Анна Московкина - Колдун

– Ты, чароплет, выражения выбирай!

– У меня лыжу сломали! Я семь верст пешком шел по снегу. И вы тут с вашими сугробами, наверху отнюдь не лето, а Уралакский хребет не парковая дорожка.

– А ты не мальчик, и ножка у тебя болит, знаю я твои песни, Хорхе. Иди, давай к старейшине, он тебя с полудня ждет, уж частит, так что у тебя уши гореть должны. И горят поди, под шапкой-то не видать!

Воин стянул капюшон, а следом шапку.

– Не горят. Брошу у тебя вещи? Там мои парни подойдут, вы их пустите, на морозе не мучайте.

– Пустим. Лыжу на кой пер?

– Пригодится. – Полушубок полетел к вещам, сваленным гостем на полу, в тоннелях было прохладно, но мороз снаружи не проникал. Оставшись в шерстяной рубахе и дубленой безрукавке, Хорхе уверено направился к старейшине рода Дерниторов.

– Здравствуй старый хрыч, что опаздываешь? – спросил гном вместо приветствия.

– Химеры.

– Далеко?

– У подножия, совсем близко, Дернит.

– Из-за них пришел?

– И из-за них тоже, но поговорить о другом хотел. – Шкура на двери слабо колыхнулась, гном гортанно ругнулся.

– Заходи давай, что топчешься на пороге. – Молодой, еще безбородый гном нагруженный подносами задом ввинтился в зал и засеменил к сидящим, на низком столике выстроились тарелки и кувшины. Старейшина молча наблюдал за действиями гномьего отрока, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Тот закончил, коротко поклонился и поспешил ретироваться.

– Наливай, Хорхе, что на пустой желудок дела решать, да и в горле поди пересохло, раз на полуслове затыкаешься.

– Ты пропустишь наши отряды?

– Много вас?

– Немало. Нам нужен рубеж, близь Цитадели.

Старейшина чуть не поперхнулся пивом.

– На кой?

– Чтобы было куда отступать. Если что.

– А за какие такие коврижки? У нас здесь бабы, дети, производство…

– Не здесь в Сопке.

– Там тоже бабы, дети…

– Производство. – Передразнил его воин. – Подумай Дернит.

– Ясно. – Гном повертел баранье ребро и смачно вгрызся в него.

– Что скажешь, я могу что-то обещать воеводе?

– Ты, Хорхе, решаешь государственные проблемы, а продолжаешь шататься по стране один будто… сам знаешь кто. Свиту бы собрал.

– Не уходи от ответа.

– Я тебе ничего пообещать не могу.

– Ты старший среди Уралакских, и род твой самый многочисленный.

– Если бы мы не были знакомы бесову кучу лет, я бы сейчас приказал гнать тебя палками в Верское ущелье. Ты хорошо подумай, Хорхе, а я пока сделаю вид, что мне за хрустом костей некая чушь послышалась. Гном я старый, мало ли что мне мерещится.

– Я прошу тебя дать разрешение на установление укреплений в Красной Сопке, и ввод туда войск. Если вы нам не поможете, то вскоре вас вышибут отсюда Цитадельцы, говоря прямо, вы и так уже частично работаете на них.

– Значит, не отступишь? – Дернит печально опустил голову.

– Не отступлю.

– Угроза конечно есть, но мы хорошо укрепились. И плату они задержали… И процент не покрыли…

– Ты старый дурень, Дернит! Я покрою твой процент. И заплачу за услуги. – Воин с силой опустил кружку на деревянную доску стола, кружка жалобно застонала и пустила трещину по всей высоте, а потом распалась на две почти ровные части.

Старейшина напряженно смотрел на гостя.

