SoNew - Писания про Юного мага

— Кселла сказала, что не совсем. Это не кусочки печатей в прямом смысле. Это их энергетические сгустки. Иначе, посуди сам, откуда бы взялись тысячи и тысячи осколков кругляша размером не больше ладони? Собрав все частички, можно найти саму печать. Но это очень долгий путь. Кселла считает, что красная и зеленая печати уже нашли своих владельцев, и теперь их нужно искать в последнююю очередь. Сперва мы бросим все усилия на то, чтобы завладеть остальными пятью.

— И что Гильдия будет делать с Печатями Бездны? — пожал плечами Сэйт. — Кроме как открыть Бездну они ни для чего не годятся.

— Ну, их ведь можно спрятать получше, — высказался Клайд.

— То, что спрятано получше, на самом деле легче и находится — если только узнать ключ к способу, которым это укрыли.

— Значит, их нужно прятать разными способами и в разных местах.

— То есть, попытаться повторить непредсказуемую ситуацию, которая и так существует в мире сейчас, — усмехнулся эльф.–

Ну, в общем-то так. С той разницей, что Гильдия успеет изучить свойства Печатей. Может быть, эти знания подскажут нам другой способ. Кстати, насчет открытия Бездны… Это тоже реальный план.

— Думаешь, что боги вмешаются? — покачал головой Сэйт. — Ты не совсем понимаешь природу связи богов с нашим миром. Шилен не может войти в нашу реальность и не разрушить ее. Искажения будут слишком велики, скорее всего уцелеют жалкие остатки разумных. Вполне вероятно, что перестанет действовать магия. Исчезнут монстры. Нет, богиня может покинуть свое заточение только вовне. В пустоту, где зарождаются миры.

— Это и означает убить ее? — изумился Клайд.

— Нет, — нахмурился Сэйт. — Убить богиню могут только равные ей по силе. Например, Стражи душ или другие боги. В пустоте Шилен станет свободна. А наш мир станет свободен от ее гнева.

— Но тогда в Девятимирье будет одной богиней меньше? И молитвы жрецов темных эльфов не будут действовать?

— Вовсе нет. Прочие боги ведь тоже удалились вовне, — пояснил эльф. — Сила, вложенная Шилен в создание мира останется здесь и будет действовать по-прежнему. А ее гнев исчезнет. Пропадет нужда в противостоянии ее силе, магия станет более уравновешенной.

— И как это проявится?

— Ну, этого никто не знает. Это будет огромное Преобразование, но не разрушение.

— Ты это вычитал где-то? — спросил Клайд.

— Частично вычитал, частично вычислил. Я могу принести таблицу с расчетами… — предложил Сэйт, но священник покачал головой:

— Не сейчас! Мне пора отправляться на поиски, Кселла уже ждет меня. А тебе я оставляю записки для молодых клириков в Адене. Ребята должны были разузнать что-нибудь про тетю твоей Лии за эти дни, но теперь тебе придется самому отправиться к ним.

— Благодарю, — кивнул пресвитер. — Поговорим обо всем после нашего возвращения.

Проводив улетающих драконов взглядом, Сэйт отправился разыскивать Эмми. Девушки составляли довольно дружную команду тут, при Гильдии, опекая младших и помогая новичкам. Сонечка и Вивиан ненавязчиво верховодили в этой компании. Лемвен, Марусенька и Эмми развивали бурную деятельность под их руководством. А Каона все еще не вышла из положения подопечной. Эльф хотел попросить сестру Клайда присмотреть и за Лией.

Он застал девушку беседующей с Дариком во внутреннем дворике. Она заметила эльфа краем глаза, но нетерпеливым жестом приказала ему пока не беспокоить их. И было с чего: несчастный клирик разговаривал!

— …Неумелое воспитание может нанести больше вреда, чем иная болезнь, — тихим, сдавленным голосом говорил он. — Ребенок полностью зависит от взрослых, он не может защищать себя долгие годы. Я не могу судить, так ли это у других рас. Насколько я помню, только орки взрослеют с такой же скоростью, как и мы, хотя и живут дольше. Возможно, что тридцатилетний маленький гном или эльф имеет достаточно воли, чтобы противостоять подавлению его личности взрослыми. Во всяком случае, у них есть больше времени на то, чтобы попытаться как-то этого избежать. У людей же от двух-трех лет до начала ученичества, когда дети покидают родителей или воспитателей, пролетает всего несколько лет — но именно они формируют характер.

— Если бы вы, маги, научились исправлять это внутри человека так же, как вы лечите раны! — поддержала беседу Эмми.

— Я двигался в этом направлении, — слегка покачиваясь из стороны в сторону, отвечал Дарик. — Я проникал в глубину души. И поплатился за это. Моя собственная душа оказалась неподвластна мне. Я даже не знаю, где она теперь.

— Твоя душа? — девушка подняла брови.

— Ее частица. Какая-то важная частица, без которой я живу словно с половиной разума, — пояснил клирик, беспокойно поводя руками.

— Ничего, магистр поможет тебе рано или поздно. А ты не знаешь, почему Марусенька уверяет, что ты не переживешь выморока?

— Она что-то видела, — вздохнул Дарик. — Что-то важное о моей смерти. Я помню только жгучий ужас и что-то золотистое, теплое… Мы не будем снова вспоминать сегодня? — он встревоженно вскинул глаза на собеседницу.

— Нет, что ты, — мягко ответила та. — Не нужно, если тебе тяжело.

— Мне тяжело… — он снова понурился.

— А дрессировка зверей? Ты же хотел рассказать мне про дрессировку, — попросила Эмми.

— Я занимался этим, — вздохнул клирик. — Я дрессировал дракончика, волчонка и кугуара. Это немного похоже на воспитание ребенка. Главное — понять характер своего питомца и действовать в унисон его желаниям, оставаясь строгим, но доброжелательным…

Сэйт отступил на несколько шагов. Похоже, что Эмми сейчас было не до заботы о новенькой. Как жаль, что Ви уехала! Можно поискать Сонечку, если только та не забралась куда-нибудь в закуток тихо плакать. Однако, Эмми такая молодец! Нужно будет рассказать магистру Лежену об успехах его пациента.

Рассуждая таким образом, эльф начал свои поиски с пещеры, в которой содержались драконы. Он знал, что частенько Ветер становился молчаливым свидетелем слез своей маленькой хозяйки. Предчувствие не подвело пресвитера. Сонечка сидела на куче угольного шлака, обняв лежащего Ветерка за могучую шею и что-то тихо шептала ему. На этот раз эльф был уверен, что его вмешательство необходимо.

— Сонечка, вот ты где! — воскликнул он радостно, но тут же споткнулся об кучку шлака и едва не упал. Пока Сэйт занимался испачканными в угольной пыли ботинками, гномишка успела торопливо утереть слезы и обмахнуть мокрое лицо тряпкой, которой она обычно натирала чешую дракона маслом.

— Что-нибудь случилось? — тревожно спросила она.

— Нет, ничего такого. Я просто хотел попросить тебя присмотреть за той девочкой, ну, помнишь, Лией? Я привез ее недавно из Адена.

— Конечно. Ты тоже думаешь, что не стоит учить ее обращаться с оружием? Сегодня одна волшебница уже сделала Марусеньке замечание, что, мол, этой малышке ни к чему кинжалы.