Александр Золотая Грива.

Алекша с криком подхватился, вскочил и дикими глазами обвёл поляну — никого! Костёр тихо догорает, какие-то козявки трещат в ночи и равнодушные ко всему звёзды тускло смотрят с ночного нёба. « Приснилось, — с облегчением понял Алекша, — это сон, просто сон. От голода, наверное». Достал из-за голенища сапога ложку, повернулся к костру — похолодевшие пальцы разжались! Котелок с похлёбкой исчез! «Значит, не приснилось, — прошептал он, — значит, всё было на самом деле. А как же…» Тут заметил котелок, стоящий рядом на земле. « Фу ты, чёрный бог мару навёл, всё-таки приснилось. Или нет, я ведь вроде с костра котелок не снимал, или снимал? А, ладно!» Поднял остывший котелок и зачерпнул полной ложкой. Варево получилось таким вкусным, что он не заметил, как съел всё. И даже не обратил внимания на странный привкус похлёбки. После ужина сон снова навалился неодолимой силой и Алекша заснул, где сидел.

Что-то холодное упало на лицо и быстро скользнуло за шею. Алекша в панике дёрнулся, дико изогнулся и быстро лапнул за шиворот — ничего, просто крупная капля росы сорвалась с ветки и попала за ворот рубахи. Остатки сна слетели, как сухие листья под порывом ветра. Алекша медленно поднялся с земли. Вокруг всё та же поляна, тот же лес. Костёр догорел и серый пепел невесомым прахом укрыл маленький кусочек выжженной земли. Увидел несколько странных больших следов, вырванную с корнями траву, словно некто очень крупный топтался и прыгал вокруг костра, не решаясь подойти ближе. Несколько мгновений Алекша рассматривал следы, потом махнул рукой — ну топтался кто-то, ну и что? Его же не тронул и ладно. Да и вообще, бабка говорила, что здесь лес странный и обитатели его какие-то чудные. Одним словом, уходить отсюда надо, тем более, что травы нужной нашёл. Быстро собрался и побежал к избушке — брести пешком почему-то не хотелось.

Баба-Яга встретила радостным криком:

— А-а, чую, выполнил задание, нашёл нужную травку! Заходи, заходи…

Алекша достал из-за пазухи завёрнутый в чистую тряпку пучок травы, развернул на столе.

— Так, так… — склонилась Баба-Яга. Длинный крючковатый нос дёрнулся туда-сюда несколько раз и застыл.

— Это чего? — осведомилась она.

— Трава зверобой, — ответил Алекша, — как ты и просила.

— Не просила, а велела, — сварливо ответила Баба-Яга, — и не один стебелёк. И без дикого чеснока, этого добра у меня и так хватает!

— Какой чеснок? Чеснок я с мясной похлёбкой сварил и съел, — растерялся Алекша.

— Да, так-так… — сказала Баба-Яга, внимательно всматриваясь в мальчика, — сварил, значит. Ну и как похлёбка?

— Вкусная, — испуганно пискнул Алекша. Он уже понял, что вместо чеснока впотьмах сунул в горшок зверобой.

— А ну, рассказывай, как варил! — потребовала Баба-Яга.

Алекша всё подробно рассказал, не забыл и о чуде лесном, которое припёрлось на ужин. Бабка внимательно слушала, когда мальчик начал говорить о драке с лесным чудом, одобрительно кивала, а потом и вовсе стала хохотать. Алекша сбился, он и так перепугался, что съел бабкину траву, а тут ещё смех непонятный.

— Ты говори …ха-ха… говори, не смотри на меня, — сказала она дребезжащим от смеха голосом, — продолжай…ха-ха … повествование!

Совершенно сбитый с толку смехом, Алекша рассказал до конца и растерянно замолчал. Баба-Яга вытерла сухоньким кулачком слёзы и без сил опустилась на лавку.

— Ну, молодец, — сказала она, — просто герой… Ты хоть знаешь, что сделал, а?

