Людмила Астахова - Невиновных нет

А потом начала соображать вслух:

– Так. Эск – это Аластар, и он ее любовник, она сама говорила… Значит… Точно! Надо достать лодку! Достать лодку и отправить Джойн туда, к нему! Если он не дурак, он развернется сейчас и свалит на всех парусах – и она будет жива!

Как просто! Как ясно! Диллайн заберет свою Джойану, увезет ее от острова, от войны – и от Грэйн, но не это сейчас важно… туда, где она точно останется жива и невредима. Если уж у него не хватит сил защитить Джойн от эсмондов, то на что он вообще тогда годен? Да, приказ доставить Джойану к Священному Князю Грэйн не выполнит – ну что ж, если богам будет угодно сохранить ей жизнь, чтоб она достойно приняла наказание, так тому и быть. Но главное не это. Пусть в руках диллайн, пусть не на Ролэнси, но графиня будет жить. А Князь… он пошлет следующую Гончую. Пусть ей повезет больше!

Закинув голову к небу, Грэйн от души вознесла хвалу:

– Спасибо, Локка!!!

И можно будет с чистым сердцем и свободными руками встать рядом с защитниками форта, не оглядываясь больше на Джойн. Там, под защитой Эска, Грэйн ей будет уже не нужна. Хорошо!

– Осталось найти лодку, а главное – затащить в нее Джону, – фыркнул Джэйфф.

Идея была прекрасная, но сложно осуществимая, какими в основном и бывают идеи по срочному спасению шкуры.

– У нас есть часа два, не меньше, – рассудила эрна Кэдвен, оценив маневры эскадры и одинокого фрегата. – Они отошли из-за него, чтоб он не сломал им строй… А он – ждет ветра, что ли?.. Джойн мы скажем, что посылаем ее к Эску за помощью, понимаешь?! Пусть думает, что мы надеемся на Эска и его корабль, тогда она пойдет!

– А Эск, конечно, не дурак и не станет, чтобы согреться, совать голову в печку.

– Конечно! Он же диллайн! Расчетливый и дальновидный.

«Все усложнилось! Диллайн – враги, к ним Грэйн точно не пойдет, – лихорадочно соображал рилиндар. – Думай, тупая башка, думай, как ты выкрутишься на этот раз. Потом. Когда сдадим Эску на руки его тощее сокровище».

У Грэйн на лице было написано искреннее воодушевление, если не сказать радость. Крупными ролфийскими буквами. Ну как же! Свершилось! Боги не отвернутся, приказ будет исполнен, Джона спасена. Короче, честная эрна Кэдвен сделала возможное и невозможное и может спокойно помереть.

«Ничего у тебя не выйдет, детка, – ухмыльнулся в мыслях Джэйфф. – Я очень-очень уважаю твой образ мысли, ценю твои жизненные принципы, но не сейчас и не со мной. Я не для того дезертировал из стана Смерти и перешел на сторону Жизни, чтобы оставить все как есть!» У него даже настроение улучшилось по такому прекрасному поводу.

– Где взять лодку, я знаю. Пошли к нашей графине. Только, чур, говорить буду я.

– Это еще почему? – удивилась Грэйн.

– Ну-у-уу, во-первых, я – сородич, во-вторых, лучше и увлекательнее вру, а в-третьих…

С бешеными ролфи только так и можно – заговорить, задурить им голову, отвлечь и сбить со следа. Джэйфф не переставал болтать до тех пор, пока они не пришли в лазарет. Язык сам по себе, рилиндар – отдельно. Ему требовалось быстро сообразить, как провернуть задуманное, начиная от способа выманить ошалевшую Джону (а она не просто ошалевшая, она, скорее всего, ничего от пережитого ужаса не понимает) и заканчивая выбором самого удобного пути наружу. На их перемещение по форту никто внимания сейчас не обратит. Эрну Тэлдрину не до того, чтобы следить за двумя женщинами, вообще-то.

И как обычно, хуже всего все выглядело именно в лазарете. Это то место, откуда война, любая война выглядит страшнее всего. Для любого шуриа любой лазарет – наказание, сродни медленной и очень мучительной казни. Вокруг столько смерти, столько измученных агонией душ, что наутро Порог можно и не преодолеть.

«Но мы здесь уже не те шуриа, что раньше, так же как здешние ролфи не совсем прежние». Поэтому шурианские женщины ходят за ранеными, а ролфийские солдаты умирают за них, за своих пр о клятых жен.

Джона безучастно сидела над мертвым синтафцем, не то общаясь с его духом, не то прощаясь с ним же.

Джэйфф по-воровски осмотрелся вокруг. Вроде бы никто не смотрит. Эндрита, рыдая от счастья, смазывает ожоги чудом уцелевшего в мясорубке мужа. Волосы капитана Нера сгорели, на спине черная в кровавых трещинах корка – это кожа сплавилась с тканью мундира. Остальные женщины тоже заняты. Самое время!

Возможно, подействовало хваленое красноречие, а может, Джоне было все равно куда, лишь бы хоть на время уйти от окружающего безумия, но в ложь про раненого, которому надо срочно помочь, она поверила сразу. Без малейшего сопротивления пошла следом в казематы. Такая послушная и безмолвная, что оба – рилиндар и Грэйн – мысленно ликовали. Особенно переживала ролфи. Ведь леди Янамари бывает упрямее ослицы, когда не хочет чего-то делать.

Ход, которым воспользовался Джэйфф, выдолбили когда-то ролфийские саперы. Копали, естественно, чтобы подорвать стену, но так и не довели дело до конца – синтафский гарнизон сдался после очередного штурма. Его доделал Элир. А чего добру пропадать? Почти готовый проход, осталось всего ничего, полгода неторопливой работенки – и получите запасной выход на крайний случай. А тут он самый и подвернулся.

– Куда мы идем? – вяло дернулась Джона.

Но Грэйн уже крикнула вслед приторно-радостное: «Я догоню!» И осталась в форте.

Джэйфф недовольно цыкнул зубом. Он вернется, и ничего еще не потеряно.

Что-то, наверное, было в этой паршивой плоскодонке, припрятанной в укромной расщелине, если Джона, едва узрев сие чудо кораблестроения, кинулась с кулаками на Джэйффа. Дралась молча и отчаянно, пока Элир не вывернул ей руки в суставах и насильно не развернул голову в сторону фрегата.

– Смотри! Это – твой Аластар! Каким-то высшим чудом он дознался…

– Он не знает!

– Плевать! – разозлился шуриа. – Знает или нет, помнит или нет, но только он может защитить тех, кто остался в форте.

– Как? Как он это сделает? – взвизгнула Джона, пытаясь укусить твердые пальцы, больно сжимающие ее подбородок. – Он даже не подозревает, что я в форте.

– А мы ему сообщим! Отсемафорим. Я умею. А ты попросишь, чтобы Эск нам помог, это раз…

– Идиот! – взвыла леди Янамари, продолжая трепыхаться в руках рилиндара. – Ее повесят! Свои же и повесят! У Грэйн – приказ! Ты это понимаешь, кровопийца? Грэйн повесят за то, что она отпустила меня, отдала меня синтафцам… Мы даже не попрощались. Она ради меня… А ты…

Судя по голосу, она собиралась разрыдаться. Но ничего подобного! Шуриа не рыдают и не просят пощады.

Джона извернулась и пнула Элира под коленку, вышло пребольно, так что он охнул и на миг разжал пальцы. В основном от неожиданности.

А еще шуриа не знают жалости и не уважают смерть. Особенно бывшие и последние на этом свете воины легендарной «Рилинды». Джэйфф в один прыжок догнал строптивую женщину, схватил и зашвырнул в лодку. И начхать, что она чуть все кости себе не переломала.