Юрий Иванович - Торговец Эпохами. Спасение из Ада.

- Расскажи кто ты, откуда и какими путями судьбы оказался возле нашего божества, вершины Прозрения.

Но только после пятого или шестого раза отшельник протяжно вдохнул в себя воздух и затараторил. Кажется, он подумал, что следует все рассказать словно на предсмертной исповеди. По крайней мере, у землян создалось именно такое мнение. Но так как он говорил очень быстро и почти по существу, уточняющие или наводящие вопросы Василий решил задать опосля, дабы не сбить рассказчика с мысли. Потому что за полчаса, в коротком и сжатом повествовании старший группы узнал намного больше об их основной цели, чем за все предыдущие дни пребывания в этом мире.

Деймонд Брайбо вырос на южном побережье континента, полностью занятым Успенской империей. Именно вырос, потому что считался круглым сиротой, принятым на воспитание бездетной престарелой парой. Где они подобрали ребенка, или в каком приюте выкупили, узнать не удалось, потому как однажды старый рыбацкий дом смыло в море тайфуном вместе с престарелыми родителями. Ну и соответственно со всеми личными вещами, а возможно и свидетельством о рождении. Если конечно оное имелось у стариков. Юноше тогда исполнилось лишь тринадцать лет, и к тому времени приставленный к одной из поселковых общественных изб, у него и оставалась одна судьба, что связаться с морем до смертного конца, ибо в таком возрасте юнги рыбацких баркасов и начинали выходить на промысел. Изменило положение некоторое знание грамоты, и поселковая акушерка взяла сообразительного малого к себе в санитары. Вот там он и понял свое призвание, утвердился в желании помогать людям, но и попутно узнал самую мерзкую и печальную тайну своей империи. Знало, конечно, о ней много обывателей. Но как-то не принято было распространяться, обсуждать, да и вообще поминать всуе. А если и проявлял кто-нибудь излишнее любопытство, то такого сразу пытались запугать строгими наущениями:

- На все это воля вершины Прозрения и лишь император ведает о путях свершения этой воли! А кто посмеет воспротивиться и отторгнуть запреты, достоин смерти и всякого поругания.

Если и после этого слишком любопытный не успокаивался и продолжал выпытывать да выискивать, им начинали интересоваться жрецы-управители и неугодный искатель первопричин пропадал. Хотя в половине случаев ему обязательно что-нибудь инкриминировали страшное преступление и штатный палач приводил приговор в исполнение.

Деймонду Брайбо выпытывать не пришлось, наблюдательный парень о самом главном догадался без подсказок. Находясь постоянно среди рожениц и помогая акушерке он заметил одну странную особенность: любой младенец рождался здоровым, крепким и выносливым. И первый месяц развивался изумительно и довольно быстро. А потом любое дите, если его не приносили в месячном возрасте в храм, навещал прямо дома жрец и проводил обязательный обряд Очищения. Заключался он в пятиминутном наложении ладони жреца на головку ребенка, а затем содержание этой ладони с соответствующими заклинаниями в большом ларце Кюндю. Считалось что таким образом с ребенка снимается грех рождения, изгоняется дух смерти, вьющий гнездо возле сердца и будущая личность начинает свое самостоятельно движение по тропе жизни. Но при этом утверждалось, что обряд очень труден для неокрепшего младенца, изгнание духа оставляет в астральном теле громадную рану, поэтому борьба за выживание удесятеряется. Только сильные выживают, ну а слабым…, в награду лишь легкая смерть.

Ларцы Кюндю, вбирали в себя около десяти вредных для здоровья духов, в течении года накапливались в храме, а потом их меняли на пустые приходящие специально для этого жреческие караваны. Они забирали переполненные Кюндю к вершине Прозрения, и святой монолит уничтожал опасную нечисть. Так утверждали жрецы.

На самом же деле после обряда все младенцы становились болезненными и слабыми и в итоге выживали лишь действительно самые сильные. Но больше всего поразило Деймонда то, что некоторые матери с неосознанной страстью и рвением пытались оградить свои чада от обряда, словно чувствуя инстинктом наносящийся их ребенку вред. Порой доходило до крайностей, и некоторые молодые матери сходили с ума. Что списывалось на необычную силу духа смерти, сумевшего до обряда повредить рассудок недавней роженицы.

Чуть позже до слуха молодого санитара дошли разговоры, что младенцам подобный обряд и не нужен. Мол во всем остальном мире, дети живут и вырастают совершенно здоровыми, а старики доживают до девяноста и ста лет. Но говорили об этом лишь шепотом, или в приступе сумасшествия. Так что переспросить у кого-то постороннего Брайбо поостерегся. И правильно сделал. Потому что несколько наглядных казней недовольных смертями своих детей отцов, научили его держать язык за зуьами.

Потом состоялась одна беседа с акушеркой, которая ему к тому времени стала как мать родная. Однажды она пришла в какого-то праздника настолько пьяная, что практически не соображала о чем говорит. И пока парень ее заботливо укладывал на кровать, пожилая женщина наговорила целый короб кощунственных вещей. Среди которых всплыло утверждение, что самому Деймонду провели обряд только в полуторагодовалом возрасте. Именно поэтому он и не болел никогда в своей жизни, что его иммунная система успела окрепнуть. Слово «иммунная» от своей благодетельницы парень слышал уже не раз и прекрасно знал, что оно обозначает. Но именно тогда впервые заподозрил, что не является урожденным Успенской империи. Ведь порой в открытом океане большие корабли терпели крушение, а некоторые спасшиеся и добирались до берега. Так почему бы и ему не оказаться потомком потерпевших кораблекрушение? Потому что иначе просто не могло получиться такого, чтобы хоть один ребенок не прошел обряд Очищения. Даже если ребенка прятали сумасшедшие родители, его все равно отыскивали какими-то колдовскими методами. Уж об этом молодой санитар знал не понаслышке.

То есть он понял, что вокруг творится что-то неправильное и страшное, но побоялся даже пикнуть об этом, или в какой-то иной мере показать свою частичную информированность. Перед ним открывалось по жизни лишь две дороги: продолжить работать санитаром, и впоследствии принять на себя наследственную в таком случае должность акушера. Или, рискнуть, и совершить паломничество к вершине Прозрения. После чего он в лучшем случае становился официальным жрецом, мог вести врачебную деятельность и получал для этого от монолита уникальные возможности лечить других людей. В нейтральном варианте, если путь Магирика завершался безрезультатно, он возвращался в поселок и занимался своей прежней деятельностью. Но существовал еще и третий вариант паломничества, при котором огромная черная гора уничтожала жаждущего сана жреца кандидата, сжигая и разрывая жуткими молниями. Причем по нескрываемой ни от кого статистике, в недрах вершины Прозрения погибал каждый десятый Магирик. Существенное ограничение, для того чтобы в самое святое место не устремились все желающие без исключения. Причем пропорции гибели получались равными как среди мужчин, так и среди женщин. Здесь царило полное равноправие полов. Пожалуй, лишь в клан Отшельников женщинам вход был запрещен, не только официально, но и на житейском уровне. Содержать огонь и принимать гостей на ночевку, женщинам было бы невмоготу.