SoNew - Писания про Юного мага

— Что ты такое натворил? — спросила она с той интонацией, которая снова превратила священника в нерадивого ученика, удравшего из Школы магии. — Почему Ви уехала?

— Я… мы… мы поссорились с нею, — выдавил Клайд из себя. Кселла всмотрелась в его лицо и неожиданно смягчилась:

— Надеюсь, что не на всю жизнь, а?

— Не знаю, — Клайд тяжело вздохнул. Он совершенно не понимал женщин: например, что вдруг заставило Кселлу изменить свой тон, ведь только что она готова была распекать его на все корки?

— Давно нужно было заняться этим твоим мороком, — досадливо воскликнула волшебница. — Эта отрава все-таки сделала свое дело, не так ли?

— Похоже, — вяло кивнул маг.

— Ладно, после осады голема не строят, — махнула рукой Кселла. — Девочку я постараюсь успокоить, а тобой займется магистр Лежен. Он у нас уже давно специализируется по связанным с магией душевным недугам.

— Если это поможет… — все так же равнодушно согласился маг. — Ты не скажешь мне, конечно, где она?

— Не скажу, потому что сама не знаю, — усмехнулась Кселла. — Но передать ей письмо сумею.

— Я напишу! — вскинул глаза Клайд. — Я… только не знаю, что ей теперь сказать.

— Скажи, что ты любишь ее, — посоветовала Кселла. — И попроси прощения. Что бы ты там не натворил, думаю, прощения попросить стоит.

— Хорошо, — немного оживился Клайд. — Я успею сделать это до отъезда?

— Да. Я как раз хотела сказать тебе, что мы улетаем через час.

— А что мы будем искать в тех руинах? — чуть более уверенно спросил маг.

— Что ж, теперь я могу тебе сказать, — Кселла невольно обернулась на дверь. — Мы будем искать там Печать Бездны. Гномскую печать, утерянную во время переселения их народа в Элмор.

— Это как-то связанно с Пророчеством Бездны? — тихо спросил Клайд.

— Да, — призналась Кселла. — Именно поэтому ты должен отправиться со мной. Как артефакты, Печати довольно сильно искажают реальность. Я подозреваю, что тебе они будут более послушны, чем всем остальным.

— А что Гильдия собирается делать с ними? — поинтересовался маг.

— Об этом ведутся долгие споры. Некоторые предлагают выплавить из них новую печать, которую было бы невозможно открыть. Другие предлагают изолировать артефакты в мощных защитных коконах и спрятать в отдаленных местах нашего мира. Третьи предлагают отомкнуть Бездну и сразиться с Шилен. Они рассчитывают на вмешательство других богов в этом случае.

— Но на земле снова восцарится хаос, — покачал головой Клайд.

— К тому же, Шилен не может просто так войти в наш мир, даже если Печати будут вскрыты. Нужна жертва, чья-то кровь. Темные жрецы не задумываясь пошли бы на это, но мы не можем так поступить, — Кселла задумчиво посмотрела на молодого священника. — Я подозреваю, что этим когда-нибудь придется заняться тебе.

— Надеюсь, что нескоро, — Клайд вздохнул.

— Конечно, нет. Пока что были найдены только две печати, принадлежащие светлым и темным эльфам. Они задействованы для того, чтобы призвать в наш мир две противоборствующие силы: посланника Света и посланницу Тьмы, дочь Шилен. Нам нужно собрать все семь, чтобы хотя бы понять структуру связывающего их заклинания. Ты понимаешь, что все это гораздо сложнее, чем вскрыть заколдованный сундук с кладом?

— Да, — кивнул маг. — Я пойду… собираться? — спросил он, нашаривая в кармане почтовый кристалл.

— Буду ждать тебя на башне, — махнула рукой Кселла, скрываясь за противоположной дверью.

Клайд некоторое время смотрел на пламя камина. Как что-то, казавшееся непреложной частью его жизни, подобно дыханию, может так легко исчезнуть из нее? Неужели нет никакого закона природы, магии, божественных сил, сохраняющих такие важные вещи в жизни, как любовь, уважение, дружба или просто счастье? Накануне он метался, изводя себя мелкими страхами и находя какие-то обидные занозы в своих отношениях с Вивиан. Он не понимал, что то спокойное равновесие ожидания и было счастьем. Осознание этого пришло только теперь, когда он все потерял. И совершенно не знает, как жить дальше с подобным чувством вины.

С другой стороны, может быть ему нужно было пройти через горнило потери и научиться ценить самое важное? Осознать, что радость от встреч с Вивиан, ее безопасность, ее тихая, незаметная работа — все это очень ценно для него. А все эти амбиции священника-реформатора, желание «подтянуть» подругу до своего уровня, заставив ее играть по его правилам и жить его жизнью — это детские капризы, наносная фальшь в их отношениях.

Теперь-то он даже не заикнулся бы о поездке Вивиан в катакомбы! А как он ждал бы ее приезда из коротких путешествий! Как гордился бы созданными ею новыми эликсирами! Ему не было бы нужды оскорблять девушку недоверием и пытаться намертво привязать ее к себе только из-за того, что какой-то безумный темный жрец посмел вообразить, будто она может стать неверной женой!

К сожалению, теперь Клайд не смел даже думать о том, чтобы девушка считала себя его невестой. Простит ли она когда-нибудь случившееся? Если она теперь предпочтет Сэйта, это будет только справедливо! Или найдет себе другого достойного спутника. Он не может не только ревновать ее теперь — даже просто претендовать на ее внимание, время, беседу или ответное письмо.

Со вздохом, Клайд достал почтовый кристалл и попытался выдавить из себя:

— Вивиан, прости меня, я тебя очень прошу! Я вел себя как последний идиот… хуже идиота! Я очень тебя люблю…

Сэйт не знал точно, что произошло с его друзьями, но догадывался, что это что-то глубоко личное. Клайд пересказывал ему пророческий бред, который магу привиделся на алтаре, но эльф никогда не осознавал, насколько глубоко яд этой отравы проник в сознание друга. Мысль о том, что Клайд мог как-то оскорбить девушку отзывалась в нем таким протестом, словно кто-то грубо терзал струну, фальшью заглушая прекрасную мелодию. Пресвитер долго собирался с духом, чтобы поговорить с Клайдом, но опасался услышать от него правду, после которой ему придется выбирать: на чьей он стороне.

Но все вышло гораздо проще. Сэйт услышал голос друга, диктующего магическое послание девушки и понял, что те действительно поссорились. А Клайд, увидев открывшуюся дверь, понял, что эльф многое слышал и торопливо махнул рукой, не в силах вдаваться в подробности:

— Я вел себя как полный кретин… как последний гоблин! Надеюсь, что Ви хотя бы простит меня когда-нибудь.

Больше он не сказал ни слова, а Сэйт не спросил. Они помолчали неловко, затем священник торопливо заговорил о предстоящей операции в катакомбах:

— … И мы должны отыскать эту печать как можно скорее!

— А разве не осколки подобных артефактов выбивают с боем у подземных монстров бойцы по всему Адену?