Людмила Астахова - Теперь или никогда

Пожалуй, злосчастному смеску все-таки покровительствовал кто-то из ролфийских богинь, иначе как объяснить то, что за время ожидания Грэйн не только усмирила бешенство и малость поостыла, но еще и окончательно и бесповоротно решила – бывшего тива она не убьет. Во-первых, кроме Конри есть еще Священный Князь, которому может пригодиться обладатель информации о загадочном «манускрипте». А во-вторых, назло лорду-секретарю. Грэйн эрн-Кэдвен не нуждается в его подачках и своим врагам мстит сама.

Но убивать – это одно, а вот немного побить, чтобы сразу узнал свое место в Стае и не обольщался, – это же совсем другое. Ролфийка снова потерла шею и размяла руки.

И тут в дверь постучали.

Желтоглазый, отмытый, выбритый, постриженный и переодетый, стоял, странно выпучив глаза, зажатый между двумя ролфийскими стражами.

– Давайте его сюда, сержант, – приглашающе повела рукой Грэйн.

– Вам помочь, посвященная? – прогудел охранник, одобрительно ухмыльнувшись. Надо полагать, оценил приготовления.

– Благодарю, – тепло улыбнулась она. – Справлюсь. Свободны.

– Стены тут толстые, эрна, так что с улицы никто ничего не услышит. Вы вот только окошечко прикройте. Крик, он над водой-то далеко слышен, да еще и сиганет, не ровен час, в канал – вылавливать его потом, – заботливо посоветовал гвардеец.

– Не сиганет, – прижмурилась Грэйн. – Что ж он, самому себе враг, что ли… Можете доложить эрну Оринэйру, что со Святошей все благополучно. И еще раз благодарю, сержант. Ступайте.

Охранники молча отсалютовали и вышли, печатая шаг. А эрна Кэдвен, продолжая улыбаться, заперла дверь и ласково прорычала:

– Ну, привет, желтоглазый. Вот и встретились.

Ответа она, понятно, ждать не собиралась. Время разговоров еще придет, а сейчас – надо подготовить подопечного к откровенной беседе.

Эффект неожиданности да годы практики дают обычно вполне предсказуемый результат. Грэйн еще в рыбачьем предместье Эйнсли научилась бить хоть больно, но аккуратно и не до смерти. Служба в форте Логан развила этот навык, а последние четыре года активной и разнообразной деятельности добавили в технику некоторой изысканности. До совершенства (а совершенством в искусстве рукопашной, мордобоя и… еще в некоторых вещах эрна Кэдвен непатриотично, но зато искренне считала Джэйффа Элира) ей, конечно же, было еще далеко, но так ведь и бывшему тиву хватило банального удара под дых, чтобы согнулся, хватая ртом воздух, а потом – за глотку и об стенку… Ухваченный безжалостной рукой за кадык и приподнятый над полом, о сопротивлении он даже не помышлял. Грэйн ничего не стоило попросту вырвать ему горло, но она расчетливо и хладнокровно ограничилась парой коротких ударов в морду, следя, чтоб кровь не разлеталась и не забрызгала новую одежду желтоглазого смеска. Она совершенно не злилась и сама отчасти удивлялась своему спокойствию. Казалось бы, за почти удавшееся повешение можно было бы и отвести душу как следует, однако синхелмский подвал и веревка были уже слишком далеко… Брезгливо уронив задыхающегося Удаза на пол, ролфийка очень больно, но не смертельно, так, чтоб не сломать, пнула его под ребра, а потом – еще разок, напоследок уже – по почкам. В пах не стала бить специально, и вовсе не потому, что считала такой удар неэффективным или «женским». Просто в отличие от других личных врагов, список которых за последние годы у Грэйн несколько изменился, бывший диллайнский тив не сделал ей ничего такого, чтобы заслужить отбитые яйца.

Удовлетворенно послушав, как подопечный тоненько скулит и хлюпает носом, ролфи отошла к умывальнику, смочила платок и тщательно стерла кровяные брызги с обнаженных рук и правой щеки.

– Ну, вот теперь в расчете, – спокойно сказала она, усаживаясь верхом на стул. – Ну-ну, не прикидывайся, ничего я тебе не сломала. Жить будешь. Теперь – поговорим.

Такой «теплой» встречи Удаз не ожидал. Он, конечно, помнил, что однажды приказал повесить эту женщину, и не сомневался в ее злопамятности, но бывшему тиву почему-то казалось, что сначала они все-таки поговорят.

В принципе они и поговорили… потом. Когда мужчина смог разжать зубы, задышал чуть спокойнее и сумел отнять руки от ушибленных частей тела.

А первыми словами его были:

– Сударыня, за что?

Ответная ухмылка ролфийки вышла почти такой же, как в ту памятную ночь в Синхелме.

– Ага, значит, теперь «сударыня»! Уже лучше. Не «за что», а «потому что». Порядок такой, – женщина лихо подмигнула. – Ты же, говорят, жаждал стать настоящим ролфи? Вот и начинай привыкать к нашим порядкам. Встать можешь?

Встать он пока не мог, но сесть получилось уже со второй попытки. Ролфийка хорошо дралась, как для женщины, так и для мужчины. Бывшему узнику долговой тюрьмы было с чем сравнить впечатления. Но, с другой стороны, боль отрезвила Удаза, заставив думать о чем-то еще, кроме девичьих прелестей, обтянутых мундиром. Наваждение рассеялось.

– Неужели вы назвались моей родственницей и заплатили долг? Но почему вдруг? Почему вы?

– Может, лорд Конри решил сделать мне подарок на день рождения. – Грэйн пожала плечами. В общем-то, у нее самой вопросов на этот счет не было. Понятно же! Конри уверен, что она, во-первых, его не сдаст, во-вторых, несмотря на личные чувства, не повредит ценного агента, пока он нужен, в-третьих, из чистой мстительности уберет старого знакомого, как только он станет не нужен и опасен самому лорду-секретарю в его рискованной игре… Другое дело, что Грэйн теперь и сама не прочь сыграть. И бывший тив Удаз в этом раскладе – совсем даже не плохая карта. – Умойся и садись, – она махнула в сторону кувшина и тазика. – Сейчас объясню тебе правила… как бишь тебя… Удэйз. – Ролфийка не выдержала и поморщилась: – Когти Локки, сменил бы ты имя, что ли? Раз уж решил стать ролфи, так выбери себе нормальное ролфийское имя. В нашем языке вообще нет такого слова!

Все-таки Мама Мура и девушки из веселого дома не зря называли Удаза маньяком и предпочитали в его присутствии купальных процедур не совершать. Вид умывального тазика будил нездоровые фантазии, с которыми очень тяжело бороться. Звериная неумеренность в желаниях пугала и самого Апэйна. Порой до холодного пота.

Вот и сейчас, тщательно смывая кровь с лица, он чувствовал, как клокочет в жилах болезненная страсть…

Это безумие – просто мучение какое-то! Неужели ролфи все время так живут? А если это так, то как справляются?

Все эти вопросы вертелись на языке у бывшего тива, но он паинькой уселся в предложенное кресло, всем своим смиренным видом показывая, что готов слушать суровую госпожу в мундире.

Строгая коса, обтягивающая грудь рубашка, тонкая талия – все как в мечтах. Вот как, как тут удержаться от навязчивого желания связать, окунуть головой в воду, а потом…