Юрий Иванович - Торговец Эпохами. Спасение из Ада.

- Блин! Борька, может это по твою душу?

- Да нет, меня бы сразу взяли по прибытию. Это они все про Светозарова копают.

- Но ты справишься с беседой?

- Несомненно, шеф. - голос Королюхова сочился уверенностью и спокойствием.

- Ладно, но держи меня в курсе. И что там с Шуркой?

- Ха! А что с ней случится? - хохотнул агент, - Я ее пока пытал только тем, от чего ей ну никак хуже не станет. Наоборот ей такие пытки понравились.

- До связи! - шеф отключил телефое, осмотрелся и наткнувшись на дежурного, все-таки решил уточнить: - А что там в бильярдной?

- Все по-прежнему…, - тот слегка смутился. - Эта…, Саша, вся в слезах и соплях. Попросила меня прикрыть ее простыней…

- Ну и что?

Парень смутился еще больше:

- Прикрыл…

- Козел! - не сдержался Павлович, собираясь сорвать свой гнев на подчиненном.

И сразу заметил вывалившегося из своего кабинета Казимира Теодоровича. Тот открывал рот, словно рыба на берегу, а его обескровленное лицо выглядело словно выкрашенное серой краской. Даже его щегольская щеточка усов из чернеющей, превратилась в бесцветную. Только приблизившись к аналитику вплотную, удалось расслышать:

- У меня вся система переформатирована и стерта до нуля. Резервная карты памяти лежат в сейфе нетронутыми, но вся инфа последних дней и записи службы безопасности приказали долго жить.

Это уже считалось полным провалом. Но несмотря на висящий над головой жуткий, пусть и виртуальный запах горелого, шеф все-таки отправился в сопровождении главного аналитика в свой кабинет. И только через десять минут, убедившись, что с его компьютером сотворили аналогичный вандализм, потянулся к кнопке общего селектора. Но и тут еще град из неприятностей не окончился, прерывая его действия неожиданным образом. Зазвонил маленький мобильный телефон, который лежал в самом дальнем, скрытом кармане. Названивал компаньон, с которым только виделся и общался этой ночью:

- Павел, кто-то из твоих «крысятничает». Вышел на меня с жалобой. Разоблачил тебя в деле с музеем. Себя не раскрыл. Решай по своему усмотрению, но я тоже подстрахую.

Главный аналитик сидел напротив, с деловитой безысходностью вводя в режим максимальной работы стоящий у него на коленях ноутбук. И пока Павлович с ошарашенным лицом прятал телефон в дальний карман, первая заданная процедура стала работать:

- Подключились к спутникам. Сейчас идентифицируется карта чипов Евсеева, - комментировал бесцветным голосом Казик. - Есть. Пошел поиск. Выходим на карту… Наблюдаемый в движении! Двигается с большой скоростью по автобану в западном направлении. Сейчас примерно в двухстах километрах от этого места.

- У-у-у-у…, - застонал в бессильной ярости шеф практически уже прекратившей свое существование конторы. - Ублюдок!

Дальше из него полился такой поток ругательств, что сухонький Теодорович сжался в кресле калачиком, и только через несколько минут осмелился вставить очередную реплику:

- Даю команду на немедленное уничтожение объекта.

- Да…, конечно, - опомнился старый ветеран, заставляя себя сконцентрироваться на стоящих перед ним проблемах и требующих его немедленного решения. - Давай! - Затем, словно убеждая самого себя, пробормотал вслух: - Ничего еще не потеряно! Мы еще повоюем, а денег нам хватит до глубокой старости! Не правда ли, дружище?

Главный аналитик в ответ лишь скорбно пожал плечами. Уж он-то знал лучше всех, что о какой-то там старости мечтать в данной ситуации не приходилось. И до завтра дожить - большое счастье. Хотя для себя лично он всегда желал только одного: интересной и насыщенной работы. Смерти старый поляк не боялся, воспринимая ей как неизбежное зло и готовясь к ней с философским фатализмом.

Тогда как Павлович только сейчас решился объявить по селекторной связи для всех сотрудников:

- Внимание, тревога! Объявляется «Уровень-2»!

То есть объявил полную эвакуацию с должным залеганием на «дно», рассредоточением сил, при попутном уничтожении за собой всех следов своей деятельности. Более чем половине сотрудников надлежало с максимальной скоростью рассосаться по окрестностям и вернуться немедленно на родину. Остальным действовать на месте по утвержденным на такой случай предварительным заготовкам. От более высокого «Уровня-1», данный план отличался лишь тем, что не рекомендовалось убивать любого подозрительного человека, который приближается к агенту с непонятными намерениями. Палка о двух концах. Потому что уже в следующие пять минут, Павел Павлович запустил в ход операцию выборочной зачистки.

Добрых полчаса он куда-то названивал по разным номерам и кидал лаконичные, совершенно непонятные даже для главного аналитика фразы. Два, три слова - и судьба очередного человека оказывалась решена. И в подавляющем большинстве случаев, никто из приговоренных даже не догадывался о своей скорой, весьма печальной участи. В финале подобной деятельности оставалось решить будущее еще троих людей. И главный распорядитель с веселой злостью обратился к одному из них:

- Ну что, фацет? Неважный с тебя вещатель оказался: и Шурка цела, и Торговец не вернулся. А нам все равно крышка!

- Кто мог знать… Да и у ты Павел, оказался не семи пядей во лбу.

- Ты так думаешь? - тон у ветерана спецопераций стал вкрадчивым, - А ведь у меня в любом случае есть выход.

- Не сомневаюсь. - Казимир Теодорович тяжело вздохнул и достал двумя пальцами из нагрудного кармана прозрачную бумажку, в центре которой виднелась какая-то соринка. - Только у меня к тебе просьба. Одна. Может быть последняя. Просто скажи когда…, а дальше я уже сам. Узнаешь?

Шеф только кивнул, сразу сообразив, что он зрит. И внешне совершенно спокойно наблюдал как его древний подчиненный с помощью зеркала и пинцета прикрепляет ту самую соринку к усам прямо над губой. Короткая фиксация и миниатюрная ампула с ядом намертво прилипла к одному из волосков. Теперь достаточно будет лишь хватануть нижними зубами себя за усы и смерть в течении десяти секунд гарантирована.

Правда существовало еще достаточно много вариантов развития событий как при аресте, так и прочих несчастных случаях. Именно про них и подумалось в первую очередь:

- Ты думаешь это поможет?

- Тебе решать, - кажется главный аналитик не просто понимал всю призрачность своего существования, но и смирился со своей участью: - Ты ведь знаешь, Павел, я за жизнь никогда не держался. Она всегда для меня полным дерьмом считалась. Работать - это да, это было интересно. Да и сейчас хотелось бы хоть что-то придумать… Хотя, если честно, то мне жалко больше всего утерянной возможности побывать самому в других мирах. Наивная мечта голодного детства, а вот ты знаешь, хоть Шурке и намного хуже, но я ей завидую: она там побывала. Она увидела сказку, потрогала ее… Теперь ей и умирать не жалко.