Хавьер Сьерра - Заблудший ангел

Я невольно слегка поежилась.

— Именно здесь, дорогая моя. В этом самом Портике, — произнес он, для вящей убедительности стуча в пол каблуком ботинка. — С одной оговоркой: прежде, до того как мастер Матео изменил его облик, ставший тем, что мы с тобой сейчас видим, тут находился совсем другой ансамбль, сотворенный теми, кто осмыслил и задумал сам Путь святого Иакова. Как ты понимаешь, они лицезрели вовсе не скульптурную группу, напоминающую об апокалипсисе или о пришествии Небесного Иерусалима. То, что они видели, было воплощением символического эпизода трансцендентного характера: преображение и вознесение Господа на небеса с горы Табор. Этот исчезнувший портик представлял собой «фотографию в камне» того удивительного момента, когда воскресший Иисус покидает свое тело из плоти и крови и превращается в Божественный свет, чтобы вступить в дом своего Отца. Пилигримы, преодолев путь от рождения до смерти, приходили сюда и осознавали, что и они способны стать светом… и продолжать жить.

— А что случилось с тем портиком, падре?

— Он разрушился, и его камни разбрелись по всей Галисии. Тайна, которую я собираюсь тебе поведать, Хулия, непосредственно связана с ним. Мы, настоятели этого священного храма, на протяжении многих веков передаем этот секрет друг другу по одной весьма важной причине. И этот довод поможет тебе понять, почему ты совершила свою одиссею и вернулась к ее началу, чтобы разобраться в происшедшем.

Отец Бенигно посерьезнел, расправил сутану и шагнул ближе к центру скульптурного ансамбля Портика.

— Задолго до рождения Господа нашего Иисуса, до появления в мире первой христианской церкви, это место уже считалось священным. Кельты и даже жившие до них загадочные «морские народы» обратили внимание на эти холмы, привлеченные таящейся в них силой. Легенды доносят до нас сведения о гиганте, называвшем себя потомком Ноя по имени Тубал, который пришел сюда и объявил эту землю святой. Он воздвиг башню, чтобы обозначить самое священное место, и запретил жителям окрестных деревень приближаться к ней, кроме как для молитвы. Похожие колонны были построены по всему свету. В Иерусалиме. В Риме. На равнинах Уилтшира. В Париже. Это случилось за много веков до того, как они получили свои названия. Но всегда находились люди, приходившие к ним в надежде обратиться с их вершин к Богу и получить ответ. Затем настал черед другой башни, вавилонской, построенной с той же целью. И после ее разрушения Бог разгневался, и наступил потоп и крушение старого мира. Человечество впало в неведение и разврат. Люди забыли о том, чему они научились в тот золотой век, когда сыны Божьи делились с нами своими знаниями, и скоро у нас осталось лишь смутное воспоминание об этом, сохранившееся в старых мифах и священных книгах.

Отец Бенигно увлек меня в центральную часть Портика Славы:

— Эти башни, милая Хулия, вовсе не были капризом мистиков. Они действительно были предназначены для того, чтобы посылать сигналы за пределы Земли и добиваться ответа от Высшего Существа. Однако они могли быть использованы только в том случае, если у просящего был один материальный ключ, некий камень небесного происхождения, lapsis exillis, то, что называлось Граалем в Средние века, и один духовный код, зов, имя. В Сантьяго ритуал использования этих ключей в последний раз описывался в книге, преследуемой инквизицией, но знаменитой среди ведьм и еретиков, известной под названием «Гримуар святого Киприана». Считалось, что оригинал этого произведения спрятан где-то в этом соборе и прикован цепью. Но не буду отклоняться от темы. Все это символы, нуждающиеся в расшифровке. Наши предки прибегали к ним, потому что в их словаре отсутствовали слова, способные описать чудеса науки в золотом веке, в предшествовавшую потопу эпоху.

— К чему вы рассказываете мне все это, падре?

Дон Бенигно с трудом выпрямился.

— Все очень просто, Хулия. В некотором смысле тебе удалось преодолеть эти вековые ограничения. Для тебя символы превратились в реальность. Ты видела «говорящие камни». Ведущие в небо лестницы. И даже духов-посредников, направлявших твои шаги. Но при всем этом тебе следует узнать еще кое-что. Последнее. Нечто, что я могу показать тебе только в том месте, где начались твои приключения…

— Что вы имеете в виду? — забеспокоилась я. — Это то, что нашли армяне в ту ночь со стрельбой? Знак на вратах Платериас?

— Вовсе нет! Это было бы слишком, — улыбнулся священник. — Если я не ошибаюсь, из твоих рассказов я понял, что йезиды и клан Фаберов полжизни потратили на поиски древних башен и пытались активировать их при помощи знаков, составляющих часть «духовного ключа». Произнесенных должным образом слов, чтобы получить энергию этого символа. Но нет, я имею в виду вовсе не это.

— Что же тогда?

— Сколько времени ты проработала в Портике? — Глаза настоятеля заблестели. — Шесть месяцев? Или больше?

Я кивнула.

— А ты никогда не задавалась вопросом о том, кто этот странный персонаж в самом центре Портика Славы?

— Конечно же да! Все историки, изучавшие Портик, упоминают о нем в своих трудах. Прежде всего, речь не идет о каком-то герое Нового Завета, это уж точно, — произнесла я, смотря туда, куда указывал настоятель.

Я прекрасно знала фигуру, о которой говорил священник. Я видела ее десятки раз, входя в собор.

— Странная скульптура, правда? — Он похлопал рукой по статуе.

У подножия необычной мраморной колонны, возвышавшейся в центре Портика Славы, сидел человек сурового вида, с квадратной бородой, удерживая двух львов с раскрытой пастью. Скульптура, отличающаяся по стилю от остального ансамбля, занимала весь пьедестал. Если присмотреться получше, можно было заметить, что статуя изображала мужчину в полный рост, опирающегося на львов. Явно в намерения мастера входила мысль, что эта фигура должна уравновесить композицию, держа основную нагрузку на своей спине.

— Это очень важный символ, Хулия. Колонна, которую он поддерживает, сделана из материала, не встречающегося в Галисии, и она изображает генеалогическое древо Иисуса со времен Адама. Вот уже восемь веков каждый входящий в храм пилигрим прикладывает к ней руку и возносит благодарственную молитву. И по сей день это считается знаком, отмечающим конец паломнического Пути в Сантьяго. Момент, когда человек начинает новую, более духовную жизнь. Но всмотрись как следует в основание этой колонны, дочь моя: весь вес колонны удерживается на спине какого-то неизвестного персонажа. Хочешь знать, кто это?

— Само собой.

— Это Гильгамеш. Герой, победивший диких зверей по дороге в Эдем.

— Это невозможно! — промолвила я, стараясь не быть слишком грубой. — Гильгамеш вовсе не библейский герой. А в двенадцатом веке его приключения не были известны на Западе… Таблички с историей о нем были найдены только в девятнадцатом веке.