Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — курфюрст

Примерно так же отвечали лорды из земель, расположенных подальше. Я прикинул, сколько гонцам было скакать туда, сколько обратно, и решил, что Фальстронг не соврал и в самом деле послал заранее, как и сказал мне, а не сейчас, когда приходится выполнять мне обещанное.

Зайчик встречал меня нетерпеливым ржанием, Бобик извелся, бегая по заднему двору и пугая кур, я навещал их дважды в день, обнимался и уверял, что вот как только, так сразу.

Самые дальние из вассалов Фальстронга наверняка ответят тоже согласием выступить, хотя, конечно, могли бы отказаться, в договоре с королями такое предусмотрено, ведь на королевство же никто не напал, а самим нападать — это по выбору.

Я решил, что у Фальстронга собирается достаточно могучая армия, попросился на аудиенцию, тоже выбрав время, чтобы не в общем зале, а там сообщил учтиво:

— Ваше Величество, я счастлив был бы погостить еще, но пора отправляться навстречу своим войскам.

Он удивился:

— Армландским?

Я сказал уязвленно:

— Ваше Величество, я к вам ехал через свои земли и велел собрать всех, кто может держать оружие в руках. Мы готовы защищать свои земли! А наиболее боеспособные отряды рыцарей уже выступили в указанное мною место… Кстати, из Сен-Мари туда тоже должны прийти отборные войска, закаленные в боях! Так что я хоть в сравнении с тремя королями и буду самым слабым, но… не таким уж и ничтожным!

Он сказал примирительно:

— Сэр Ричард, я не хотел вас обидеть. Я признаю, вы с вашей дикой просто энергией сумеете собрать войско даже своими силами. И я рад, что мы с вами союзники! Но не спешите так. Я решил выступить в поход со столичными войсками завтра же с утра. Остальным незачем идти сперва к столице, а потом к границе с Турнедо…

— Очень разумно, — вырвалось у меня.

Он кивнул, довольный.

— Я велел всем идти напрямую к месту сосредоточения.

— Это где? — спросил я осторожно. — Если это, конечно, не военная тайна.

— Уже не тайна, — сообщил он. — Я наметил собраться у замка Прибрежный. Это у самой границы с Турнедо. Вы можете доехать туда с нами, сэр Ричард. Заодно и посмотрите, как мы вооружены, как двигаемся, чего стоим. А когда я там останусь дожидаться подхода остальных войск, вы помчитесь к своим…

— Спасибо, Ваше Величество, — поблагодарил я. — Я счастлив, что у меня будет на несколько дней больше, чтобы я имел удовольствие и счастье услаждать себя беседой с вами.

Он заулыбался, польщенный.

— Спасибо, сэр Ричард, но вообще-то вы правы, мне есть чем поделиться с такими отважными молодыми рыцарями, как вот вы. У меня громадный опыт, а сколько было неудач и промахов… но теперь-то я знаю, как избегать этих подводных камней!

— А я вот такой хитрый, — признался я, — буду почтительно слушать, чтобы учиться на вашем опыте, а не набивать шишки самому!

Расстались мы после этой аудиенции крайне довольные друг другом. Сэр Клифтон Джонс молча изумлялся и качал головой, в глазах все растет как удивление, так и начинает разгораться уважение.

Утро, на мой взгляд, холодное и неприветливое, но для Фальстронга и остальных вартгенцев хмурое небо в тучах привычно, а я, похоже, в самом деле слишком уж привык к безоблачности и яркой синеве.

Тяжелая конница выступила на рассвете, но Фальстронг вышел из дворца только после обеда. Ему вывели такого коня, что я в восторге покрутил головой. Могучий, налитой силой, с огненным взглядом и быстрыми движениями, нервный, этот догонит передовые отряды через пару часов, лишь бы телохранители не отстали.

Впрочем, у них кони почти такие же быстрые и выносливые, а сами закованы в легкие и очень прочные доспехи, на вооружении как длинные копья, так и мечи с топорами, а у каждого пятого еще и мощный лук за плечами.

— Вы готовы к войне не хуже Гиллеберда, — заметил я осторожно. — К чему-то готовились?

Он ответил уклончиво:

— Ни к чему особенному. Но мы в таком мире живем…

— Да, — согласился я, — и еще не скоро построим Царство Небесное на Земле, где не будет надобности в оружии вообще.

Он посмотрел на меня несколько странно, но смолчал, юные всегда о чем-то да мечтают, а вот зрелые люди живут только в реальном мире… иначе не выживут.

К нам подъехал закованный в дорогие доспехи рыцарь, украшенный золотом шлем, забрало поднято, на меня взглянули ярко-синие и какие-то беспощадные глаза.

— Граф, — сказал Фальстронг.

Рыцарь почтительно поклонился.

— Ваше Величество.

Фальстронг сказал мне:

— Это граф Фредерик Меганвэйл, он отвечает за королевскую армию. Ему еще нравится ею заниматься, я такой король, всем предоставляю возможность заниматься любимым делом…

Граф посмотрел на меня без заметного дружелюбия, хотя это я ему даю возможность повоевать, перевел взгляд на короля.

Тот чему-то засмеялся, я сказал понимающе:

— Все верно, Ваше Величество. Именно так можно выжать все соки из подданного, чтобы падал на вашей службе и радовался, что ему позволили работать!

Он странно посмотрел на меня.

— А что… Ах да, вы же старые книги читали!

Мы мчались впереди, чуть обогнав телохранителей, чтобы пыль оставалась сзади, только Бобик не желает уступать, но он больше рыщет по сторонам, привычно отлавливая зверей и на ходу пихая обомлевшему Фальстронгу в руки.

Зеленая цветущая земля без всякой причины сменялась выжженной пустыней, где копыта стучат грозно и гулко, словно мчимся по деревянному настилу над бездной, горы вдали выглядят странно объемными, словно настоящая жизнь там, а здесь — нечто серое и плоское.

Справа и слева от дороги поля и огороды, дома добротные, почти при каждом сад, собаки трусливо лают из-за заборов, но Бобик игнорирует великодушно, впереди целый мир под лучами бледного мутного солнца.

Правда, трижды пришлось сворачивать, как мне казалось, без всякой причины, но телохранители были непреклонны настолько, что даже Фальстронг не мог спорить.

— Зачарованный лес, — говорили в первом случае.

— Заколдованный плес, — говорили через какой-то десяток миль.

— Долина с дурной славой, — твердили в третьем случае, — здесь никто не селится…

Я со злостью и раздражением подумал, что совсем уже достали эти зачарованные леса, заколдованные болота, пески с дурной славой или долины, куда заходить нельзя! Человек везде должен ходить и везде все портить, у него натура такая. Ничего, когда-то у меня дойдут руки, чтобы показать всем, что царь природы — человек, а все остальные… знаете хто. И где.

Фальстронг, несмотря на мои опасения, в седле держится хорошо, хотя и устает к концу дня неимоверно. Конницу мы догнали в первый же день, я охнул, увидев среди военачальников высокую фигуру принца Марсала.