Цвет Надежды

Драко кивнул.

— Рад, что понравилось. Как отдыхается?

— Так, — Том пожал плечами. — Ты… прости, что я ворвался. Я хотел посоветоваться.

— Посоветоваться? — Драко хмыкнул. — Боюсь, я не очень компетентный советчик в чем бы то ни было.

Том выдавил подобие улыбки, словно что-то решая. Посмотрел на букетик цветов, потом на Драко.

— Я случайно услышал, что у тебя с отцом случилось несчастье, — смущенно проговорил Том.

Драко не стал спрашивать, откуда тот узнал, он просто молча кивнул.

— Сочувствую.

Драко снова кивнул. Кого другого он, вероятно, послал бы подальше, но Том — мальчик-сирота. Ему еще хуже.

— Драко, а можно вопрос?

— Валяй, — юноша выпрямился, поправив подушку за спиной.

Вопрос отозвался тупой болью в груди.

— Всегда, — откликнулся Драко.

— Всегда? Почему?

— Потому что… он никогда не относился ко мне… — Драко запнулся.

Эта тема не для обсуждения с посторонними. Это только его. Он глубоко вздохнул и продолжил:

— Он всегда все решал сам. Никогда не советовался. Да и вообще… Думаю, мы просто никогда не понимали друг друга. Не пытались понять.

Драко почувствовал, что начинает горячиться. Ему хотелось высказать все, накопившееся за эти годы. Волна детской обиды поднималась откуда-то из глубины души, грозя затопить с головой. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а воздух лазарета казался раскаленным. Он вновь чувствовал себя ребенком. Ребенком, рожденным не от любви, а благодаря долгосрочному плану. Вспомнился холодный взгляд отца с постоянной тенью недовольства, преследовавший его семнадцать с половиной лет. В нем никогда не было одобрения, лишь упрек. Это был взгляд человека, никогда не замечавшего побед, но всегда видевшего поражения. Драко с усилием потер лицо, стараясь отогнать эту волну непрошеных воспоминаний. Не сейчас. Не сегодня. Он должен отдыхать. Он обещал Нарциссе.

— Извини, — подал голос Том. — Я не хотел тебя расстраивать.

— Все нормально. Ты здесь ни при чем. В общем, мы с отцом всегда были далеки друг от друга. Мягко говоря.

— Наверное, он все же любил тебя, — неуверенно произнес Том. — Отец ведь должен любить. Разве нет?

— Должен. Наверное, — отозвался Драко, разглядывая мелкий рисунок на одеяле.

— Можно последний вопрос? — чуть слышно произнес мальчик.

Драко кивнул, не поднимая головы.

Драко на миг задумался. Взгляд человека, никогда не выражавший одобрения, всегда лишь досаду и холодность. А потом в памяти всплыла башня и…

— Да, — уверенно произнес Драко. — Я… вернул бы… Если бы мог.

И с удивлением понял, что ни капли не лукавил, произнося это. Он вернул бы Люциуса. И, возможно, хоть раз высказал бы ему все, что думает. Не Темному Лорду, а ему. И услышал бы наконец объяснение. Циник, прочно обосновавшийся в его юной душе, расхохотался: «Он метнулся спасти не тебя — оружие Темного Лорда!». Но вдруг сильнее этих насмешек в душе прозвучал голос маленького мальчика: «Он — твой отец. И он пытался защитить сына. Тебя».

И Драко — недолюбленный ребенок — предпочел услышать мальчика.

Он поднял взгляд на Тома. Тот неуверенно улыбнулся, как-то неловко поерзал на стуле, а потом протянул юноше открытку, которую до этого старательно прятал за спиной. Рисование явно не относилось к талантам юного слизеринца, но Драко невольно улыбнулся. Уголок открытки был обтрепан: наверное, Том от волнения мял его, пока прятал. От ярких красок хотелось зажмуриться. Драко даже не рассмотрел, что это. Он просто протянул руку и искренне произнес:

— Спасибо.

— Не за что. Я… не очень умею рисовать, — смущенно шмыгнул носом мальчик.

— Ну, это поправимо. Так насчет чего ты хотел посоветоваться?

Драко пристроил пеструю открытку к букетику Нарциссы.

— А я уже! — бодро откликнулся мальчик.

— Уже? — прищурился Драко. — В процессе вот этой непонятной беседы?

— Ага, — мальчик кивнул.

— Ну ладно. Хорошо, если так.

— Я потом расскажу тебе. Ты пока… отдыхай.

Том ушел, а Драко устроился поудобнее и стал размышлять. Лорд жив. Отец погиб. От этой мысли стало тоскливо. Драко не знал, чем помог этот разговор Тому, но ему самому стало… пусто и неуютно. Словно он что-то не успел. Не спросил. Не понял.

Итак, на нем заклятие. Древняя магия… Нужно непременно найти об этом всю информацию, которая только существует. Наверняка в имении был экземпляр. Только где искать? Нарцисса должна знать. Или же, если в имении нет… Мысль о Марисе отозвалась тупой болью. Уж она бы не стала увиливать от ответа. Знать бы обо всем этом раньше, когда можно было нагрянуть в поместье Делоре и задать прямой вопрос. Драко привычно коснулся рукой груди, отыскивая дракончика, и не нашел. Ладонь метнулась под пижаму, и только тут он вспомнил, что сам снял медальон. И эта, казалось бы, мелочь едва не заставила разреветься впервые за столько лет. Драко сжал кулак так, что хрустнули суставы. Ему стало холодно. Словно стылый ветер проник сквозь каменные стены прямо в душу, и теплое одеяло уже не могло согреть. Это же не плед в рыжих котятах. Юноша вздохнул и зажмурился. Он не должен думать о Грейнджер. Не сейчас. У него хватает других проблем. Ему нужно позаботиться о Нарциссе. В Хогвартсе она в безопасности, но надолго ли это? Зимние каникулы начались. Не сегодня-завтра придется возвращаться в имение, думать о новой защите, решать, что делать дальше. И решать — ему. Только сейчас Драко осознал, что все эти годы Люциус худо-бедно сохранял благополучие семьи. Да, за это приходилось платить свободой выбора, но они жили в достатке и в относительном мире. До того, как Люциус попал в Азкабан, самое плохое, что перепадало их семье, — шепоток за спиной, который, впрочем, быстро смолкал, стоило сделать пару крупных пожертвований. Чего это стоило самому главе рода, Драко не задумывался. А вот теперь придется. Без совета… без поддержки…

Юноша посмотрел в потолок. Спустя пару минут услышал легкие шаги и почему-то сразу определил, что это Снейп. Его пружинящая походка. Драко повернул голову в сторону раздвижной створки, ожидая посетителя.

Северус Снейп осторожно отодвинул ширму и, увидев, что Драко не спит, вошел внутрь, оставив зазор.

— Как ты себя чувствуешь? — голос профессора был резок.

— Спасибо. Хорошо.

Снейп сел на стул для посетителей и сцепил руки в замок.

Драко почти физически ощущал волны раздражения, исходящие от зельевара. И отчетливо осознавал, что сам является причиной этого раздражения. Однако Снейп молчал, поэтому Драко заговорил первым, справедливо рассудив, что спасать, а потом казнить его вряд ли будут.

— Как профессор Дамблдор?

Драко невольно поежился от холодного тона. Посмотрел на свою руку, теребящую одеяло, и спросил: