Сергей Шуба - Поиски мира

Широко раскрытые глаза Танкреда нашли лицо сироты.

– Тахиос…

Телохранитель бился с графом, понимая, что не одолеет его, и только свирипея от этого знания. Последним неистовым ударом он сломал свой клинок у рукояти и прыгнул на Кранглеха с голыми руками, они покатились по скрипящему утоптанному снегу.

Второй воин, обходя их, шел к герцогу.

Сирота заступил ему дорогу.

– Прочь, крысёныш, – просипел убийца.

Не отвечая, юноша быстро дважды ткнул его с безопасного расстояния: в живот, и, почувствовав звенья кольчуги, – под подбородок. Воин осел, царапая снег обломком копья.

А граф Кранглех стал вставать, спихнув с себя тело Стирна со свёрнутой шеей, правой рукой нашаривая рукоять своего двуручника.

Тахиос шагнул и убил его быстро, точным ударом отделив голову от плеч. Он хотел повернуться к герцогу, но что-то насторожило его и он, пригнувшись, стал всматриваться в темноту.

Неспешно двигаясь, к нему вышел Залми, поигрывая подобранным в коридоре мечом.

– Беги отсюда, мальчик, – сказал он Тахиосу на чистом бенортском. – Мы здесь сами разберемся.

Юноша пожал плечами, но с места не сдвинулся.

«А ты всё отдашь, – сказал ему жрец. – Не поймешь». Что я отдам? Мне ли это было сказано?

– Я запер двери, – игнорируя сироту, обратился убийца к герцогу и тот отступил от произнесённых безупречно правильно, – с обманчивой мягкостью, – слов. – Они выбьют их, но не знают, куда вы побежали. Пройдет немного времени. Прежде чем вас найдут.

Ланье, тихонько подвывая, пятился, но Танкред ухватил его за рукав.

Так они и стояли, когда Залми обрушился на Тахиоса, перебрасывая клинок из руки в руку.

Юноша сразу понял, что мужчина перед ним сильнее его, быстрее его, но, вероятно, не имеет кольчуги, иначе мог бы рискнуть принять на себя скользящий удар, чтобы быстрее покончить с противником. Дважды он с такой силой ударил по мечу Тахиоса, что полетели искры, и сирота с трудом удержался на ногах.

Они сходились трижды и в последний раз Залми даже одобрительно поцокал, словно проводил занятия со своим любимым учеником, а потом неуловимо быстрым движением выбил землю у Тахиоса из-под ног. Мир крутанулся. Уже задыхаясь, понимая, что не успевает защититься, сирота поднимал меч, не зная, куда придётся удар, и получил носком сапога по голове. Он перевернулся на живот, полуослепший от боли и слез, не веря, что всё ещё жив и увидел как убийца скользнул к герцогу, а тот неожиданно проворно толкнул вперёд себя Ланье. Ноги и руки не слушались Тахиоса и он проклял их. Он не мог вынырнуть из этого состояния и встать, чувствуя себя как бык, которого ударили молотом по голове и тот пытается шагнуть на подламывающихся ногах, и коротко мычит, а рядом стоит дюжий мясник, и помощник, и оба понимающе ухмыляются, и у помощника в руках такой острый нож, что не уступит Хэрсковым игрушкам, а бык шагнул бы, да толку, и, словно понимая это – он низко опускает свою рогатую голову…

Чему учит нас Лиг? – умирать с открытыми глазами. Умирать…

И сирота, приподнявшись на локте, перехватил свой меч за клинок и швырнул его, попав Залми точно между лопатками. А потом откинулся на снег и стал думать, почему же тот поспешил.

Юноша знал, что если убийца, корчившийся сейчас на снегу в трёх шагах от него, всё же подползет, он не будет сопротивляться.

Мир никак не мог встать на место. Никак не мог. Где-то высоко-высоко прокричала птица, и Тахиос не узнал её голоса. Облачко пара вырвалось у него из груди. Потом он услышал частые удары и хриплое дыхание чудовища.

