Array Array - Красный дьявол и Каменная чаша

-- Тебе бы перед сражением воинов вдохновлять, -- усмехнулся Клод, -- можно подумать, что мы стоим на краю гибели и если сейчас не бросимся в битву, то все погибнут.

-- Почти, -- вздохнул Олаф, -- чтобы он не замышлял, это не предвещает ничего хорошего. Все, довольно об этом. Прежде чем вы пойдете искать Ингрид, герцог, откройте мне дверь.

-- Хорошо, -- немного помедлив, ответил Алан.

Пока они шли до ворот, им на встречу не попалось ни одного брата. Шагая по коридорам, Клод высказал свое удивление, но брат Сильвестр тут же все ему объяснил:

-- В девять вечера вся братия ужинает в большом обеденном зале, -- сказал он, -- сейчас полдесятого, а это значит, что скоро все начнут расходиться по своим кельям.

-- Нам нужно спешить, -- сказал Олаф, ускоряя шаг.

Предусмотрительный повар прихватил факел и теперь, спускаясь к вратам, шел впереди, освещая путь. Лабиринт пользовался недоброй славой, и только братья Покоя и Послушания изредка спускались вниз, чтобы смахнуть пыль. Лабиринт был немногим младше стен резиденции. Верховный магистр Трилл собирался проложить туннель, ведущий в замок герцога, но наткнулся на старинные катакомбы, из-за которых и наложил такое диковинное заклинание на врата. Что было в тех катакомбах, не знал даже брат Олаф, но память герцога показывала Алану бледные вспышки прошлого, когда Эдмунд, рядом с иссушенным стариком в темно-синей мантии Верховного магистра, проходил по туннелю и, кажется, выход вел как раз в склеп -- древнее святилище Анкейн. Врата представляли собой гладкую каменную плиту, обрамленную двумя колоннами. Алан подошел к одной из них и провел рукой по холодному камню, ища скрытый замок. Ладонь сама остановилась и Фостер слегка надавил на камень. Раздался щелчок, четко слышимый в царившей кругом тишине, и плита отъехала в сторону, открывая им темные недра лабиринта.

-- Да, -- протянул Клод, -- паршивое местечко, в самый раз для того придурка.

-- Господин Клод, -- возмущенно прошипел коротышка, -- мы же находимся в священном месте.

Алан был согласен с поваром -- пещера с характерным запахом сырого камня и плесени благоговейных чувств совсем не вызвала.

-- Благодарю, Алан, -- сказал Олаф, проходя внутрь, -- надеюсь, вы найдете девушку.

-- Ты, правда, собрался идти один? -- удивился Клод.

-- Я не могу принуждать вас.

-- Но у тебя даже нет факела!

-- А использовать магию в лабиринте запрещено, -- поспешил вставить храбрый Сильвестр.

-- Даже и думать не смей, -- покачал головой Клод, -- как бы там ни было, Ингрид меня со свету сживет, если я отпущу старика на съеденье неведомым тварям.

-- Я не такой уж и старик, -- натянуто улыбнулся Олаф.

-- Нет, -- продолжал Клод. Он начал подталкивать Алана к входу, напирая на него. Следом шел коротышка, -- вдруг там окажется еще какая-нибудь дверь, которую тоже просто так не отопрешь или закроется эта, тогда что ты будешь делать?

Едва они прошли внутрь, раздался щелчок, и дверь встала на свое место.

-- Что я говорил! -- заметил Клод, -- вот только как мы отсюда выберемся?

-- Я знаю как, -- ответил Алан. Едва он вошел в туннель, как его охватила странная уверенность, что он помнит, куда нужно идти. -- Какое оружие у нас есть?

-- Кинжал, веревка, ножка стула, пара камней, -- начал перечислять Клод.

-- У меня есть мешок, -- сказал Сильвестр, вынимая из кармана холщовый мешочек для орехов.

-- Хотя и не оружие, -- вздохнул Олаф, -- но лучше, чем ничего.

