SoNew - Писания про Юного мага

— Вот спасибо, — язвительно сказала гномишка. — Лучше дикий вивер на голову врагов, чем добрые советы друзей из кустов.

— Я хотел дать вам два полезных зелья, — улыбнулся жрец так светло, словно Марусенька поблагодарила его от всей души. — Может быть они пригодится вам в вашем путешествии. Твоя внешность, Седди, сын Доникора, навела меня на мысль о декокте, который мы обнаружили среди оставшихся от гигантов вещей. Он не творит особых чудес, не помогает в бою, но он меняет внешность любого разумного, и даже его ауру, видимую магам и жрецам. Если вам нужно будет стать неузнаваемыми, он вам поможет. А второе зелье — противоядие, которое я советую вам выпить немедленно.

— Мы покуда еще не отравлены, — удивился Седди. — Оно спасет вас от яда, который может оказаться в питье, еде или даже воздухе повсюду на этом материке, — пояснил жрец. — Его действие не закончится через несколько часов. Оно будет с вами навсегда.

— И много ядов нам перестанет угрожать? — сбавив тон, поинтересовалась Марусенька.

— Только один, но самый коварный, — пояснил жрец. — Ваши друзья защищены от него, а вы нет.

— Наши друзья? Защищены от яда? — гномишка снова вытаращила глаза. Седди усмехнулся, глядя на нее.

— Я видел сон, — пожал плечами жрец. — Поэтому я тут. Большего мне не открылось. Вы будете пить? — и он вынул два пузырька с мутно-коричневой жидкостью.

— Конечно, мы выпьем эту бур… это зелье, — поспешно согласился Седди. — Я уверен, что твой сон был неспроста.

— А я не уверена ни в чем, — буркнула Марусенька, тем не менее тоже опрокидывая пузырек в рот. — Что делаешь ты в поселении изнанников, противясь воле наших Старейшин, а?

— Я тоже отправился мстить когда-то, — спокойно пояснил жрец. — Но Эреда отвела меня от этого пути и направила на иной. Новый путь длиннее, но мне обещано, что он даст мне исцеление от жажды мести вернее, чем убийство.

— Тю, — махнула рукой гномишка. — Может, ты просто испугался? Может, ты не настоящий жрец?

— Нет, я просто пошел долгой дорогой ожидания. А вы ступайте своей дорогой. Я благословлю вас, чтобы развеять ваше неверие, — усмехнулся жрец и взмахнул руками. Оба путника ощутили прилив сил и бодрости, словно не пробирались подземными тропами несколько часов.

— Прощайте! — с этими словами жрец слился со стеной и исчез.

— Похоже, все-таки настоящий жрец-то, — смутилась Марусенька. — А что он болтал про свою месть?

— Я слыхал, что всю его семью жестоко вырезали монстры под предводительством темных жрецов. Некоторых принесли в жертву, некоторых просто замучали. Он несколько лет потом искал свою невесту, которую вроде бы взяли в плен, но так и не нашел никаких ее следов. Он обучался у лучших мечников и собирал небольшой отряд для ответного рейда в некие развалины, но тут с ним произошло преображение и он стал жрецом.

— Глупость какая, — нахмурилась Марусенька. — Хотя, конечно, явись мне сама Эреда, я бы тоже спорить не стала. Куда деваться, если богиня-то прикажет? Только она ведь всем подряд не является. Хотела бы я теперь получить от нее совет, как мне быть, да только тишина… — гномишка наморщила нос.

— Может быть, ты просто плохо прислушиваешься, — вздохнул Седди и шагнул из-под сводов тоннеля под серое предрассветное небо, дышашее прохладой над эльфийскими рощами.

Кых высунула нос из кустов с осторожностью перепуганного элпи. На поляне царила тишина, прерываемая только шипением догорающих углей костра и храпом кого-то из чужаков. Кых мысленно хмыкнула. Хмыкать вслух было бы крайне неосторожно. Она была уверена, что с другой стороны в эту же поляну уже вперилось не менее десятка жадных голодных взглядов. Но те, кто зашел со стороны ущелья, просчитались.

Опытные торгаши поставили свои телеги и фургоны у глухой скальной стенки, а сами улеглись у прохода. Прокрасться к вожделенным товарам можно было только мимо чутко спящих воинов. Или… спуститься по заросшей плющом скале на тонкой ненадежной веревочке.

Она одна решилась на это, и вскоре будет вознаграждена сытным ужином и парой полезных штуковин, которые можно продать или оставить себе. Кых беззвучно оскалила зубки, прикрыв их вымазанной трявяным соком ладошкой. Она ловкая, очень ловкая, и ей не нужно ничьё покровительство.

Живущие наверху скоры на расправу, но неуклюжи. Живущие внизу добренькие растяпы, но у них крепкие замки.

В животе шевельнулся шершавый комок жеваной травы. Она не могла идти в ночь голодная. Урчание в животе могло запросто ее выдать. Кых попыталась наесться хоть чем-то. Но эта трава такая противная! Как только буйволы едят ее?

Кых скользнула под ткань ближайшего возка. По запаху она без труда определила, что в нем можно поживиться копченым окороком, колбасками и лепешками. Запах фруктов, доносящийся из соседней телеги, а так же запахи железа, сахара, муки, капусты, зерна и пряностей казались ей несъедобными. Она попросту не знала этих запахов.

Малышка нащупала у себя на поясе пару узелков. Конечно, риск сорваться будет больше, если она отвяжет две или три веревочки. И так весь криво сплетенный пучок шпагатов с трудом выдерживал ее. Но если она нагрузится едой и рухнет вместе с ней, будет хуже. К тому же ей нужны свободные руки, чтобы цепляться за плющ.

Вытащив из телеги массивный окорок, пару колец колбасы, мешочек с лепешками и какой-то резной ящичек, Кых привязала свои шпагаты к украденным вещам и скользнула в переплетение плюща. Ей удалось подняться довольно легко, почти не опираясь на ослабленную веревку.

Торопливо озираясь, не подкрадывается ли кто со спины, Кых выудила из ущелья свою добычу. Окорок, колбасы и лепешки отправились в заплечный мешок. А вот ящиком она решила заняться немедленно. Нелепо тащить такой громоздкий предмет вниз. Она и так перегружена. Вдруг там внутри окажется какая-нибудь ерунда?

Несколько движений ножа — и крышка, жалобно заскрипев, открылась со стороны вырванных из дерева петель. С щелчком сработала ловушка, встроенная в замок. Если бы Кых попыталась воспользоваться отмычкой или просто поковырять ножиком в скважине, она могла бы остаться без пальцев. А так три обоюдоострых лезвия только искрошили крышку шкатулки, спрятанной в ящике.

Кых отбросила их палочкой — вдруг отравленные? Шкатулку она кинула на валун, стоящий чуть ниже по склону. Полированое дерево треснуло и на траву вывалились золотые монеты и круглый сверток.

Из леса послышались шаги. Шел кто-то из своих, почти бежал. Нужно было сматываться. Пусть думают, что она прорыдала всю ночь в какой-нибудь расщелине. У нее теперь есть запас еды на пару недель, деньги и эта круглая штука, которую, возможно, удастся продать возле тракта.