– Вставай, приёмыш, я убил его. Ланье, хватит скулить, помоги ему. Нам надо понять, что творится в замке.

Мажордом, всё ещё поскуливая, взял Тахиоса за плечи. Тот словно со стороны наблюдал, как его вздернули на ноги и сунули в руку рукоять меча.

– Где ты был, сирота? Откуда ты здесь взялся?

Тахиос не отвечал. Он слышал, как из конюшни вырываются кони – стража добралась и туда, убивая всех подряд – слуг, конюхов, оруженосцев и стоял, опустив руки, пошатываясь. Потом он увидел в руках у Танкреда меч убийцы, и что-то сложилось, словно тусклая льдина с шуршанием выползла на стылый берег и вновь была подхвачена сильным течением реки.

Он моргнул.

– Что ты встал! Пойдём, нам надо укрыться, здесь… храм!

– Там закрыто, – безучастно сказал Тахиос, пробуя голос. Он долетал до него, как из-под толстого слоя войлока.

– Да? Ты видел? Где жрец? Где этот толстый боров, жрущий мою еду и пьющий моё вино, а потом даже не приходящий на мой праздник? Я убью его!

– Он гадал, а потом заперся.

– Тогда…

Танкред ненадолго задумался. Сирота стоял, опираясь на плечо мажордома и тихонько дыша, чтобы не закашляться. Он знал, что если морозный воздух попадет ему в лёгкие, то в голове его что-то лопнет. Что-то обязательно лопнет, как лопнул горшок в руках у тётушки, когда он попал в него из рогатки, и оттуда вывалилась свернувшаяся кольцом рыба, а тётка заорала на него и бросила черепком. Переводишь продукты. Не чтишь старших! Тахиос сморгнул ещё раз.

Так-то, Марн. Это тебе не по подворотням носиться наперегонки. Это тебе не кошельки по углам срезать, Фали. Я только что убил кого-то, кого послал Анриак. Я, один из забытых, вот так ответил империи. Ответил ей. Вы забыли о нас? А мы помним. Нам не дают забыть. Почему же он не ударил ?

Тахиоса дёрнул за рукав мажордом и он услышал, как по двору бегут, бряцая оружием.

– Ваше величество!

– Это Виздимур.

– Виздимур, сюда!

Свет факелов резал глаза, но уйти Тахиос уже не мог. Он неловко спрятал меч в ножны – мелко дрожали руки.

– Там – всё? – спросил Танкред, имея в виду тех, что остались в зале.

– Да. Белон Красивый ждёт. И… некоторые.

– Что? – казалось, не мог поверить Танкред. – Вы… оставили их?

– Ваше величество, мы остановили кровопролитие только потому, что обёщали пощадить тех, кто сложит оружие. Они перебили половину стражи… – Многие ранены… – нерешительно добавил кто-то, видя, что Танкред будто бы задыхается.

– Так. Так, хорошо, да? Это ваш долг? Ладно! Ладно, хватит, раз так. Идём. Идём туда. Я ещё раз посмотрю на них. Им прямо в лицо. А вы, – он резко обернулся и неопределённо махнул рукой, – вы мне найдите сейчас верховного жреца. Вытащите его откуда угодно – хоть из постели, хоть из под алтаря, хоть из самой преисподней! Он мне нужен!

Они пошли, и сироте казалось, что он идет среди косматых чудовищ, что на заре мира выбегали из чащи, потрясая палицами и костяными копьями. Перебили половину стражи… если бы Ульрика знала, что всё так повернётся, она бы непременно приехала и у Бенорта уже был бы новый герцог.

Бараха он увидел у входа в башню – его успели вытащить и бросить на снег, прежде чем всё началось. Там же лежали Нарс, Сарри, окоченевший барс с оскаленными клыками и герцогский мастаф.