SoNew - Писания про Юного мага

— Ну, готовы? — усмехнулась она. — Пора! Сначала перетащим малявок в лодку, потом отвлечем бойцов…

— Это лодка? — вытаращились орчата. — Да она же тряпочная! Она намокнет и утонет.

— Не утонет, — помрачнела Кых. — Если я ее не опрокину. Но колдун меня вроде бы научил, как ею управлять.

— Тебе виднее, — Рео на правах мужчины осмелился еще раз высказать свои сомнения.

Ти молча пожала плечами. Тряпочная, так тряпочная. Кых всегда знает лучше.

— Давайте, таскайте малявок, а я буду держать лодку. — Остатки мяса принести? — спросил Рео.

— Да. Будет чем заткнуть самым мелким рты, пока мы будем плыть мимо коридоров.

— А если страхеды нападут на нас? — снова усомнился в плане Рео.

— Лодка плывет очень быстро, — успокоила его Кых. — А там у свалки уже колдун пусть от них отбивается.

— Станет он, как же… — Рео полез враспор в расщелину, продолжая бурчать.

— Да, Ти, — Кых неожиданно смутилась, словно в ее сделке с колдуном было что-то неправильное. Да что с ней? Они все равно собирались подбрасывать младших на хуторах? — Ты из самых маленьких умой тех, что вроде как люди и целые при этом. Или протри им моськи тряпкой.

— Мы их отдадим за лодку? — утвердительно кивнула Ти.

— Ну… типа того, — Кых почесала все еще мокрый затылок. — Колдун спросил с меня часть груза, и я обещала ему пятую долю. Только я думаю, что малявки ему ни к чему. Поэтому я отдам ему мое золото. Все честно. Но на всякий случай…

— Какой случай? — Ти серьезно покачала головой. — Вряд ли он их есть будет. Разве что на зелья пустит.

— Знаешь, мама мне говорила… то есть, писала, что верхние и нижние к детям по-другому относятся.

— К своим — конечно, — пожала плечами орчишка. — ну да все равно, сделку ты заключила правильно. Хитрость — не обман, — и она полезла следом за Рео.

Дети очень быстро смекнули, что в этой странной посудине нужно сидеть очень тихо, совсем не шевелясь. Непонятливым помогли кусочки мяса и подзатыльники, щедро раздаваемые нервничающим Маром.

Наконец, все замерли, и Кых оттолкнула от берега потяжелевшую лодку. Ти и Рео побежали по разным берегам речки и скрылись в узких лазах, ведущих к коридорам. Их не тронут бойцы Гроя — во всяком случае, можно надеяться, что не тронут. Сейчас орчата разложат в труднодоступных местах упоительно пахнущее мясо и вернутся. Нужно подогнать лодку к выступу, который скроет ее от случайного взгляда. Вдруг кому-нибудь приспичит заглянуть сюда?

Дети медленно жевали жесткое мясо, а Кых нервно переминалась на корме. Орчата словно в нижний мир провалились. Если колдун уйдет, они, конечно, не пропадут. На свалке можно прятаться довольно долго — покуда она не разведает новую дорогу наверх. Однако ей было жалко потерять маленьких, но таких сильных и верных орчат. Дело не в их пользе. Просто Кых привязалась к ним, хотя и клялась себе не делать этого никогда. Клялась над каждой новой крохотной могилкой, и все равно кусала пальцы, пытаясь справиться со слезами.

Но она не могла бросить остальных, еще более беспомощных, детей и отправиться на поиски своих младших друзей. Оставалось только ждать. Время от времени откуда-то доносился невнятный шум, даже отдаленные голоса. Пещерное эхо причудливо искажало все звуки, делая тихое громким, ясное — невнятным, отражая шепот на сотни локтей и заглушая звоном капель близкие шаги.

Кых родилась тут и прожила всю свою недолгую жизнь. Но сегодня ей снова казалось, что она только что покинула безопасность детской, где мама держала ее первые годы. Опасность таилась за каждым камнем, за каждой расщелиной. Поэтому когда Рео выскочил, петляя, словно элпи, из узкого лаза и помчался мимо лодки по берегу, Кых не сразу среагировала. Ей нужно было сильно и резко оттолкнуться на середину потока, а она растеряно оглянулась, ища взглядом Ти.

Где эта зеленая паршивка? Сколько ее еще ждать? Рео вскрикнул и упал за валуны. Только теперь Кых осознала, что над берегом свистят стрелы. Пока что в стороне, потому что лодку закрывают камни. «Мама, мамочка! — взмолилась она изо всех душевных сил. — Помоги мне, я рехнулась…». С этой мыслью она сунула весло Мару и приказала таким страшным голосом, что орчонок отшатнулся:

— Не вздумай грести — опрокинешь всех в воду. Просто тихонько отталкивайся от камней. Пусть течение вас несет. Глядишь, когда начнется теснина, я вас уже догоню, — сама она ни на секунду не верила в то, что говорила.

За свою короткую жизнь Кых не раз видела убитых выстрелом. Те из них, кто возвращался из выморока, не любили говорить о раздирающей боли от входящего в плоть наконечника. А некоторые не возвращались — ниточка, связывающая рабов с жизнью, была слаба и тонка. Чтобы не поддаться страху, Кых со всей дури стукнула кулаком по валуну и выскочила на берег. Она успела заметить неясное шевеление в проходе, расположенном на другом берегу. Если Ти способна двигаться, она догонит лодку. Если же нет… Рео все равно в большей опасности. Кых пригнулась и метнулась к тому месту, где в последний раз видела орчонка. Тот лежал в щели между камней, и древко стрелы торчало у него из спины. Это древко ходило туда-сюда: орчонок еще дышал.

— Гады, вот гады! Крысы проклятые! — всхлипывала Кых, пытаясь волоком сдвинуть мальчишку с места.

Он весил уже больше нее, но Кых была выносливее. Она тянула, тащила, отталкивалась ногами, перетаскивала Рео через валуны и волокла его наполовину на своем плече. Кровь капала ей на шею, на руки, горячая и солоно пахнущая. Очутившись по пояс в воде, Кых сообразила, что дальше двигаться некуда. Тут была река, которую раненый Рео не мог одолеть, а лодку она отослала. Сейчас их догонят, а она даже кинжал не может выхватить из-за того, что руки заняты орчонком.

В эту минуту что-то больно ткнуло ее в бок, а вес на плече заметно уменьшился. Кых вскинула голову и обнаружила, что лодчонка недвижимо стоит у берега, удерживаемая двумя десятками замурзаных ладошек, вцепившихся в обломки скал и космы пещерного мха. А Мар и старшие из малявок уже перетаскивают Рео внутрь челна. Оценив увиденное в мгновенье ока, Кых рванулась через перекат к другому берегу. Где-то в отдалении раздались голоса, свистнула стрела, уйдя слишком высоко, в потолок. Девочка уже вкатилась в проход, где заметила движение. Ти подняла голову и улыбнулась виновато.

— Уходи, — покачала она головой. — Потеряешь всех!

Нога орчишки была пригвождена к старой свае коротким дротиком. Кых вцепилась в древко и начала раскачивать его, упираясь ногами в стену. По ее лицу текли слезы, кровь и пот. В коридоре раздавались голоса. Ближе, еще ближе. Дротик трещал, но не подавался, только кровь толчками плескала из пронзенного бедра Ти.

— Сперва на нас внимания не обращали. Потом все вышло как ты сказала, — торопливо докладывала та своей старшей подруге.