-- Этого не хватит, чтобы убить мерзавца, -- проговорил Алан, -- я знаю путь, который ведет в замок. Я дам вам лучшие клинки. Идите за мной.

И он повел их по туннелю, освещая себе дорогу факелом Клода. Казалось, только вчера он проходил здесь, с любопытством изучая катакомбы. Тогда еще была жива Маргарет и мир был совсем другим. Стараясь вырваться из плена чужих воспоминаний, Алан вновь представил лицо Ингрид, что причинило ему еще большую боль, ведь это были его личные, а не чьи-то чувства.

-- Я вот думаю, -- проговорил Клод, -- мы сейчас идем в замок, ведь так?

-- Да, конечно, -- отозвался Олаф. Клод был мастером задавать глупые вопросы и за время их путешествия, все научились, кроме Ингрид конечно, спокойно на них отвечать. Иногда его, казалось бы, наивный вопрос неожиданно открывал всем то, что не учитывали ранее.

-- Что, если он тоже просто шел в замок? Ведь он умеет открывать запечатанные двери, а это, надо думать, очень удобный ход и, главное, незаметный.

-- Нет, -- ответил Алан, -- я знаю, куда он пошел и это вовсе не замок.

-- Хорошо, если так, -- пробормотал повар.

В памяти герцога появился четкий образ врат, испещренных магическими символами. Верховный магистр Трилл смог разобрать лишь некоторые из них. Морщины на лице старика разгладились и, просияв, он поведал Эдмунду, что за вратами и есть та самая каменная чаша -- источник мудрости и силы. Через месяц разгадали механизм замка и магистр лично, трясущейся от волнения рукой открыл дверь. После погребения магистра Трилла решено было запечатать лабиринт и никогда больше не пользоваться туннелем, связывающим замок герцога и резиденцию. Лабиринт хотели разрушить, но Эдмунд, помня слова старого магистра о защитных свойствах врат, не дал своего согласия. По его мнению, древнего замка было вполне достаточно, чтобы оградить лабиринт от любопытных. Он и не предполагал, что существуют другие бессмертные.

-- Тупик, -- констатировал Клод, когда Алан, поглощенный мыслями, уперся в стену.

Алан без труда нашел точно такой же, как в резиденции, камень и надавил на него. Плита со щелчком отъехала.

-- Склеп, что ли? -- спросил Клод.

-- Да, здесь покоится леди Маргарет, -- ответил осведомленный Олаф. Алан пытался вспомнить встречи Эдмунда с ним, но старый монах ловко исчезал из воспоминаний. Сейчас же Алан четко увидел, как еще не седой, могучий Олаф проходит вслед за герцогом в склеп. Разговор вышел коротким. Эдмунд только рассказал ему о своей супруге, а Олаф сдержанно прочел молитву Анкейн.

Герцог прошел в личную оружейную. Двуручные мечи, кинжалы, алебарды, щиты, пики, метательные ножи и арбалеты -- когда-то Эдмунд интересовался оружием и собрал неплохую коллекцию. Он не был здесь более ста лет, но верные слуги следили за клинками. Отточенные, никогда не знавшие ржавчины, они с молчаливым вызовом блестели в дрожащем свете факелов. Герцог уже давно утратил интерес ко всему, но юный Алан, даже зная наперечет каждый меч, был поражен. В ордене им давали тупые железки, несравнимые с такими произведениями мастеров.

-- Вот что я называю неплохим арсеналом, -- довольно улыбнулся Клод, -- я редко брал в руки что-нибудь длиннее кухонного ножа, но сейчас, наверно, выберу какую-нибудь пику.

-- Лучше меч и легкий щит, -- посоветовал Олаф. Священному рыцарю нередко приходилось прибегать к помощи стали. Завистники утверждали, что боевая мантия Олафа была бурого цвета и хрустела от засохшей крови врагов. Еще, конечно, поговаривали об ожерелье из клыков неведомых хищников, натравленных магами песка, которым неустрашимый Олаф рвал пасти голыми руками, но в эти сказки уже никто не верил. Животных проще сжечь, чем зарезать.