MarInk - Жизнь в зеленом цвете - 7

О чём я думаю?

О Поттере, о нём, конечно. Я больше ни о чём не думаю в последнее время. Слагхорн даже решил, что я влюбился в кого-то, и этак снисходительно заметил, что любовь, сражающая юные сердца, лишает разумения и окрыляет. Между прочим, я всё-таки не запорол зелье! Хотя вышло оно, надо признать, так себе… трудно, знаете ли, варить зелье, когда только и делаешь, что ругаешься с самим собой, запрещая себе глядеть на соседний стол.

Ещё немного, и я на самом деле пойду извиняться. И Поттер размажет меня Ступефаем по стенке, и высушит мокрое пятно, которое от меня останется, и я наконец успокоюсь и упокоюсь, аминь.

20.11.

Даже не знаю, что написать. Просто ничего не укладывается в слова, мысли, как бешеные кузнечики… Попробую написать по порядку.

Сегодня у команды Гриффиндора опять была тренировка, и я зачем-то пошёл наблюдать за ними. Невидимый, конечно.

Сама тренировка закончилась быстро - следующий матч у Гриффиндора ещё нескоро; все ушли в душевую, а Поттер остался гоняться за снитчем. Делать ему больше нечего?..

Он долго летал. Минут двадцать, не меньше. А потом я взял да и снял невидимость; и Поттер, нарезая очередной круг над трибунами, увидел меня. Вот только что меня не было, и вот он я есть.

Нет, я не ожидал, что он кинется на меня с объятиями… но этот придурок вообще не нашёл ничего лучше, чем взять и брякнуться с метлы! С высоты метров этак в пять, на деревянные скамейки; долго пришлось бы собирать его кости по всей трибуне…

- Wingardium Leviosa! - ору я истошно, как будто пролил катализатор в нестабильное зелье.

Поттер завис в паре сантиметров над скамейкой; я подошёл поближе и отменил заклинание - с высоты в два сантиметра падать нестрашно.

- Хреновый, - говорю, - из тебя игрок в квиддич. Какого чёрта ты на метле удержаться не можешь?

Поттер смотрит на меня, и глаза у него - каждый с галлеон. Наверно, заговори снитч и скажи, что он не хочет, чтобы его ловили, реакция была бы примерно такая же.

- Послушай… - начинаю. И затыкаюсь сразу же.

Что я ему скажу? Как я ему это скажу?

- Я… я подумал…

- Ты что тут делаешь? - перебивает меня Поттер.

Ну хоть не через пару лет очнулся, и то хлеб.

- Спасаю твою шкуру, - фыркаю. - А то с метлы упадёшь, расшибёшься…

- Зачем ты сюда пришёл? - настойчиво долдонит Поттер. Глаза у него блестят так лихорадочно, что мне впервые приходит в голову: может, он просто спятил? - Ты же не знал, что я упаду с метлы!.. Или знал?

Я искренне кручу пальцем у виска.

- Что я - совсем идиот, убивать тебя вот так вот? Сам подумай, сколько дыр в таком плане… откуда мне было знать, что ты при виде меня навернёшься с метлы, как слабонервная девица?

Поттер краснеет, но как-то странно: на скулах выступают лихорадочные пятна, такие яркие, словно кто-то их нарисовал, а вся остальная кожа бледная-бледная.

- Я не ждал, что ты здесь будешь! Знаешь, тебе бы так оторопеть… Я же знаю, что тебе нечего делать у нас на тренировке! Ты вообще квиддич не любишь!

- Не люблю. Но на ваши тренировки хожу…

- Зачем? - задаёт Поттер всё тот же вопрос.

Я пожимаю плечами. Если бы я сам ещё знал…

- Я хотел… я подумал, что…

- Что ты подумал? - неожиданно мягко спрашивает Поттер.

- Я думал о том разговоре…

- И что надумал?

Я молчу. Что бы я сам ещё знал, что я такого надумал!..

