Сергей Шуба - Поиски мира

Когда Тахиос схватил её за волосы, чтобы запрокинуть голову, в его руке остался парик, а Алвириан, оттолкнув его обеими руками, так что сирота опрокинулся вместе с подвернувшимся столиком, отпрянула. Из сапога она вытащила нож и встала на ноги одновременно с Тахиосом.

Он пнул столик, отчего тот отлетел к окну и мрачно сказал, чувствуя, как набухает правый рукав от неглубоких порезов:

– Предложение остаётся в силе.

– Где же моё счастье? – непонятно ответила дева. – А? Твоего старика увели стражи.

– Ты!? – юноша узнал её голос. – Ты! Как…

– Я Охотница, забыл? Таких, как я, Зеркало притягивает и выводит на след.

Сирот непонимающе уставился на неё, – ведьма! – потом бросился мимо, к выходу.

– Давно это было?

– Незадолго до того, как ты вошел.

В дверях юноша всё же обернулся.

– Уходи. Тебе здесь не место.

– Тахиос! – позвала его, и он остановился. – Библиотекарь сказал, что книга у него в сундуке, с двойным дном.

«Какая книга?» – он уже бежал по коридору.

Когда Хэрск опустил свой тесак, кто-то из дальнего тёмного угла неожиданно захохотал – громко, пьяно, и издевательски.

– Что такое? – спросил Танкред. – По нраву моё правосудие? Выпей ещё, гость, за моё здоровье.

– Не премину! – отозвался неизвестный воитель. – И более, да! Я выпью за тебя!

В повисшем напряженном молчании все слышали, как он проталкивается ближе к трону. Наконец его стало видно всем – высокий, белокурый, в синем дублете, расшитом серебряной нитью и со страшной раной через правую половину лица. Держа в руках золотой кубок – знак признательности его заслуг перед троном, незнакомец пренебрежительно поклонился.

– Я сказал, Танкред Наорк. Я выпью за тебя, если ты осмелишься поднести мне вина. Твой отец не единожды делал это.

– Полегче, воин, – выступил вперед Ланье. – Герцог оказывает милость за дела, а не слова. Я налью тебе.

– К Хёриру! – рыкнул мужчина, тряхнув головой. – Я, Тирн из Круссна, чести своей не уступлю никому! Раз уж герцог брезгует поднести чашу мне, рубившемуся с туэркинтинцами в двадцати битвах и никогда – никогда! – я не показал спины, то вина на нём! И гордыня погубит безусого юнца, будь я проклят!

– Где Ульрика?! – закричал вдруг Медведь, покрывая слова мажордома и раскрасневшегося Танкреда. – Где бароны Севера? Где Лури Одноглазый, Седой Грир, Хельми Вольная Пташка? Почему мы должны есть с этими торгашами, что, как коршуны, слетелись сюда со всех концов света? Кому ты смотришь в рот, Танкред?!

Его ор заставил всех подняться со своих мест. Стража уже открыто заходила в залу, покачивая копьями.

– Есть ли у тебя ещё вопросы? – кривя рот, спросил герцог, вытягиваясь и сжимая кулаки. – Или ты сразу перейдёшь к угрозам?

Стир Медведь с лёгкостью перевернул стоящий перед ним стол.

– Прояви уважение!

– Взять их! – заверещал Ланье, выпучив глаза. – Заковать!

Тирн из Круссна, стоящий ближе к нему, ударил мажордома кулаком в ухо.

Огромная зала взорвалась криками. Танкред попятился, телохранители заступили его, обнажив мечи. Хэрск ударил воина сзади своим тесаком в шею, и из ужасной раны хлынула кровь. Покачнувшись, Тирн упал вперёд и Касс оттолкнул его прямо на поднимающегося Ланье. В голову дознавателю попал пущенный меткой рукой кувшин, граф Кранглех, вскочив на стол, метким пинком в подбородок, свалил одного из стражей и обнажил меч.

– Вы все! Умрете! За ваше неповиновение! – вне себя от ярости крикнул Танкред.

– Хватай сопляка!

Залми, чуть пригнувшись и отодвинувшись к стене, цепкими глазами наблюдал за развернувшимся побоищем. Купцы со стенаниями падали на колени или простирались ниц.

Демонстративно сложив руки на груди, у окна стоял Белон Красивый и никто не рискнул тронуть его.

Стражников было чуть больше чем собравшихся гостей, но пришли самые отчаянные и храбрые, не раз участвовавшие в кровавых сражениях и потому они во мгновение ока поменяли ситуацию. Стир Медведь, подхватив с пола скамью, тремя ударами расчистил пространство перед собой, многие доставали припрятанные в сапогах или тяжелых меховых плащах кинжалы и бросались в ближний бой. Граф Кранглех уже свалил пятерых и вращал свой двуручник, не подпуская к себе никого. Стражники колебались. Купцы, почувствовав, что сейчас самое время уносить ноги, с воплями ужаса стали выбегать из залы. Ланье извиваясь как гадюка, добрался до ступеней трона и ухватил Танкреда за сапог, чем вызвал его крик.

– Ваше величество! Нам надо уходить!

Но Танкред, оцепенев, смотрел на то, как в пяти шагах от него Стир Медведь, разломав скамью о щиты стражи, всё же успел подцепить у опрокинутых секиру и короткий анелас* и ринулся вперед. Касс столкнулся с ним, махнув мечом крест-накрест. Скрежет клинков исторг из груди телохранителя хриплый рык, подоспевший на помощь Кассу Стирн пырнул Медведя концом меча, но тот с легкостью отступил на шаг, отбросил ещё двоих, навалившихся на него и вновь скрестил оружие с Кассом.

– Ваша величество!

– Он мой! – заорал Касс, оставив щербину на лезвии секиры. Медведь захохотал, широко разевая рот. Они сцепились после того, как телохранитель, изловчившись, ударил Стира в бок и тяжело ранил его.

Медведь сжимал Касса в объятиях, а тот, выхватив кинжал, трижды ударил его под лопатку, но обмяк, когда Стир последним усилием сломал ему хребет и отбросил от себя как тряпичную куклу.

Лишь после этого, Танкред, оступившись, развернулся и побежал, хотя второй телохранитель снес Медведю голову, а в залу стали врываться люди Дэла и Байлы. За ним последовал постоянно оглядывающийся по сторонам Ланье. Увидев это, с криками ярости граф Кранглех и ещё трое рыцарей бросились за герцогом, прорубая себе путь.

Залми, держась в тени, последовал за ними.

Сирота бежал, чувствуя, что что-то случилось. Ему казалось, что из стены прямо навстречу может выступить призрак и непонятно, каков он будет – древний имперский воитель в шлеме с гребнем или предок Старика с окровавленным копьём.

Ночь шептала ему на разные голоса.

Двери в храм Лига были закрыты, и сам он казался безмолвным торчащим камнем, занесенным снегом и тьмой.

Тахиос бежал, видя суету и неразбериху во дворе – метающиеся факелы, крики. Он не сразу понял, что происходит.

Танкред с Ланье и Стирном выбежали прямо на него. Мажордом вскрикнул, не узнав выросшего перед ним юношу. Герцог, клацнув зубами от страха, отскочил, выставив кинжал. Телохранитель, оказавшийся сбоку, замахнулся было, но сирота расторопно отпрыгнул на два шага, а сзади граф Кранглех громко прокричал:

– Я здесь!

Вместе с ним был всего лишь один человек, да и тот тяжело припадал на правую ногу.