Гильберт Бриссен - Книга Лазури

Скучать здесь не приходилось. Повсюду бродили самые разнообразные существа, порождения Моря, как пояснила Соусейсеки, и все они тянулись в одну сторону. Взлетев, я увидела целые толпы этой дряни, сливающейся в разноцветное озеро тел, голов, хребтов, крыльев, щупалец… Где-то там шел бой, и не стоило гадать, кто и с кем схлестнулся в этой неравной драке.

Мои перья устроили настоящую бойню внизу, а когда я увидела его, стоящего в залитой кровью одежде посреди гор трупов, методично истребляющего приближающихся, во мне даже проснулся дух соперничества. Человек действительно оказался хорошим бойцом, но мог ли он равняться с Первой дочерью Розена? Мои драконы пропахали камень площади, вырубая огромные просеки в рядах нападающих, сея хаос и смерть…давно я так не веселилась! Во снах смертных действительно было, чем развлечься, и с радостным смехом я пронеслась над головой медиума Соусейсеки, вихрем обрушиваясь на нападавших.

— Выглядишь не очень! — закричала я, оценив, как месяцы во сне изменили его.

— Почему ты здесь? — послышался ответ, теряясь в звоне лопнувшего стеклянного гиганта.

Он ничего не знал! Не знал, что его кукла спаслась, что ему помогут, не знал и все же дошел сюда! Быть может, он действительно сможет найти Отца — упорством он, оказывается, мог равняться со мной!

Кружась над ним, я рассказала что знала — коротко, потому что существа с новыми силами набросились на нас.

Этот бой оказался суровей, чем я могла предполагать. Какая-то летающая дрянь с кошачьими головами вынудила меня спуститься поближе к медиуму, под прикрытие хлеставших во все стороны черных нитей. Мне не хотелось тратить силы Мегу, а для тех, кто успевал дойти к нам, хватало и меча. Я могла бы истреблять этих существ сколько угодно, но человек уставал.

— Улетай, Первая, и выведи отсюда Соу и Касса!

Он готов был сдаться. И хотел спасти нас всех, вместо того, чтобы забрать с собой, даже эту уродливую птицу с человеческим лицом, которая испуганно жалась к его спине. Безумец.

Когда он услышал совет Канарии и вонзил себе в горло собственное оружие, я решила, что он окончательно помешался. Но вместо того, чтобы умереть, он умудрился поймать меня и зажать уши — мои уши! — своими грязными руками! Я пнула его крылом, но он словно и не заметил этого, а потом…потом был крик. Нет, Крик. Чертов человек устроил настоящий концерт, и его руки не могли защитить от того, что заставляло вибрировать все тело. Впрочем, те, к кому он поворачивался, чувствовали себя еще хуже. Если бы мне не пришлось стоять в эпицентре происходящего, то я даже похлопала бы такому выступлению, но здесь было не до того, чтобы любоваться происходящим — мои руки непроизвольно сжимали его ладони на ушах, пытаясь хоть как-то защититься от этого вопля. Краем глаза можно было заметить вылетающие из его рта осколки зубов — видимо, ему пришлось еще хуже, чем мне. Но человек выстоял, и упал на землю только тогда, когда последний нападавший застыл изуродованной кучей мяса и костей среди тел своих собратьев.

— Ты еще жив, медиум? В следующий раз предупреждай, что ли! — я даже не злилась на этого скрутившегося в клубочек и плюющегося кровью человека, который только что сделал нечто на самом деле примечательное. Неужели они не так уж и безнадежны, эти люди?

Трупы тем временем истаяли, растеклись мутными лужами и из них поднялось нечто новое. Я ожидала увидеть достойного противника, но из густого кокона вод появилась всего-навсего бормочущая старуха, с клюкой и лицом, больше похожим на засохшее яблоко. Какого черта?

Рой перьев пронзил ее, но бабка даже не обратила на них внимания, приговаривая какую-то ерунду. Какое нахальство! Стряхнув с клинка темные капли, я метнулась к ней… и с размаху врезалась в толстые прутья клетки. Клетки! Она осмелилась посадить меня, Первую дочь Розена, в клетку! Ярость моя бушевала черным ураганом, но прутья даже не дрогнули под ударами крыльев, а крик застрял между ними дрожащим шмелем, не в силах выбраться наружу.

Беспомощная и сходящая от этого с ума, я могла только смотреть, как эта «Тень» ломает волю слабого, но все еще сопротивляющегося человека, как пытается отобрать у него последние силы… используя его изьяны и слабости, как наконец появляется Соусейсеки и бой принимает новый оборот…

Фейерверк цветов в небе и неожиданная слабость Тени застали меня врасплох, как и всех остальных, но эхо эмоций, вырвавшихся наружу, задело даже меня. Кто-то ломал сон и ломал успешно — а то, что человек подумал при этом обо мне… да что с ним не так, в конце концов? Какого черта? Да и более того, он даже не попробовал пришибить эту дрянь, Тень, а пытался с ней говорить! Честно сказать, меня начинало тошнить от его желания никого не обидеть! Но… это могло быть и желание использовать всех нас, врагов и друзей, использовать ради своей цели и сделать это так, чтобы мы сами охотно плясали под его дудку! Отец Розен, я, кажется, начинаю его уважать!

И только поэтому я сдержалась и не размазала эту мерзавку Тень по изломанному камню мостовой, а взмыла в воздух, спеша к новым врагам. Клянусь Розой-Мистикой, они попали под ОЧЕНЬ горячую руку!

Я впорхнула в разбитое окно, из которого сочились цвета, как раз когда медиум Шинку, этот назойливый очкарик, задорно ломал какую-то невероятно сложную машину, а Пятая и Третья смотрели на рои искр и клубы дыма, поднимавшиеся из ее глубин. Неужели… неужели они просто хотели привлечь внимание? Идиоты! А Суисейсеки, садовница, неужели не видела, что они делают? Хотя… кто знает, быть может, она и привыкла видеть деревья в привычном их облике, а не вот такими…

Да какая разница! Здесь же Шинку, ненавистная гордячка Шинку, не готовая встретить меня тут, не ожидающая сопротивления! Поняла наконец, как ее обвели вокруг пальца и пришла мстить, сбросив лицемерную маску показной добродетели! Рой перьев швырнул ее в переплетение струн и шестеренок, но второй уже вонзился в заботливо подставленный листик — садовница вступилась за подругу. Я отлетела от вырывающихся из пола стеблей, уворачиваясь от осколков рушащегося вниз стекла, но рой лепестков не дал контратаковать. Живучая, зараза! Вдвоем, не жалея сил медиума, они могли составить мне какую-никакую конкуренцию!

— Я знала, что это твоих рук дело! — выкрикнула Шинку, бросаясь ко мне и выбрасывая из рук волну отвратительных алых лепестков.

— Ошибаешься, — засмеялась я, — уже всякий знает, чем тебя можно купить! Покажите леди дешевую побрякушку — и она поверит любой лжи, чтобы ее заполучить!

— Заткнись! — она попыталась ударить меня, но я увернулась, уводя ее подальше от машин и корней.

— Правда глаза колет, младшенькая? — я вырвалась наружу, а она неслась за мной, светясь от гнева.