– Подумай, Дернит, так ли нужны тебе цитадельские деньги, вы можете работать на них сколько угодно… Но можете работать и на нас. Химеры настигли меня у самого подхода к тропе на Уралак, завтра они заберутся выше. У них острые когти зубы, у них крепкие крылья. Ими управляет железная жестокая воля, магов Цитадели, которые решили навести порядок в Велмании, свой порядок. И не думай, что вас это не коснется. И это не чистое зло, про которое говорилось в ваших сказаниях, это патриотизм, идея. А идея страшнее зла, потому что они убеждены, что они правы, а цель как известно оправдывает средства. Верно Дернит!?

Тот продолжал молчать и сверлить маленькими карими глазами колдуна.

– И Химеры не единственное их оружие, и не самое страшное, просто самое отвратительное и ходовое. Их не жалко, а знаешь кто становится сырьем для них? Знаешь?

-Знаю. – Хрипло сказал гном. – Знаю.

– Так что ты сидишь в своей дыре и ждешь?

– Я соберу совет, и ты будешь вопить уже там, чароплет. Будешь уговаривать остальных сам.

– Хорошо. – Кивнул Хорхе.

Пламенная речь заняла около часа. Круглый зал, вернее высокая сводчатая пещера в которой собрались гномы была полна народа. По кругу в высоких креслах сидел совет старейшин. Семь гномьих Уралакских родов: Дерниторов, Етинов, Зэхдев, Ибтилов, Мошеров, Щероховивов и Харуков. Хорхе закончил, обвел взглядом всю семерку и остановился на Дерните.

– Мы выслушали тебя, Хорхе из Инессы, посланник Владычицы Ильмы, позволь нам посовещаться наедине.

Посланник, вышел и прислонился к стене, он очень живописно представил бы реакцию владычицы Ильмы на его сегодняшнюю самодеятельность и истово надеялся, что та никогда об этом не узнает. Вот только придется как-то объяснить на что понадобилась ему такая куча денег…

– Ладно, давай про Филиппа.

– Посмотрели мы его следы… На них напали, Майорин. Стая снежных сов, большая стая.

– Снежные совы живут парами, если считать выводок, то их может быть пять.

– Ан нет… – вздохнул Хорхе. – Нечисть, она хорошо на магию откликается, а тупая нечисть тем более. Вот что я тебе скажу. Достаточно было потеснить их угодья, заставить сбиться в кучу.

– Зима лютая была. Может и без помощи, – Майорин не то чтобы усомнился в мыслях Хорхе, просто пытался как можно лучше понять произошедшее. – Проще было на них химер натравить.

– Чтобы они сразу назад драпанули? Одно дело химеры, другое – нечисть.

– А дальше?

– А дальше мы не пошли, нам еще надо было вернуться. Мы не выполнили задание. А позже… Ерекону прислали палец, средний. Я не видел нашего воеводу в полной силе еще, Майорин, а тогда увидел. А еще увидел, что такой, как он, может рыдать. Ильма ничего не сказала, но когда Фарт похитил Айрин, мы знали, что исток нужен ему, а Филипп только ради шантажа. И все понимают, что живым нам его не видать.

Майорин знал Филиппа еще в том возрасте, когда тот пачкал пеленки. Майорин только учился быть колдуном, а Ильма еще не помышляла, что станет владычицей, разве что Ерекон уже был воеводой.

Паренек рос бойкий и толковый, заговорить мог даже мертвого, а для этого его загодя поднять. Ильма не была сердобольной мамашей, гоняющейся за неразумным чадом с теплой одежкой или миской с кашей. Но ей частенько это чадо приводили за покрасневшее ухо, мальчик никогда не рыдал, только зло пыхтел и выворачивался, сохраняя при этом угрюмой молчание. Когда подросла сестренка, он сообщил, что с малявкой возиться не станет. Не стал, но маленькая Айрин была ничем не лучше братца и очень успешно таскалась за ним по пятам, пока Филиппа не отправили в Илнесс. Как-то так вышло, что дочку владычицы и воеводы колдун совсем не знал, но с сыном был почти в приятельских отношениях.