Поттер, не дождавшись ответа, тихонько вздыхает, снимает очки, кладёт их на скамейку и трёт виски. Белки глаз у него исчерчены красными линиями лопнувших сосудов - чем, ну чем он занимается по ночам, явно ведь не спит?!

Я, не удержавшись, протягиваю руку и откидываю назад упавшие ему на лоб волосы.

Оказывается, они мягкие, как пух; нежные, гладкие, лёгкие, они обвивают мои пальцы упругими кольцами. Они на самом деле послушные - достаточно любить их, беречь их, нежить - и они сами лягут ровно и аккуратно, чтобы через минуту растрепаться снова и этим напроситься на новую ласку.

Поттер улыбается. Чему он так рад, хотел бы я знать?!!

- Я… - начинаю я снова, так беспомощно, что лучше бы молчал.

И Поттер, кажется, понимает, что мне лучше молчать. Во всяком случае, он говорит:

- Ш-ш! - и наклоняется поцеловать меня в губы.

У его губ привкус горького крепкого чая; свежесть и терпкость, тепло и нежность. Сердце бьётся сильно-сильно, и я не могу уже понять - его это сердце, или моё, и мне нет решительно никакой разницы. Тяжёлая горячая волна проходит по телу и оседает внизу живота - и я задыхаюсь от этой волны, прижимаясь бёдрами к Поттеру, и он прижимается в ответ, обнимает меня, целует, жадно, отчаянно; он пьёт с моих губ весь мой стыд, все мои муторные мысли, все мои сомнения и мучительные попытки подобрать слова.

Я пью его боль, его глухую обиду, его бешенство из-за навязчивой идеи; выцеловываю из него терзания и угрюмость, бессонные ночи и вопросы без ответа.

Он умеет целоваться; он ведёт, решительно и бережно, и я подчиняюсь, отдавая всё, что могу отдать, и принимая всё, что могу принять. Я никогда никого не целовал, кроме него.

Поттер прерывает поцелуй и прячет буквально пылающее лицо у меня на плече - я чувствую жар его дыхания сквозь всю одежду.

- Какой… ты… - шепчет он.

- Какой? - переспрашиваю я машинально.

- Чудесный, - говорит Поттер, и по голосу я понимаю, что он улыбается.

Мы долго стоим молча, обнявшись; негреющее зимнее солнце освещает нас. Ярко-красный и золотой цвета квиддичной мантии Поттера почти слепят; его тонкие пальцы лежат на моих плечах, и я совершенно не хочу что-либо менять. Мне ещё никогда не нравился этот мир до такой степени, как сейчас.

- Джеймс! - кричит кто-то издалека. - Сохатый!!

- Сириус меня ищет, - Поттер размыкает объятия и отступает на шаг.

- Вот как? - говорю я.

Поттер поспешно закрывает мне рот ладонью.

- Не надо больше… ссориться! - говорит он почти умоляюще. - Давай сегодня в девять встретимся у бокового коридора на первом этаже - у того, который заканчивается портретом Луцилия Паркинсона? И… э-э… договорим.

Я облизываю губы и говорю:

- Давай.

Если я хочу туда успеть, надо идти - уже без десяти девять. Я, если честно, боюсь, но я пойду.

Меня ещё никто и никогда не называл чудесным».

Глава 13.

Надеюсь, у тебя найдётся для них подарочек за хорошее поведение?

Ольга Громыко, «Верные враги».

- Завтра Рождество, - Фред составил на тарелке домик из тостов.

- Может, устроить праздник, а? - Джордж окружил строение брата полянкой из стебельков петрушки.

- Праздник? - Гарри, подперев щёку кулаком, рассеянно любовался на архитектурные потуги близнецов. - Почему бы и нет…

- Скажем, нечто вроде бала, - Фред, вдохновлённый наличием благодарной аудитории, вырезал ложкой цилиндрик из апельсинового мармелада и аккуратно пристроил его на домике в качестве трубы.