Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — грандпринц

Я кивком разрешил ему участвовать в расширенном составе Совета, остальные, молча и со сдержанным недоумением поглядывая на Аскланделлу, рассаживались вокруг стола, сдержанно обменивались репликами, особенно доставалось Максу, что почти не появляется в городе, полный заботы и беспокойства о своих пеших частях.

Разговоры оборвались, когда я отклеился от спинки кресла и наклонился вперед, остро и пронзительно всматриваясь в их лица, в груди возникает острое чувство потери, неужели в самом деле расстаемся надолго…

Голова на короткий миг закружилась, перед глазами смутно-ярко возникло видение исполинского зала с витражными окнами, откуда бьет немыслимо яркий свет, даже не солнечный, а намного чище по спектру, доносится далекий гул, а ноздри успели уловить запах гари…

И тут же я снова ощутил себя на прежнем месте, передо мной широкий и массивный стол, два тяжелых подсвечника посредине, лорды ждут в напряженном молчании. Перед каждым небольшой кубок из темного серебра, бумаги, а перед моим креслом еще и массивная чернильница в виде золотой вазы с изящной крышкой, стакан для гусиных перьев, закрытый золотой сеточкой, каждое перо торчит из своего гнезда, не соприкасаясь с другими.

Бумаги вложены в массивную папку, обложка из толстой кожи, художественно инкрустированная изумрудами и сапфирами. В окна падает слабый свет, полумрак, но это в замках привычно даже для зимы, где с выпавшим снегом всегда светлее.

Они то и дело украдкой поглядывают в сторону Аскланделлы, но спросить о ее статусе не решаются, даже за милю видно, морды у всех довольные, хотя налицо явное нарушение…

Я поинтересовался холодным деловым голосом, заранее пресекая неуместные разговоры:

— Есть вопросы к рассмотрению?

— Есть, — ответил Альбрехт и радостными глазами посмотрел в сторону Аскланделлы, — они всегда есть, но все решаемы, а мы здесь, как чувствуем, по особому случаю.

Епископ Геллерий сказал быстро:

— Если опять предсказания насчет конца света, то церковь призывает им не верить. Все они — гнусное и отсталое язычество.

Главное, отсталое, подумал я, потому и отвергаем, вслух сказал так же коротко:

— Сведения достаточно надежные. Но, конечно, не о конце света.

— А проверенные? — спросил Сулливан.

— Не все проверяемо, — ответил я. — Вот наш епископ может заверить, что в большинстве случаев достаточно просто верить. В Создателя, его любовь к нам, в наши силы, прогресс, победную поступь наших мирных армий…

Норберт пробормотал:

— Значит, прямо сегодня?

— Прямо сейчас, — уточнил я. — После этой встречи.

Он сказал с завистью:

— Значит, ваша лошадка домчит и до Храма?.. Мне такие понадобились бы для связи точно.

Все сделали вид, что не услышали, даже епископ Геллерий смолчал. Пока работаю на благо церкви, мне молчаливо прощаются некоторые отступления. Именно молчаливо, а вслух церковь вынуждена была бы осудить и предать суду, а так вот делает вид, что ничего не видит. Это как гуманисты и защитники прав домашних животных в упор не видят существования тайных служб и не догадываются о пытках третьей степени, бойнях скота и сдирании шкуры с живых зверьков, чтобы та была мягче.

— Тогда, — сказал я, — мелочи решайте на ходу, а нечто глобальное оставим все как есть. До моего возвращения.

Сулливан покосился на неподвижную Аскланделлу, эта может осмелиться решать и глобальное, но смолчал, а Клемент прорычал недовольно:

— Ваше высочество, а… надолго?

— Не знаю, — ответил я честно. — Надеюсь, не очень. Думаю, уже все знают, куда меня направляет наша святая и всемилостивая церковь, но если не сказали еще Максу, Паланту, Сандорину или Норберту…

— Норберт знает, — вставил Норберт, улыбнулся, добавил: — Ему положено знать даже то, что ему не говорят.

Макс сказал в недоумении:

— А я вот еще не знаю… Ваше высочество?

— В Храм Истины, — произнес я высокопарно. — Где предстану перед подвижниками церкви. Если сочтут меня достойным и если пройду надлежащие испытания, то могу получить добавочные силы для борьбы со Злом и за наше правое дело, а оно всегда правое, потому что наше!

Я все повышал голос и последние слова почти выкрикнул пламенно и высоко. Все не просто поднялись с достоинством, аки могущественные и владетельные лорды, а повскакивали с мест, лица воодушевленные, глаза горят восторгом.

— Ваше высочество!

— С богом!

— Ждем вас с победой!

— С победами!

— И к новым победам!

Чуточку переждав бурю пламенных чувств, я сказал веско и грозно:

— Я вернусь, обещаю. И мы свершим… свершим такое, что эти нынешние войны покажутся нам мелкой мышиной возней! И наши имена будут вписаны во все летописи.

Снова взрыв пламенных чувств, а я, хлопнув себя по лбу, сказал с досадой:

— Ах да, чуть не забыл… Раз уж все собрались, заодно решим в одно касание весьма пустяковый пустячок. Проблему вы наверняка знаете, а вот ее решение — грандпринц!.. Именно для таких случаев. Можете проверить. Это самый-самый старший среди принцев, ему все прочие обязаны подчиняться, так как его сюзеренитет неоспорим и бесспорен уже в самом титуле.

Все озадаченно молчали, только Альбрехт открыл было рот, готовый возражать, но увидел по моему победному виду, что бесполезно, с досадой махнул рукой.

— Вы все испортили, ваше высочество!..

— Это я умею, — сказал я со злорадством.

— Мы бы такое празднество устроили! — сообщил он. — Полгода бы готовились, а потом полгода пировали… Это было бы такое событие!

— Да, — сказал я саркастически, — как раз у нас время девать просто некуда. Хоть свиней им корми… Я же говорил, лучшие варианты придумывает только ваш сюзерен!

Он сказал почти зло:

— Потому и прем за ним, как бараны. А так бы давно удавили за упрямство и безрассудство.

Я сказал властно и непререкаемо:

— Кронпринц — это понятно, без короля Леопольда, посольств из соседних стран и весьма именитых гостей было не обойтись, как и без пышной коронации. Но с грандпринцем поступим проще…

Альбрехт вздохнул:

— Начинается…

Я зыркнул на него остро, словно ножом ткнул.

— Граф, что вам не нравится?

— Как я понимаю, — ответил он учтиво, — попытаетесь решить все в нашем теплом дружеском кругу соучастников?

— Единомышленников, — поправил я. — И не попытаюсь, а решу!.. Здесь собрались все полководцы моей ударной и победоносной… нет, победоносные у нас уже есть, а… ладно, самой победоносной! Вся наша мощь и сила — здесь. Принц короны нужен был Леопольду, а грандпринц — только нам. Потому сейчас вот просто проголосуем, кто за то, чтобы признать сэра Ричарда, это мое замечательное высочество, если кто уже забыл, грандпринцем?.. Поднимите руки! А кто против, прошу на выход, палач уже ждет.