rain_dog - Летучий корабль

- Так, покупал по всему миру. Мне нравится. Это началось очень давно, еще во время войны. Или ты думаешь, что заспиртованный водяной черт — это все, что может украсить мой интерьер?

- Да, и банка с сушеными тараканами, — я вспоминаю наши нелепые уроки на пятом курсе.

- Разве что для тебя стоило припасти…

- Ты же не думал, что я здесь окажусь.

- Нет, не думал, хотя…очень хотелось.

Он открывает дверцы ближайшего к нам шкафа и достает оттуда один из корабликов… да, это он — трехмачтовый фрегат с черными парусами, такой же, как и его Корабль. Модель настолько точная, что в окошках нижней палубы я ясно различаю жерла пушек. Канаты, снасти, не хватает только фигурок, изображающих людей.

- Северус, а Корабль, он…, — я не договариваю свой вопрос до конца, и это хорошо, потому что еще чуть-чуть, и я выдал бы свою тайну, нет, не только свою, нашу — мою и Корабля.

- Обычный маггловский фрегат, Гарри, отцовское наследство. А что?

Неужели это возможно? Неужели такой маг, как он, не ощущает струящееся волшебство, скрытую под деревянной обшивкой жизнь, дыхание Корабля? И хорошо, что в тот момент у меня хватило ума не выболтать того, что я знаю, потому что ни к чему хорошему это бы точно не привело. А уж состоять при пиратах корабельным магом я точно не планировал.

Мы неспешно идем вдоль шкафов, я рассматриваю кораблики, а Северус рассказывает мне, откуда они и как называется каждый из них — он привозил их изо всех стран, где ему удавалось побывать. А когда мы добираемся до последнего из шкафов, я чувствую, как мое сердце замирает, чтобы потом стремительно ухнуть вниз: там, на полке, прямо на уровне моих глаз, несколько шкатулок темного дерева с украшающими их фигурками, вырезанными из слоновой кости. И в их ряду отсутствует одна, предпоследняя, та, что некогда так удобно ложилась мне в ладонь. Та, с которой я не хотел расставаться, несмотря на предупреждение и угрозу, что она несла в себе: «Не вижу ничего дурного, не слышу ничего дурного, не говорю ничего дурного»… Я поднимаю глаза на пирата:

- Это был ты, Северус, это был твой подарок…

Он кивает.

- А что, тебе не понравилось? Тебе исполнялось двадцать, почему-то мне захотелось что-то подарить тебе. Я люблю красивые вещи, Гарри.

- И не только подарить, — задумчиво говорю я, вспоминая, как я развернул клочок пергамента, вложенный внутрь, как ругалась Джинни, как складывала потом туда свои украшения, как равнодушные руки судьи скользили по темному дереву на процессе в Визенгамоте.

- Разумеется. Ты, как обычно, лез, куда тебя вовсе не просили…

- А записка? Это же был не твой почерк.

- Я отправлял ее из Франции, попросил моего дворецкого написать пару строк. А вот кораблик внизу рисовал сам.

- А если бы я тогда сразу сдал ее в Аврорат?

- Ты? В Аврорат? — он смеется, — Ты и в Аврорат? Вещь, пришедшую непонятно от кого? Нет, Гарри, это на тебя не похоже. С этой стороны я все-таки знаю тебя достаточно неплохо.

- А ты знаешь, что с ней стало потом? — тихо спрашиваю я. — Ты же видел мои воспоминания.

- Это было не то, что меня тогда интересовало. Я что-то читал в газетах про суд, но, когда все это происходило, я был на Вольном острове, так что я не вникал в подробности.

Мы выходим на балкон, садимся в кресла под каким-то раскидистым тропическим чудом, курим, и я, глядя в прозрачную, переливающуюся перламутром морскую даль, рассказываю ему о том процессе.

- Мерлин, — говорит он, — это же надо до такого додуматься! Поддерживал связь с пиратами посредством маггловской шкатулки с обезьянами! — а потом, неожиданно, добавляет: — Ты мог бы простить свою жену за то, что она сделала тогда?

- Знаешь, я ее понимаю. Она делала то, что на тот момент считала целесообразным. Джинни спасала себя и свою семью. Для нее это было абсолютно правильным решением. А так…она перестала существовать для меня с того самого момента, когда пришла ко мне, чтобы потребовать развода.

И в тот момент я вновь замечаю в его взгляде словно тень беспокойства. Страха? Вины? Но нет, он смотрит на меня все с той же мягкой улыбкой, чуть дотрагивается до моего плеча и говорит:

- Ладно, пойдем купаться, узник Азкабана…

* * *

А в наш последний день мы едем в Дубровник. Вернее, из нас двоих о том, что тот день — последний, знает только он, а я…я пребываю в блаженном неведении, дав себе слово не задумываться о том, что будет дальше, и не считать дни. К тому же, мой подсчет в любом случае оказался бы неверным… Я просто наслаждался той призрачной свободой, которую обрел на Кесе, радостью, что пронизывала меня, нереальной, невероятной легкостью наших с ним отношений. Мне так хотелось запомнить, как по его губам всякий раз пробегает улыбка, когда он смотрит на меня. А он, думаю, специально увез меня с Кеса в то утро, чтобы хотя бы на несколько часов забыть о том, что он собирается сделать. Просто оказаться со мной в непривычной обстановке, чтобы отвлечь меня и себя.

- Хочешь посмотреть крепость? — неожиданно предлагает он, когда я ставлю опустевшую чашку на блюдце и привычно тянусь за сигаретами.

- Разве здесь есть крепость?

- Здесь нет, а вот на материке да. И еще какая!

- А где это?

- В Дубровнике. Если на катере, то это несколько часов ходу. Но, думаю, мы воспользуемся портключом.

Я удивленно смотрю на него. Он собирается открыто показаться вместе со мной в маггловском городе, со мной, беглым преступником? А он сам? Возможно, конечно, что ему до сих пор удается сохранять в тайне от британского Аврората, чем же лорд Довилль занимается в действительности.

- А если нас увидят? Если тебя увидят со мной?

- Или тебя со мной, — он невесело вздыхает. — Гарри, я, как и ты, уже давно в розыске. Меня видели и, разумеется, опознали во время одного из последних рейдов. Правда, я не думаю, что твои бывшие коллеги бессменно патрулируют дубровницкую крепость. Исчезнем, если что. Так как?

Он протягивает мне руку. Разумеется, я согласен.

И вот мы уже стоим с ним на маленькой неприметной улочке, я разглядываю неровные шероховатые камни, из которых построен город, старинную булыжную мостовую. Смешно, но в тот момент портключ выбросил нас всего в паре шагов от Luna e mare… я до сих пор стараюсь обходить стороной тот переулок. А в тот день я, впервые оказавшись здесь, ощущаю, как от стен домов буквально исходит тепло, вслушиваюсь в далекое эхо множества голосов, доносящихся с соседних улиц. После тишины, царившей на Кесе, звуки в первый момент кажутся мне оглушительно громкими.

- Что, отвык? — спрашивает пират. — Совсем одичал на островах?

Я не буду с ним спорить, мне даже немного страшно, что вот сейчас мы окажемся на какой-нибудь оживленной площади, а кругом будут люди, люди… Говорящие на разных языках, смеющиеся, галдящие, торгующиеся в лавочках….