SoNew - Писания про Юного мага

— Тарсод Владетель, — прочла Марусенька, приняв оберег из рук хозяина. — Что же нас на входе-то не тронули? — поинтересовалась она, застегивая цепочку на шее.

— Там они не трогают никого, — пояснил хозяин. — Как в насосе — сюда впускают, назад не выпускают. Поэтому у меня кто-нибудь из наших завсегда провожальщиком работает, гостей назад выводит.

— А у Седди есть такая штука?

— Ему не нужно, — покачал головой Тарсод. — Он и так моей крови. Его матушка мне родная сестра была, храни Эреда ее душу. Не знала? — он подмигнул гостье.

Марусенька с интересом покосилась на своего спутника, но ничего не сказала. Молчаливый гном вызывал в ней все большее уважение, совсем не похожее на то восторженое детское кокетство, которое она испытывала к нему в заброшеном форте. Дел для гостей нашлось действительно немало. Как поняла Марусенька, Тарсод с родича и сына старого друга денег не брал совсем, но с истинно гномской практичностью использовал две дармовые пары рук для своих нужд.

Конечно, никто не стал приковывать их в дальних штреках. Но мстителям пришлось и навоз из стойла таскать, и перекладывать тяжелые ящики под руководством колдуна, меланхоличного мужчины, погруженного в свои мысли, но иногда с бесстрастным выражением лица рассказывающего смешные неправдоподобные истории:

— …Ну, вырвал рыцарь у спящего Валакаса зубы, и быстренько вернулся к эльфам. Король увидел зубы-то и отдал ему в жены принцессу. Была пышная свадьба, и вот, в брачную ночь, слышит рыцарь стук в опочивальню. «Кто там?» — спрашивает. А за дверью голос: «Шещас ужнаеш!»… Марусенька так и прыскала со смеху, едва не роняя свой груз, а колдун с еле заметной усмешкой косился на нее и начинал новый рассказ:

— Поспорили как-то кобольд, огр и хобгоблин: кому из них живется лучше. Кобольд говорит: вот у нас в пещерах все огромное…

Потом беглецы помогали старшим сыновьям Тарсода обходить коридоры и осматривать все щели, через которые во владения гнома-изгнанника могло проникнуть любое существо крупнее келтира. Глядя на спокойных плечистых крепышей, уже отрастивших короткие бороды, гостям было трудно представить напуганных мальчишек, привлекавших духов своим страхом. Теперь эта обязанность перешла к их младшим братьям и сестрам.

Марусенька осматривала каменные стены особо тщательно: ей все время чудилось, что остальные делают это как-то небрежно. В одном месте ее внимание привлек странный запах. От узкой, в ладонь, щели, несло прелой соломой. Но обстучав все камни поблизости, Марусенька не нашла никакого лаза.

— Мало ли, какие крысы могли натаскать себе в гнездо соломы из стойла? — пожал плечами старший тарсодов сын, Оранд. — Завтра законопачу тут все цементом, и дело с концом.

Наконец, настало время ужина. После бани и купания в горячем подземном озерке, распаренные и чистые до скрипа, гости отдали должное искусной домашней стряпне. Все обитатели подземного поселка собрались в большом зале гостевого дома. Пылал очаг с вечными углями, на которые для запаха подбрасывали то прутики яблонь, то можжевеловые шишки.

Седди завел свой рассказ, даже для много раз слышавшей его Марусеньки звучащий, как пересказ эльфийской книжки про приключения. Гномишке снова стало странно — ведь она являлась персонажем этого повествования, будто героиня легенд. Порой она вставляла от себя несколько слов, поправляя Седди, но больше молчала. У караванщика был талант рассказчика, его хотелось слушать и слушать.

— Ну вот, я думаю, что Кселла с драконом не смогут нас учуять под землей да еще сквозь запах сернистой воды, — закончил Седди. — А долго рыскать над дорогами она не сможет, ей нужно возвращаться на север. Поэтому завтра мы без помех тронемся дальше.

— Ясненько, — неодобрительно покрутила головой жена Тарсода. — Все бы вам в переделки попадать. Ежли до сих пор везло в живых остаться, так нечего и лезть на рожон. Небось, друзья ваши все вместе соображают не хуже вас двоих. Надо было их слушать.

— Все мы молодыми были, — буркнул из угла рослый орк. — Месть не изменит прошлого, но чтобы понять это, нужно хоть раз отомстить.

— Да, чужая мудрость — как чужой меч. Кому по руке, а кому и не годится, — согласился с ним колдун. — Пусть идут. Я им свитков дам на всякий случай.

Жрец молча покачал головой, но ничего не произнес. Его молодое круглое гномское лицо казалось странным из-за совершенно белых бороды и волос. Гномишка косилась на него, но так и не решилась спросить что-либо.

— Если им в эльфийские земли, то может проводить их короткой дорожкой? — подмигнула мужу-орку повариха. — Которой мы за приправами ходим?

— Это можно, — солидно кивнул Тарсод. — Слышьте, горячки, есть у нас тоннель, почти к самой Парящей деревне выводит. Ежли хотите — проведем вас по нему. А нет — так не обидимся, может у вас наверху дела какие.

— Тоннель? — глаза гномишки загорелись. — Пожалуй, это лучшее, что я слышала за последние дни! Конечно, мы отправимся по тоннелю.

— Ну, по рукам, — кивнул Тарсод. — Завтра Оранд проводит вас до границы владения, дорогу покажет. Оттуда сами дойдете. Цепочка вам дверь откроет в конце. Наутро беглецы попрощались с подземными жителями и в обществе молчаливого Оранда тронулись по длинному узкому тоннелю на север. Стены этого подземного тракта не были обработаны или украшены, только грубые следы кирки попадались на камнях, да потеки, которые оставляет магический огонь. Границу владения обозначала кованая решетка. Оранд открыл калитку и выпустил гостей. Полупрозрачные духи, колыхавшиеся между металлических прутьев, потянулись было к живым, но разочарованно отпрянули, подчиняясь договору с Тарсодом.

— Удачи! — кототко попрощался гном и неспешно двинулся обратно, вскоре скрывшись за поворотом.

Через несколько часов Седди и Марусенька достигли круглой пещерки, из которой по описанию Тарсода им предстояло попасть прямо в эльфийские рощи. Посреди пещеры на камне сидел жрец Эреды.

— Тоже решил проводить нас? — насмешливо спросила Марусенька. Как обычно, стесняясь, она начинала топорщить свои колючки.

— Нет, просто мне оказалось по пути с вами, — усмехнулся жрец.

— Удивительное совпадение, — фыркнула гномишка. — Ты, наверное, хочешь сказать нам что-то мудрое? Только знай — я все равно не отступлюсь.

— Ты пылаешь ярко, как сухая ветка, — покачал головой жрец. — Для истиной мести жар должен быть скрытым, как вечный уголь, упавший внутрь твоего сердца. Я уверен, что ты пойдешь своей дорогой и получишь свои уроки, как задумано Богиней. Но если ты хочешь мудрости, я скажу тебе одну простую вещь. Если дикий вивер разорвал твоего врага, это не значит, что эта тварь вдруг стала твоим другом. Подумай об этом как-нибудь перед сном.