позаботиться, но уже ближе к осени, когда будет понятно, на чью сторону клонится чаша весов.

Что же до Зеркала Мира… тут Возариус прикусил губу. О, эта вещь, лишившая империю половины своих владений! Было время, Ар-Тахас правил землями от Рилфейского моря на юге до Гремящего кряжа на севере, на востоке легионы омывали свои копья в великом Фарайре, а на западе непроходимые леса и дикие горы были им преградой. Но явилось Зеркало, и магерландцы перешли реку.

Мне пятьдесят шесть лет, думал Возариус, оглаживая бороду. Двадцать пять из них, я сижу на троне. Я разбил мохаристанцев в восьми войнах, сдерживаю туэркинтинцев, не раз забирал и отдавал Парквел. Старый Ворон знал меня, слышал поступь моих легионов. Но сейчас на моей кровати императрица трахается с военачальником Западной фемы, а вечером тайком ускользнет к наместнику Кавлы, думая поднять против меня мятеж. Совет Пятисот негодует на новые налоги и законы, мешающие им наживаться на торговле и прибирать к рукам земли бедняков, а со всех сторон так и смотрят своими жадными глазами чужеземцы. И первым, чья конница появится под стенами Ар-Тахаса или Аггеха – смотря какой кусок он захочет проглотить, – будет магерландский шуад. А я не для того двадцать пять лет строил, укреплял, и выигрывал битвы.

– Серый, – позвал император.

– Да, ваше величество.

– Эта Алвириан должна войти в замок и выяснить то, что нужно. А Танкред принесет нам больше вреда, чем пользы. Пошли людей.

– Да, мой император. Последнее, что я узнал – зреет заговор. И в день Лига жизнь юного герцога может быть в опасности, некоторые знатные люди едут в Алтутон с наточенными мечами. Мой человек и дева придут на празднество… как гости.

– Даже так. Ты достоин своего сана, Серый.

– Благодарю, ваше величество.

Тахиос всё своё время тратил на поиски и тренировки. Он даже согласился биться затупленными клинками со Стирном, чем вызвал оживление Танкреда. Стирн молотил сироту каждый раз до кровавых синяков на руках и ссадин на рёбрах, но Тахиос не сдавался. А праздник близился, и народу в столице прибывало, хотя все и ходили с опаской.

Раз на юношу напал оборванец с кинжалом и попытался стащить с коня, но только распорол рукав куртки, да поцарапал бляху ремня. Тахиос же отрубил ему голову.

Вечером сирота напился, хотя и не любил пить – он видел, что случается с людьми, потерявшими над собой контроль из-за выпивки. Пить же в обществе чудовища было вдвойне опасно, и потому юноша уединился.

Потом он вспомнил о Барахе.

Дверь, ведущая в библиотеку, была заперта, и Тахиос долго и громко колотил в неё ногами. Когда же он, выругавшись, хотел уже идти обратно, навстречу ему вышел архивариус с лампадой.

– Я заснул в своей каморке, юноша. А эти переходы довольно темны, так что пришлось искать ещё и лампадку.

Тахиос молча протянул ему один из кувшинов. В карманах у него были хлеб и ветчина. Так же молча они разожгли камин и уселись возле него, смакуя напиток. За окном шумел ветер, но к утру вьюга должна была прекратиться. Барах поглядел на синяки под глазами у сироты и покачал головой.

– Ты узнал что-нибудь о Зеркале?

– Юноша, я могу рассказать тебе, кто владел этим Зеркалом и кто его сделал, но как это поможет тебе?

– Это правда, что оно от сиарров?

– Нет. Летописи говорят, что Зеркало сделали кхайцы, а кхайцы никогда не были добры к людям.

– Добры… мы и сами как звери, – Тахиос изрядно захмелел. – Видишь. Ты говоришь, что боишься писать при Танкреде, я видел тех, кто боится при нём дышать, но что ты написал, чтобы бояться? Ведь ты же не знаешь ничего.

– Я…

– А я знаю.

Барах быстро огляделся по сторонам и поднял руку.

– Давай оставим этот разговор. Вино просто чудесное, выпьем ещё за твоё здоровье.

– Что ж, давай.

Огонь трепетал за решеткой, освещая сидящих. Старик архивариус с испугом и состраданием смотрел на сироту.

– А ведь этого могло и не быть, да? Стоило лишь Гильому отпустить Танкреда туда, куда тот хотел – на юг. Мы бы сгинули там, имперские легионы беспощадны. Но Гильом хотел исполнить последнюю волю Старика. Да? Вот и стал отсылать младшего братца на запад, нашел ему этого Ланье, который якобы введет Танкреда в курс дела, собрал всех людей… ох и дурак же ты был, Гильом Наорк, ох и дурень.

Барах сидел, выпрямившись, и слушал, сжимая в руках кувшин.

– И мы поехали, да. Просто пока мы выезжали, герцог успел уехать на охоту со своими любимчиками, а мы завернули в ближайшую тюрьму, чтобы «забрать отбросы на границу». А за городской стеной Танкред привел их к присяге и раздал мечи. Там был один браконьер – он хорошо читал следы… А, я забыл самое главное: мы же выпили. Заехали в кабак, пока уезжали, в эту, как её – «Золотую осу», там напились, и нам пришла в голову идея заехать в тюрьму. А после этого мы гуляли в трактире под Алтутоном, и кто-то сказал нам, что Гильом второй день, несмотря на дождь со снегом, охотится в ближнем лесу. А хоть бы и в дальнем. Мы последовали тайными тропами и видели, как уезжают те, кто не любит пировать после охоты. Таких было большинство и они уцелели… Мы нашли его лагерь в сумерках,

– Тахиос отставил свой кувшин и уперся подбородком в ладонь. – Там горело три костра, скорее дымило, чем горело, и пьяные голоса распевали песню о Счастливом Джаде. Ну, вот эту:

Нас было тридцать, и их примерно столько же, в основном слуги, загонщики, три или четыре рыцаря – я не помню. Танкред выехал вперед и спросил, где его брат. А его брат спал в своём шатре. Тогда мы напали на лагерь.

Слышишь? – мы напали на лагерь и убили законного герцога Бенорта, Гильома Наорка. Мы. Писал ли ты такое? А потом мы перебили тех из своих, в ком Танкред по какой-либо причине засомневался. Так нас осталось двенадцать. Ланье – мажордом, Стирн и Касс, Даз Галли, Дэл, у которого сейчас своя свора, Байла – он тоже бегает по равнинам на севере, собирая баронские головы. Хэрск – дознаватель. Скримири, Фэрр и Виздимур – эти уже капитаны стражи. Танкред. И я. Остальные появились потом. Даз Галли мёртв. Запиши это, Барах. Люди болтают, что герцог Пёс Тьмы, а я думаю, что всё дерьмо рано или поздно собирается в одну кучу. И от него смердит. Запиши это. Гильом Наорк добыл вепря, двух пятнистых оленей и тура, а мы добыли его голову. Кровавая охота.