SoNew - Писания про Юного мага

Так началась моя третья жизнь — жизнь клирика. Мы достигли земли, называемой Инавия. Там многие расы жили мирно в небольших селениях, и различные Храмы стояли бок о бок. Меня учили и человеческие жрецы, и эльфы, и гномы, и орки. Я возносил молитвы всем богам и наслаждался этой свободой. Моя семья… они были горды видеть меня в новом обличии, в одеянии жреца. Я был уважаем, моя роба вызывала добрые чувства у встречных. Конечно, немало пользы приносили и мои новые возможности — исцеление ран, лечение отравлений и болезней.

Но моя жена видела, что я не вкладываю в это служение душу. Я оставался колеблющимся между жреческой стезей и моей семьей, между мирскими заботами и церковной жизнью. Всегда эта расщепленность души толкала меня на необратимые шаги.

— Что же случилось на этот раз? Ведь, судя по описанию, вы попали в идеальное место. Мир и полная терпимость к инакомыслящим — разве это не идиллия?

— Конечно, нет. Идиллия существует в наших мечтах и еще, когда мы сравниваем что-то лучшее с отвратительным. После Ланая Инавия действительно казалась раем — первые несколько лет. Но затем наши дети отправились в школу и мы с удивлением узнали, что естественные науки в Инавии в загоне уже много лет. Жители уповали только на помощь богов и на авось. Не было ни аптекарей, способных сварить целебный эликсир, ни алхимиков, покрывающих доспехи составом от ржавчины.

— Но разве в этом главное? — возмутился Клайд. — Главное — хорошие люди, отсутствие войн, религиозных фанатиков, вражды в любом виде.

— Ну, вражду не так просто искоренить. Среди разумных всегда отыщутся такие, кто готов ненавидеть не похожих на себя. За цвет кожи, за язык, за рост, за таланты в ремесле или колдовстве. Кстали, ни на моей родине, в Тариме, ни в Ланае я не встречал магов. Только жрецы могли пользоваться там волшебной силой. Я подозреваю, что проявлявших способности к волшебству в этих странах просто уничтожали. О колдунах рассказывали только страшные сказки и жуткие легенды.

Поэтому и я, и жена были очень встревоженны, когда узнали, что в Инавии кодуны ходят прямо по улицам и колдуют сколько хотят. А уж когда один из них явился к нам и сказал, что обнаружил у нашего старшего сына врожденный магический дар, мы ощутили себя почти проклятыми. Это трудно понять человеку вроде тебя, всю жизнь прожившему бок о бок с повседневной магией. Мы же снова решили спасаться бегством.

— Это уже вошло у вас в привычку, не так ли? — зло усмехнулся Клайд. Чем-то рассказ Грома задевал его, но он не понимал, чем. Ему хотелось говорить невидимому собеседнику колкости.

Может быть, это было эхо его собственных сомнений?

— Да, мы опять продали дом, опять наняли кораблик поустойчивее, погрузили на него самое ценное и отчалили. — спокойно продолжил Гром. — Ты, наверное, удивишься нашей наивности. Мы были слепы — и как родители, и как не знавшие магии люди.

Наш сын, которому уже сравнялось 14 лет, не собирался никуда бежать. Он хотел учиться магии и давно упрашивал нас отпустить его в ученики к тому магу, что первым обнаружил его дар. Но мы не слушали его, мы все решили сами. Даже моя разумная, начитанная жена была против колдовства. Но парень решил не сдаваться. О чем и объявил нам спокойно, когда судно вышло из гавани. Я был рассержен, но полагал, что постепенно сломлю его упорство — уговорами или наказанием, я не задумывался над этим. Но сын обнял нас с женой на прощанье и… достал из-за пазухи Свиток Перемещения.

Клайд сдавленно хихикнул. Действительно, что может быть проще! Такого мог не предвидеть только абсолютно незнакомый с магией человек. Но вообразить себе страны, где есть жрецы и нет магов, Клайду было сложно. Все равно что придставить себе мир без насекомых. Или без Луны.

— Вы не стали возвращаться за ним? — скорее утвердительно сказал маг.

— Нет. Мы получили наш урок сполна. И позволили сыну самому выбирать свой путь. Он писал нам… пишет до сих пор. А мы попали в Грацию, которую ты поминал раньше.

— Что она из себя представляет? — жадно спросил Клайд, и тут же постарался унять свое любопытство. Неизвестно, кто и зачем слушает его беседу с Громом.

— Я не могу сказать обо всем материке Грация, он довольно обширен. — спокойно продолжал рассказывать Гром. — Та область, в которой мы нашли пристанище, именовалась Корабельным лесом. И там действительно выращивали строевой лес высших сортов. Держались местные жители наособицу, от более жарких пустынных областей их отделял надежной стеной неприступный горный хребет, который они называли Щитовым. С двух сторон Корабельный лес омывал океан. А что лежало за пустынями, населенными кочевниками да разбойниками, я знаю только по наслышке. Дескать, за тремя хребтами, за двумя долинами лежит страна вечной радости, а попадают в нее праведный после смерти, святой при жизни, а грешник никогда.

— А лес продавали морякам? — снова спросил Клайд.

— Большей частью, да. Ну и немного — кочевникам. Ценнее всего для них были отходы — горбыль, обломки. В пустыне топлива мало, дрова очень нужны, особенно зимой.

— Тогда еще были зимы? — вставил Клайд.

— И еще, и до сих пор. На Грацию не распространились преобразования Адена. — уточнил Гром.

— Кем же ты стал в новой жизни? — поторопил его маг. Клайду все время казалось, что вот-вот их беседу прервут самым неприятнейшим для него образом.

— Да, там началась моя четвертая жизнь. В ней я снова стал воином — стражником границ — и заодно судьей и защитником для местных жителей. Мои жреческие способности там почти не были нужны. Множество целителей, знахарей и лекарей справлялись с недугами и без магических сил.

— Там опять не было магов? — удивился Клайд.

— Были, но как-то не особо в чести. Словно они золотари или просто бездельники какие-то. Например, прознав, что наш старший сын остался учиться на мага, местные утешали нас так: «Молод еще, перебесится, в ум войдет и решит делу какому обучаться.».

Зато естествоиспытательский дух моей жены им пришелся по вкусу. Там не было разделения на мужской и женский труд, каждый выбирал себе дело по душе. Моя жена занялась выведением новых сортов деревьев. И весьма преуспела в этом. До сих пор лучшие мачтовые сосны в Корабельном лесу носят ее имя — радолы.

Наши дети подрастали, и пришло время отправлять их учиться мастерству. Их школьные годы пролетели как-то незаметно. Но ни корабеллами, ни лесорубами, ни лесниками они становиться не желали. Дочь хотела следом за мной найти среди богов достойнейшего, что бы посвятить ему свою силу. А младший сын тяготел к изготовления оружия. Он не мог выпустить из рук ни кинжал, ни меч, ни лук, не рассмотрев его как следует, не подметив все тонкости отделки или огрехи кузнецов.