Юрий Никитин - Ютланд, брат Придона

– Спасибо, – прошептала она зачарованно, – как красиво… но, может быть, это нужно тебе?

Он фыркнул.

– С чего вдруг такое внимание к простому пастуху?..

– Потому что это твое, – проговорила она, но все так же не могла оторвать взгляда от сияющего камня.

– Уже нет, – сказал он и сунул камень в ее ладонь. – А я пойду посмотрю, что это я подстрелил.

Она завороженно поворачивала камень в руке, ловила в него лучики света, что преломлялись так странно, словно внутри дивного кристалла целый мир, странный и непонятный, но оттого еще более волшебный.

Ютланд соскочил на землю, она видела, как он вскарабкивался на гору, на время исчез за большими глыбами, затем донесся его довольный голос, через минуту уже бежал вниз, резво прыгая через огромные камни.

– Лови!

Мелизенда смотрела с любопытством, он издали бросил на землю большую птицу с бессильно раскинутыми широкими крыльями летучей мыши.

– Ой, что ты принес?

– То, что подстрелил, – объяснил он, как последней дурочке. – Эта птица, как я понимаю, была гонцом.

– Птица, – перепросила Мелизенда, – гонцом?

– Ну да, – повторил он терпеливо, – а не простой воровкой блестящих вещиц, как ворона или сорока.

– Почему так решил?

Он приподнял крыло, под ним во впадине прикреплен тоненькими ремешками кожаный мешочек. Ютланд отстегнул крышечку, отпрянул, когда оттуда взвилось облачко тончайшей пыли неприятно зеленого цвета.

– Волшебство!

– Или лекарство, – предположила она. – Вот почему птица несла камень в лапах! Положить было некуда.

Ютланд буркнул:

– Надо было выбросить порошок, а камень положить.

– Глупый, – сказала она покровительственно, – еще не знаешь, некоторые снадобья намного дороже любых алмазов.

– Догадываюсь, – ответил он мирно.

– Хоть волшебные, – сказала она, – хоть лечебные. А ты взял и все испортил!

Он пожал плечами.

– А ты что, больная? Зачем тебе лечебные? И даже волшебные? Мы уже близко от Вантита. Вон как только переберемся за вон те горы, видишь?.. уже окажемся в твоем долгожданном…

Он вскочил в седло, хорт перестал в нетерпении бегать кругами и ринулся вперед.

Высшую точку перевала они одолели, как объяснил ей Ютланд, а совсем скоро дорога пойдет вниз, там теплее и вообще трава зеленее, и птицы кричат громче.

Время от времени по сторонам открывался между гор просвет, Мелизенда однажды даже увидела долину, что сперва показалась ей умершим болотом, которое покрылось ярко-зелеными кочками. Пока сообразила, что это не совсем болото, конь уже пронесся дальше, горы сдвинулись, а она соображала запоздало, что болотные кочки это совсем не кочки, а холмы, густо заросшие лесом.

– Ют, – прошептала она счастливо, – я уже чувствую, как пахнет Вантитом… Ты просто чудо.

Ютланд сказал твердо:

– Клянусь, я никому больше тебя не отдам. Даже несмотря на твои капризы, довезу в целости к твоим родителям!

Она заулыбалась, но сказала с привычным вызовом:

– А я клянусь… никогда не капризничать и помнить, что ты всегда прав, даже когда неправ!

Он, слегка ошалевая от неожиданности, спросил тупо:

– Как это, я и не прав? Я всегда прав.

– Это я всегда права, – заявила она и тут же мило улыбнулась ему. – Это не каприз, это уточнение. А так, конечно, ты всегда прав. И я никогда не перечу. Обещаю.

Он посмотрел на нее с опаской.

– Все страшнее и страшнее, – пробормотал он. – Может, лучше отгавкивайся, как ты всегда делаешь? Можешь даже укусить, вон зубы какие…

– Ах, я гавкаю?.. Ах, я собака?.. Ах, я… кем-кем ты меня назвал?.. Ют, ты устал, милый, я сама пожарю мясо на привале, хорошо? А тебя разбужу, как только будет готово… ты такой усталый, ты так много старался для нас всех троих… А ты нас любишь?

Он смотрел поверх ее головы и старательно делал вид, что ничего не слышит, а если что и слышит, то не понимает. Мелизенда тихохонько улыбалась сама себе, погружаясь в сладостную дрему, когда еще не спишь, но причудливые образы, ничем не скованные, начинают проплывать перед глазами.

Ютланд внезапно придержал коня, а хорт выбежал вперед и, подняв переднюю лапу в воздух, застыл так, нюхая воздух.

Мелизенда спросила пугливо:

– Там что… опасное?

– Не обязательно, – ответил Ютланд негромко, – хотя запах и мне как-то не очень…

Она повернула голову и всмотрелась в его лицо:

– Ты… на таком расстоянии слышишь запахи?

Он кивнул.

– Конечно. Я же охотник. И пастух.

Она промолчала, смятенно стараясь понять, всегда ли от нее пахнет прекрасно и замечательно, а он напряженно всматривался, наконец далеко впереди внизу на дороге появились трое громадных существ, за ними на толстой цепи тащится, едва передвигая ноги… ребенок лет пяти!

Мелизенда охнула, Ютланд соскочил на землю и быстро сдернул ее вниз.

– Дорога делает зигзаг, – сказал он, – они пройдут здесь. Лучше нам переждать за вот этими камнями.

– А конь и хорт?

– Они не пикнут, – ответил он. – Не болтливые.

Она хотела сказать, что она вовсе не болтливая, а рассудительная и обстоятельная, всегда все объясняет подробно, а если ей говорят глупости, поправляет и рассказывает, что и как надо было правильно, однако Ютланд не слушал, отвел коня и хорта за кусты, велел обоим лечь, и они к удивлению Мелизенды тут же послушались. Она хотела сказать тут же, что она ему не конь и не хорт, но он так посмотрел, что у нее язык примерз к гортани.

Вот так все четверо прятались и смотрели из зарослей, а на повороте дороги показались три огромных дива. Ютланд определил в них эгров, чудовищно могучих существ, что постепенно расширяют места обитания в Рипейских горах. Будь поумнее, давно бы с легкостью вытеснили оттуда как куявов, так и артан, а так люди пока что держатся в наиболее укрепленных местах, хотя свободно бродить по горам уже отвыкли.

– Умный эгр, – проговорил Ютланд, голос его дрогнул. – Значит, это правда…

– Что правда?

– Эгры очень сильные, – ответил он, – но тупые, как женщины. Потому с ними пока что воевать удается. Но, говорят, появился некий эгр, что превосходит их по уму в десятки раз… Вот он идет, третьим…

Она съязвила:

– Умный, как мужчина, да?

Он кивнул.

– Да. Смотри, он даже понимает, как напяливать доспехи!

– Подумаешь, – прошептала она. – Все мужчины умеют делать эту глупость…

Он буркнул что-то, а она смотрела из-за веток и не могла удержать нервную дрожь. Все три чудовища громадные и налитые свирепой звериной силой, но третий еще и умело закован в латы, на мощных лапах стальные наручи, а на голове металлический шлем, из-под которого злобно блестят маленькие глазки.

– И такой же красивый, – прошептала она, не удержавшись, несмотря на страх, – как все вы…