Виталий Дубовский - Дожить до рассвета

— Как Вандал?

Безобраз с Лиходеем переглянулись, пожимая плечами, словно не о чем было беспокоиться.

— А что ему сделается? Бобура его быстро подлатала, да и сам он в состоянии себе помочь. Может, он нынче и силен, как медведь, только заживает на нем все, как на собаке!

Ведьмаки громко расхохотались собственной грубой шутке, принявшись обсуждать позор зарвавшегося Вандала. Стоян недовольно нахмурился, хлопнув ладонью по столу.

— Не сметь! — Безобраз с Лиходеем затихли под его гневным взором. — Не сметь насмехаться над братом. Я уважаю его вызов. Да, он наказан по заслугам, однако уважайте его силу! Или ты забыл, Безобраз, как он тебя в снегу вывалял? Кто из вас решился бы ступить в обитель Велеса? Он еще станет великим воином. Быть может, не в этот приход, но обязательно станет.

Стоян замолчал, поведя носом по ветру, словно волк в лесу, почуявший росомаху. Входная дверь со скрипом распахнулась, впуская в дом холодный ветер со снегом. Ведьмаки удивленно обернулись на скрип. Переступив порог, в дом вошел человек. Едва завидев его серые одеяния, колдуны вскочили на ноги, хватаясь за оружие. Молниеносным движением обнажив меч, Стоян отбросил в сторону преграждающую путь лавку. Лиходей, испуганно выругавшись, зашептал заклятье, колыхнувшись горячим туманом. Балка над незнакомцем затрещала, вот-вот готовая обрушиться на его голову.

— Ур! — яростно зарычал Безобраз и, не задумываясь, метнул в него свой охотничий нож, которым только что нарезал мясо.

Легким движением незнакомец перехватил летящий в него нож, с издевкой раскланиваясь перед ведьмаками. Откинув с головы капюшон, он громко расхохотался:

— Не ждали, волки?!

Ведьмаки замерли, силясь обуздать рвущуюся наружу ворожбу. Грязно выругавшись, Стоян с лязгом вогнал клинок в ножны:

— Пастух! А чтоб тебе пусто было!

Присев к столу, Пастух налил себе медовухи, весело ударившись чаркой с братьями. Выпив одним глотком согревающий тело напиток, он начал свой долгий рассказ:

— Дело было так. Поймали мы с Падуном Ура, спеленали, что дитя малое, и умыкнул я его в пограничный мир. Есть там места особые, даже у Правителя руки коротки туда дотянуться. В общем, навел я ворожбу, поглощая его разум, покуда он в беспамятстве был. Думал, все гладко пройдет, старик-то совсем слаб, не то что в былые времена. И так я его, и эдак — молчит Ур. Не получилось у нас полюбовного разговора. — Пастух вздохнул, огорченно махнув рукой и вновь наливая себе медовухи. — Целую седмицу он не сдавался. Однако какая же нужна вера, чтобы такую боль вынести! Все же сломил я его волю.

Стоян недоверчиво покачал головой, поднявшись с лавки и подходя к Пастуху.

— Больно гладко стелешь, брат. Не может Ура боль сломить. Покажи мне.

Стоян протянул руку, накрывая ладонью голову брата. Воспоминания Пастуха потекли бурной рекой, стремительно затягивая его в водоворот событий.

Элкор открыл глаза. Раскаленный воздух обжигал его дыхание, колеблясь над песком причудливыми миражами. Истерзанное черным колдовством тело не слушалось его, превратившись в сплошной комок боли. Отплевываясь от песка и с трудом опираясь на локти, Ур пополз к воде, оставляя за собой кровавый след. Вдруг, вскрикнув от невыносимой боли, он выгнулся дугой, озираясь на ненавистный колдовской клинок. Вогнанный в край его тени нож накрепко приковал его к этому месту. Элкор потянулся к клинку, пытаясь освободиться от его ворожбы. Рукоять ножа зашипела, оборачиваясь змеей, и метнулась к его руке. Отдернув ладонь, Элкор горестно вздохнул, взглянув на плещущиеся волны океана. Близость прохладной воды будоражила его воспаленное сознание, заставляя вновь и вновь ползти к ней.

Несколько безумных дней демон изгалялся над ним, жаля старого Ура своим колдовским кнутом. Впадая в беспамятство от невыносимой боли, Элкор вновь приходил в себя, вскрикивая от его ударов. Казалось, эта пытка будет длиться вечно. Находясь меж сном и Явью, чародей тысячи раз желал умереть, приказывая собственному духу вернуться к Творцу. Ничего не получалось. Черная магия крепко спеленала его душу, не позволяя ей вырваться.

Обжигающий удар кнута заставил его вновь застонать. Сил на крики уже не оставалось. Ур стал впадать в забытье, не осознавая, где он находится.

— Кто ты? — пересохшие губы шептали едва различимые слова. — Кто ты? Чего ты хочешь от меня?

— Кто ты? — вторил ему голос демона. — Как твое имя?

Элкор молчал, вновь впадая в беспамятство.

— Чего ты хочешь от меня, демон?

— Как твое имя?

Дни превратились в бесконечность. Демон отворил тысячи дверей, пытаясь добраться до сознания чародея. Наконец пала последняя преграда, уступая беспощадному мучителю. Старик не выдержал, прошептав в бреду:

— Элкор…

— Именем твоим — повелеваю! — радостно вскричал Пастух. — Повинуйся же мне, Элкор!

Сидя на берегу, демон улыбался, наблюдая, как изможденный старик тянется к воде. Сокрушив все наговоры, Пастух опустошил его сознание и размышлял над раскрытыми секретами. Чего-то не хватало в хаосе мыслей чародея. Асгард… Меру… Веды… Волхвы… Предсказание… «Перуном будут изгнаны демоны, возвратятся в Навь нечестивые. И на пепле взрастет семя новое, вновь внимая слову Сварожьему…» Пастух нахмурился, чувствуя, что упускает нечто очень важное.

— Чего-то ты недоговариваешь, старик? Какую тайную дверь ты не открыл мне? Говори!

Полубезумным взглядом Элкор, не отрываясь, смотрел на плещущиеся волны. Губы его тронула улыбка, и он прошептал:

— А я, глупец, никогда не любил море. Все воды боялся. Отпусти меня, демон? Дай мне умереть. Ты все забрал, что у меня было.

Пастух подошел к нему, лишь мгновение поколебавшись, и вынул из тени шипящий клинок. Схватив старика за ворот, он потянул его прочь от воды.

— Нет, старик, твой дух останется в моем сознании, пока я не пойму, что ты утаил от меня.

Элкор открыл глаза, озираясь по сторонам. Темная пещера сознания колдуна стала его новым жилищем. Чародей расхохотался, словно сбылась мечта всей его жизни.

— Вот я и дома, — облегченно прошептали губы старика.

… Стоян выругался, бешено заметавшись по дому. Рожденный Мораной, чья коварность тысячелетия играла людскими судьбами, он чувствовал ложь за версту.

— Глупец! Он обманул тебя! Как ты мог поверить в его беспомощность?!

Ведьмаки нахмурились, чувствуя, что приближается буря. Оскорбленный Пастух поднялся на ноги, грозно зарычав в ответ:

— Его глазами я видел все тайны Асгардского дворца! Все уровни Священного Капища! Все тайные знаки, ведущие лабиринтами в святая святых! Я видел, где они хранят Веды!