Наталия Осояну - Звёздный огонь

— Из-звини, — запнувшись, сказала Эсме. — Это всё, что я смогла.

Она пошатнулась, чуть не упала, и Хаген торопливо спрыгнул со стола, чтобы поддержать свою спасительницу. Одновременно он беглым взглядом окинул собравшихся, и Фаби поняла: сейчас начнется новый разговор.

— Зачем? — спросил пересмешник, обращаясь к Ризель. Фаби посмотрела на свою госпожу — та по-прежнему молчала и, похоже, не знала, что ответить спасенному пирату, своему несостоявшемуся убийце и слуге, выполнившему необыкновенно сложный приказ. Самой компаньонке казалось, что Её Высочество уже разъяснила все причины там, в тюремной камере, но Хаген, должно быть, об этом забыл или решил, что вчерашний разговор привиделся ему в бреду. Его подозрительность была вполне обоснованной.

— Скажем так, у нас есть общий… недруг, — проговорил Рейнен Корвисс, и Ризель, закрыв глаза, вздохнула с облегчением. — Вы оба знаете, о ком я говорю.

Пересмешник настороженно кивнул.

— Ты ведь хотел бы вырваться на свободу?

— Только вместе с ней… — начал Хаген, но тут Эсме его перебила:

— Мы здесь не одни — капитана схватили, «Невесту» тоже! Я не знаю, как такое могло произойти. Говорят, Кристобаля кто-то предал… Хаген, ты ведь понимаешь, что это означает? Если нам суждено спастись, то только всем вместе.

— Какая самоотверженность… — вздохнул Рейнен. — Что ж, тогда я вряд ли сумею вам помочь, хотя желаю этого всей душой. Очень жаль.

— Хотелось бы понять, отчего вы вообще решили нам помогать, — сказал пересмешник и запоздало вспомнил, с кем разговаривает. — Ваше Высочество… мастер Корвисс…

«Да, — подумала Фаби. — Я бы тоже хотела это знать».

На лице алхимика появилась странная улыбка.

— Ответь мне для начала на один вопрос: почему ты служишь Кристобалю Фейре?

— Он мой капитан, — Хаген пожал плечами. — Нас объединяет «Невеста ветра». Боюсь, я не сумею объяснить природу этой связи, как не сумел бы объяснить природу любви… Но какое отношение это имеет к Капитану-Императору?

— В том-то и дело, что никакого, — сказал Рейнен. — Когда-то я тоже служил верой и правдой сначала его деду, потом отцу, а после — и самому Аматейну. Я считал, что поступаю так ради благополучия своего клана и всей империи, как бы пафосно это ни прозвучало. Конечно, иногда мне приходилось смирять свою гордость и подчиняться повелителю, однако это была не самая большая цена из всех возможных — дерево тоже гнется на ветру, так?

— Но вам пришлось заплатить и самую большую цену тоже? — спросила Эсме. Алхимик взглянул на неё с легким удивлением, а потом тяжело вздохнул и закрыл глаза: ему было тяжело и больно вспоминать об этой «цене».

— Да, — сказал он наконец. — Однажды меня сломали.

— Как и меня, — негромко проговорила Ризель и тотчас же отвернулась, пряча лицо. Фаби ощутила всю глубину горя своей госпожи и наконец-то поняла: все странные поступки Её Высочества, которые принято было считать чудачествами или проявлениями упрямства, на самом деле были частью одного сложного плана, который, в конце концов, должен был вывести её на свободу, позволить ей вырваться из Яшмового дворца. Но предусмотрела ли Ризель то, что случилось с Хагеном и остальной командой «Невесты ветра»? «Нет, — подумала Фаби. — Для неё это оказалось такой же неожиданностью, как и для всех остальных».

Ещё один вопрос не давал компаньонке покоя: какая же роль была уготована ей?

— Значит, снова месть… — пробормотал Хаген и недоверчиво покачал головой. — Где держат капитана?

— В тюремном подземелье, не так далеко от того места, где держали тебя, — ответила Ризель. — Но ты обратно не вернешься.

— Это почему же?

— Я уже всё подготовил для того, чтобы оставить тебя в лаборатории, — снова вмешался Рейнен. — Сюда посторонние не заходят, поэтому можно не опасаться разоблачения… Все будут думать, что я просто воспользовался шансом исследовать, как устроен пересмешник. Собственно, я именно это и сказал сегодня, когда просил Капитана-Императора о небольшом одолжении.

— Полужизнь… — Хаген скривился. — Сложись всё по-другому, вы бы с удовольствием так и сделали.

Алхимик как-то неопределенно махнул рукой — это могло означать и «да», и «нет».

— Не будем уточнять, — сказал он. — Обсуждать секреты клана с чужаком я не намерен. Здесь тебе ничего не угрожает, но вот что делать дальше, я понятия не имею.

— Это уже моя забота, — заговорила Ризель. — Нужно только выждать время.

— Эй, постойте! — воскликнул пересмешник. — Я же сказал, что не уйду один!

— Тогда тебе лучше сразу вернуться в камеру, — произнес Рейнен Корвисс. — Или ты можешь предложить какой-то план по спасению Кристобаля Фейры и его команды? — В ответ на это Хаген вынужден был покачать головой. — Вот видишь. У тебя нет другого выхода, кроме как спасать собственную шкуру…

— Нет, — решительно ответил оборотень.

— Ну и дурень! — рассердился алхимик. — Фейра обречен, ему прямая дорога на плаху, а ты мог бы выжить, раз принцесса соизволила рискнуть. Что толку погибать, скажи?

— Вы не поймете…

Рейнен окончательно разъярился, прошипел ругательство, чей смысл от Фаби ускользнул, и ушел — скрылся где-то в недрах лаборатории. Ризель тяжело вздохнула, взглянула на Фаби, словно ожидая помощи от своей компаньонки, и сказала:

— Эсме, пора возвращаться, пока никто не заметил твое отсутствие… да и моё тоже. Хаген, ты останься! Мастер Рейнен вспылил, но он скоро вспомнит, что обещал мне спрятать тебя здесь на несколько дней. — Помедлив, она прибавила: — Возможно, за это время я сумею что-нибудь придумать.

Хаген покачал головой.

— Всё это похоже на бред, Ваше Высочество. Позвольте повторить вопрос — зачем ?

— Я принцесса, — ответила Ризель, пожимая плечами. — Считай, что такова моя прихоть…

Три девушки вышли из лаборатории, не таясь от взгляда Альмера. Проходя мимо растерянного молодого ворона, Ризель шепнула ему: «Забудь!» — и этому приказу он не смог воспротивиться. Фаби шла позади, наблюдала за своими спутницами и размышляла, как бы передать Эсме послание крылана. «Вы должны стойко держаться и ждать…» Нет, это были пустые слова, способные лишь причинить боль. В том, как их произнес человек-птица, было нечто недоступное Фаби, нечто доселе неизведанное. «Я не смогу!» — поняла она и почувствовала, как сжимается сердце.

В этот миг Эсме обернулась и протянула ей руку.

Это была просьба, не приказ, но Фаби повиновалась…

Её прикосновение походило на легкий ветерок с моря — чистый, прохладный.

Губы целительницы шевельнулись, с них слетело неслышное «Благодарю!» Ризель обернулась, почувствовав, что нечто вышло из-под контроля, но то ли не заметила их изменившихся лиц, то ли просто не сочла это стоящим внимания. Принцесса вновь выглядела уставшей — должно быть, проходило действие снадобья, которое она приняла перед уходом.