Сергей Шуба - Поиски мира

На кухне горело несколько жаровен и очагов – в котлах булькала вода. Судя по всему, женщины и поварята не собирались сдаваться так легко.

– Ты кто такая?

– Ой, а я её знаю, что ли. Это к Бараху нашему приходила, она вроде, – пискнула откуда-то из-под стола служанка.

Догга оглянулась и рявкнула:

– А ты куда залезла, тварь такая? Я тебе что сказала? – масла принести!

– Так я и ищу…

– Сроду его в том углу не было! А ты, – сиди, утром разберемся, что к чему.

И матушка тяжело вздохнула.

– Долгая только у нас будет ночка-то. И прав был Тахиос – никому и дела нет до нашей еды.

Когда прибежал ополоумевший стражник с требованием подать вина, какое только у них тут есть, Догга заорала через дверь:

– Совсем вы ополоумели, поганые псы! Откуда на кухне вино!? Всё в погребах и осталось!

– Да знаю я – ключи давай, свои мажордом затерял где-то!

– Голову он свою не затерял? – грозно осведомилась матушка, взвешивая в руке скалку.

– Ты болтай-то языком своим поменьше, старая! Там знаешь какое побоище было? – удивительно как портки при нём остались. Неси ключи живо, напоим их, глядишь, они поклянутся кто в чём хочет и оставят нас в покое.

– Я пойду, – Алвириан просительно положила ладонь на локоть матушки. – Надо узнать, как там мой господин.

– Опять ты? – отмахнулась Догга, а потом, подумав, что своих служанок негоже пускать к такому сборищу, нехотя согласилась.

– Иди уж… Гельмо! Подай мне связку, у очага она висит. Пойдёшь с ней, поможешь пивные бочонки таскать. И смотри там в оба! – слышишь меня? – чуть что – бегом на кухню.

– Хорошо, матушка.

Прежде чем выйти, шпионка поклонилась всем.

– Спасибо вам, вы спасли мне жизнь.

– Ну, будет, будет. Иди. И да поможет тебе Лиг.

– Охранит тебя Ибелора! – снова подала голос знакомая служанка.

Они с поваренком проделали долгий и утомительный путь в погреб и обратно вместе с пятью стражниками, которые высмеяли их и, взявшись за бочку по двое, потащили их в пиршественный зал. Поваренок нёс ключи и кувшин на сгибе локтя, два кувшина с кирнбургским белым достались Алвириан, и она шла, как подобает служанке, потупив очи долу, размышляя, что же увидит в зале. Где-то на грани её сознания всплывали все её детские кошмары и страшные случаи. «Единообразный, защити меня от этого! – взмолилась она. – Во имя Анриака, я жива и не хочу думать об этом! Никогда!» Усилием воли она собралась.

Когда дева вошла вместе со всеми в тронный зал, она запнулась при виде валявшихся повсюду мертвецов, которых, по-видимому, никто и не собирался убирать. На тронном возвышении сидел целый и невредимый герцог, обзаведшийся мечом, который он положил себе на колени. Кое-как установленные столы блестели потёками крови.

Головорезы Байлы отыскали на хорах флейтиста и лютнистку, которые боялись сдвинуться с места и притащили их вниз, чтобы они играли. Бледные музыканты нестройно выводили какую-то варварскую мелодию, бросая друг на друга полные отчаяния взгляды. Хлюпая подошвами по кровавым лужам стражники с бочонками прошли на середину залы и поставили бочки там. Дно выбили сразу у обеих и заставили поварёнка бросив ключи рядом с крышками, наполнять чаши, зачастую тоже измазанные красным.

Алвириан же, осторожно ступая, приблизилась к столу стоящему прямо перед троном и поставила кувшины туда.

Ланье подошел и, искоса посмотрев не неё, стал наполнять кубки. Он хотел что-то спросить у Алвириан, но тут на входе показался жрец Лига в окружении трех стражей и мажордом отвлёкся. Алвириан поблагодарила судьбу за то, что Тахиос сорвал с неё парик в библиотеке, а от подкладок, мешающих движениям она избавилась сама и теперь её трудно было узнать.

Все ножи были при ней и дева бросила быстрый взгляд на Танкреда. Может, стоит доделать работу Залми? Перед глазами мелькнуло, как она, покачивая бёдрами, подносит герцогу кубок, призывно смотрит в глаза. Становится на колени. Умоляет простить, говорит, что всего лишь раба своего господина. Подозрительного мажордома можно не брать в расчёт, главное напоить и увлечь юнца. А потом он велит ей следовать за ним в спальню. Камин, в котором ярко играет пламя, мягкие шкуры и бархат постели, её жесткая ладонь, ломающая гортань, чтобы не закричал, потом либо окно, либо дверь – приоткрыть, полуголой метнуться к стражам: «Господину стало плохо!» и стилетом самому доверчивому в ямку между ключицами, второго тоже в шею свободной рукой и сразу между ними, по глазам тому, кто ближе, подсечка, метнуть левой рукой нож и хватать уже копьё или меч у того, кто осел…

Алвириан отвернулась от герцога и неловко улыбнувшись, протиснулась между столами. Если же ты найдешь Зеркало и доставишь его в Ар-Тахас…

Нет, у неё другое задание. Залми погиб и её долг выбраться отсюда и дать знать Снио Серому, что его план провалился. Не стоило подстрекать этих варваров к мятежу, надо было послать трёх-четырёх убийц под видом жонглёров и акробатов. А теперь этот будет знать, что кто-то на юге желает его смерти. Дева решила, что будет делать дальше.

Тем временем жреца привели на её место и он смотрел по сторонам, непрестанно оглаживая своё белое одеяние.

– Я вижу, ты одет для церемонии, – сварливо сказал ему Танкред, левой рукой покачивая кубком, а правую положив на рукоять меча. – Посмотри на этих людей.

Жрец осмотрелся по сторонам и было видно, что ему дурно.

– Тише, тише! Что это ты? Разве Лиг не даровал тебе крепость мышц, чтобы творить волю его? Остроту зрения, чтобы видеть его замысел? Громкий голос, чтобы прорекать? Смотри внимательно на тех, кто мёртв, и тех, кто жив.

– Я смотрю, – шепотом согласился жрец. – Что хочешь ты?

– Самая долгая ночь стала самой доброй для нас, – улыбнулся Танкред и его улыбка была гримасой демона. – Она показала, где друзья, а где враги, кто смел, а кто трус. И мы хотим запечатлеть это клятвой.

Жрец поднял голову и с недоверием и страхом посмотрел на герцога.

– Но боги свидетельствуют лишь днем…

– Да-да, я знаю. Празднество и всё такое, – юный наследник дома Наорков опорожнил кубок и жестом приказал Ланье налить ещё. – Но ты плохо смотрел, жрец. У тебя, видимо, плохие глаза. А раз так – зачем они тебе? Не лучше ли залить чистым светом свой внутренний взор? Так ты сможешь лучше служить Лигу. Эй, Байла!

«Клянусь Тремя Святыми, – подумала Алвириан, подхватив юбки, со всей поспешностью стремясь ускользнуть вновь наружу. – Он сошел с ума!»

Она поискала своего купца среди тех, кого затолкали в гостиное крыло (а они сидели большой кучей в покоях, предназначенных, вероятно, для графов или послов, всего пара огарков горела на матовой поверхности большого дубового стола) и не нашла.