Сергей Шуба - Поиски мира

Слишком много умений для воровки.

Значит, не зря он в задумчивости вышел к дому этого старьёвщика, когда кружил возле своего квартала, не решаясь зайти дальше Зелёных проулков, где жили красильщики. Значит, сегодня придётся пройти и дальше и вообще обшарить всё – от Западного рынка до постоялых дворов и убогих трактиров в этой части города. Это было одновременно неприятно и увлекательно, но страже ведь не прикажешь. И не попросишь. Кто поверит выкормышу, желающему выслужиться?

На кухне Тахиосу перепала уха с сушеными грибами и горячий хлеб прямо из печи. Ломая его руками, сирота устроился у окна и стал неторопливо насыщаться, выглядывая во внутренний двор. Приглядевшись к сотню лет как уже не работающему фонтану он заметил, что на бортике сидит сгорбленная фигура в коричневом балахоне и колпаке.

– Что, Барах, и ты решил прогуляться?

Архивариус не услышал или сделал вид, что не услышал – в конце-концов он был уже стар. Он мог сидеть так долго, очень долго – летом птицы, не боясь, садились ему на голову и на плечи, чирикали и охорашивались. Именно Барах обучал герцогских сыновей и их молодых вассалов чтению и астрономии, выдавал книги, учил писать, считать и рисовать карты. Тахиос не любил все эти науки, но Танкред заставил его быть прилежным, чтобы он мог «читать ему на ночь все эти дурацкие доклады, которые мне, несомненно, предстоит разбирать в ближайшем будущем».

Архив герцога был не так уж и велик – свод законов умещался в одной книге – книге Лига, ещё были бесконечные переписи населения, указы, и грамоты, пожалованные верным людям. Всё это хранилось в так называемой «Задней башне», примыкающей к стене внутреннего двора, там же была и небогатая библиотека, целенаправленно пополнял которую только Дрим Наорк – все предыдущие правители просто отдавали туда все рукописи и свитки, если таковые попадались им во время походов.

Со времени болезни Старика к Бараху никто не приходил и архивариус стал похож на тихого безобидного призрака. Тахиос посмотрел, как он пальцем рисует на снегу непонятные узоры, потом отставил тарелку и вышел.

Город зимой словно становился больше – дома под низким серым небом высились, заметенные снегом, как огромные мрачные глыбы, расчищались только главные улицы, остальные с протоптанными тропинками были словно тоннели, уводящие в брюхо огромной стенобитной машины.

Тахиос толкался по Западному рынку, посматривая по сторонам. Половина рядов пустовала, из иностранцев можно было разглядеть беспечных франнов, что торговали тонкими кожаными дамскими перчатками, шафраном, зеркалами и льном; суровые гаурданцы привезли морскую солёную и мороженную рыбу, а так же чудодейственный рог нарвала. Сирота остановился возле большого зеркала в изящной раме, изображавшей лозу, в плетениях которой, как в волнах, тонули человеческие фигурки и разные диковинные животные, провел пальцем по светлому сплаву и задумчиво цокнул языком.

– Тебе это не по карману, малыш, – на ломаном бенортском сказал курчавый продавец.

Тахиос покрутил на пальце печатку с вороном, которую прихватил из своей комнаты на всякий случай. На гербе Наорков был черный ворон на синем поле и этим же символом власти они украшали свои знамена, печати и кольца своих особо доверенных слуг.

– Как знать, как знать… Где вы остановились?

Франн всмотрелся в кольцо и скроил подобающую гримасу.

– В «Весёлом гусе».

– Много там вообще народу? Приезжих, – на всякий случай уточнил сирота.

– Нет. Только мы да почтенные купцы из Войи. Все ждут дня Лига… как и всегда.

– Я ищу девушку. Моего роста, каштановые волосы, ходит в меховой накидке, южанка, знает наш язык… – Тахиос запнулся и решил не говорить про прекрасное владение кинжалом. – Знаешь такую?

– Нет…

– Может быть – видел?

Франн вновь покачал головой.

– Смотри, я вхож к самому герцогу. Если узнаю, что ты соврал – лишишься и товара и своего лживого языка.

– Я понял, молодой господин.

– Я ещё появлюсь здесь, – посулил франну Тахиос и пошел дальше.

Гаурданцы тоже ничего не знали о деве и угрюмыми взглядами встретили посулы сироты.

Он решил сходить в Торговый конец – там располагались почти все постоялые дворы для приезжих, рядом со старым городом, кварталами бедноты и «забытых» – родичей Тахиоса.

Сирота побывал и в «Весёлом гусе», и в «Бородатом псе», и в «Мокрой прачке» и в «Зелёном углу». Он прошел те дворы, где имели обыкновение останавливаться анриакцы, туэркинтинцы и саллийцы. Вопросов он больше не задавал, только смотрел. Хозяева провожали его неодобрительными взглядами, он не обращал на них внимания.

Один раз Тахиос натолкнулся на стражей, которые, видимо, были дружками Сарри и Нарса и посоветовали не докучать честным людям и искать себе развлечений в другом месте. Сирота молча подступил к самому горластому из них и сунул ему под нос печатку.

– То-то же. И запомни, я хожу, где хочу.

Они ушли, бряцая щитами, а он остался в вечерних сумерках, раздумывая, что может делать дева в такой час. Пройтись ещё раз к дому Кесковита? – нет, она больше не вернётся туда, наверняка взяла что хотела…

Мимо проезжали сани, наполовину груженые дровами и возница приветливо кивнул юноше: садись, мол, подброшу. Тахиос, решившись, устроился на облучке и покатил вместе вглубь старого города.

Возница был младше его и жил в Приречье. Сюда его отправил отец, который рубил дрова, а дядя на повозке развозил, но вот дядя много пил в прошлые выходные и сломал себе ногу и слёг, а он работает, а отец там рубит… Город он знал ещё раньше – жил прошлым летом, хотели отдать в обучение скорняку, да он убежал. А потому что в лесах легче. И привольнее. Только вот тени странные появились по ночам. Воют где-то вдали – как загробные духи. Люди боятся, уходят со своих выселков в крупные деревни – так отец говорит. То не волки, нет, волков кто ж боится? От волков и костер поможет и острый топор, а в случае чего и на дереве отсидеться можно, тут другое.

– Покойники, что ли? – спросил Тахиос.

– Нет, ведуньи наши говорят что нет, не они. Страшное что-то воет, нечеловеческое.

– А кто-нибудь пропадал? Или убитых видели?

– Так ведь зима. Каждую зиму кто-то пропадает, как разобрать? Но жрец наш тоже говорит – страшное грядет. Это ему в пламени явилось.

«Ага, сам Лиг ему сказал», – хотел язвительно вставить Тахиос, но тут посмотрел направо и увидел знакомую фигуру, сворачивающую в проулок между домами. Юноша соскочил с саней и опрометью бросился за девой.

Пока он бежал, в голове крутилось одно: схватить или проследить, схватить или проследить? Куда она идёт?

Держаться незаметно и не упустить деву из виду было довольно сложно – надвигалась ночь, пронизывающий ветерок поднимал и закручивал снежную пыль перед глазами, дома вырастали на пути в хаотическом порядке.