— Не-а…— мотнул головой Алекша. Он по настроению старухи догадался, что ничего страшного не натворил и беды не будет. — А что?

— Ты сварил собранный в полнолуние зверобой с мясом медведя, после полуночи в ключевой воде. Ветки омелы в костёр бросал?

— Ну… вроде да, там дров мало было, я всё подряд бросал. Какие-то пучки тонких веток с листиками…

— Вроде да! — передразнила Баба-Яга, — знахарь хренов! Ты по дурости сделал отвар медвежьей силы. А чудо лесное — это чугайстырь. Он запах почувствовал и прибежал, захотел на халяву зельем чудесным попользоваться, что б ещё сильнее стать, да ты…ха-ха … помешал! И как ты сумел с ним справиться, такой мелкий?

— Углей горячих зачерпнул да в рожу, — ответил Алекша, — волосы загорелись, он и давай метаться, а потом и вовсе убежал.

— Да-а, повезло тебе, — сказала Баба-Яга и молча уставилась на него.

— Вы, бабушка, не сердитесь, я могу ещё раз сбегать ….

— Не надо, — оборвала его причитания Баба-Яга, — ещё раз … будет аж через год. Да и травка эта мне не очень-то и нужна.

— А чего ж тогда? — растерялся мальчик.

— Для тебя старалась, — ответила Баба-Яга, — ты учиться хотел, вот я и начала учить, да ты оказался чересчур смышлёный и сам всё сделал. Теперь слушай хорошо.

Баба-Яга встала. Сморщенное старушечье лицо построжело.

— Отвар зверобоя с медвежатиной даёт человеку силу большую. Но она сама себя не покажет, тебе её надо … как бы понятнее… понемногу на себя брать.

— Как это? — удивился Алекша.

— Ну, мал ты ещё, понимаешь? Вот чугайстырю в самый раз. Он, если б твоё варево выпил, сразу стал сильнее вдвое. А тебе расти надо, двигаться, с тяжёлым управляться, тогда сила в тебе и появится, а сейчас она вроде как спит в тебе, понял?

— Понял, — упавшим голосом ответил Алекша, — камни тяжелённые поднимать надо, лес рубить да брёвна на горбу таскать.

— Вот-вот, правильно понял. А чего невесёлый?

— Да я думал ….

— На халяву, верно? — ехидно спросила Баба-Яга, — мол, напился отвару чудесного и всё, сразу сильнее всех стал. Так?

— А чо? Ты ж сама сказала, что чугайстырь вдвое сильнее стал бы!

— Так то чугайстырь, тварь неразумная и нечеловеческая! Великий Род, создатель всего, только человеку указал путь, на котором поднимется над всеми! Человек богом способен стать, если захочет! Вообще может всё!

— Да, слыхал я такое, — махнул рукой Алекша, — ромей учёный рассказывал.

— Слыхал, да не осознал, дурень, — ответила Баба-Яга, — твой учёный ромей родился глупым и дурным. Ну, как всё. Но не захотел таким оставаться, выучился, а мог бы, как остальные, прожить жизнь дурнем радостным…

Алекша вспомнил, с какой неохотой шли на учёбу его сверстники и с какой радостью бежали смотреть бродячего скомороха с медведем. Тот кривляется, заставляет медведя кувыркаться, ходить на задних лапах и кланяться. Народ вокруг потешается, радостно смотрит на кривляния, бросает скомороху мелкие деньги. Люди не понимали, что негодяй регулярно избивает медведя, что б боялся и слушался, а клыки вырвал и теперь кормит мишку хлебным мякишем и толчёным мясом. Простолюдинам важно само зрелище, в суть не вникают. А ещё вспомнил, с какой завистью обсуждают богатую одежду и доспехи знатных бояр и витязей. Завидуют, не осознавая, что богатство пришло в результате каторжного труда без выходных и праздников, а витязь потому витязь, что день и ночь упражняется в воинском искусстве.