Мария Семёнова - Ошибка 2012. Джокер

Варенцова на самом деле водку не особенно ува­жала. И саму по себе, и ещё, наверное, оттого, что слишком часто приходилось пить её на поминках. «Ну, если от стресса...» Она шагнула было к столу, но вдруг заметила кое-что, отчего едва не споткну­лась. На летней кухне не наблюдалось ни лампочки, ни выключателя. К навесу не тянулись из дома ни­какие провода Зато стояла работающая на всю ка­тушку «Вирюса»... От чего она спрашивается, пита­лась? От аккумулятора? От подземного кабеля? От духа святого?..

Как бы то ни было, маленькая рюмочка по­шла хорошо. Действительно холодненькая и на бе­рёзовых ночках. Со стороны желудка распростра­нилось сперва тепло, а потом и необъяснимая уве­ренность: всё будет хорошо. Оксана взяла шкварку, и золотистый комочек без следа растаял прямо во рту. Быстров шумовкой осторожно отодвинул от стенки казана слой набухшего риса, заглядывая " в самый низ. Убедился, что вся вода выкипела, и, собрав рис горкой, накрыл казан чистым тази­ком, а поверх тазика — крышкой. Схватил кочергу и быстро выгреб из-под котла все дрова, оставив лишь деликатную горку углей да прокалённую землю...

— Так о чем, Оксана Викторовна, вы ногово- рить-то хотели? — наконец спросил Забелин. — Или случилось чего?

Серые глаза смотрели доброжелательно, крепкое лицо было безмятежно. «Что у него в мозгах? Что

у него в душе? Один Бог знает. Или, может быть, чёрт?..»

— Скажем так, пыталось случиться, - ответила Варенцова. — Если б не Тишка... Вы извините, :q>e- лище не очень застольное...

Нагнувшись, она вытащила и развернула пакет, демонстрируя крылатую вражину.

Она так и не отважилась непосредственно при­коснуться к ядовитой гадине и держала её сквозь полиэтилен, ощущая странное одеревенение змеино­го тела. Которому вроде не полагалось ещё так-то окоченеть... Или полагалось?

Впрочем, это было не важно. Оксана ждала от Забелина и его друзей какой угодно 1>еакции, вплоть до истерики и испуга, но только не того, что после­довало.

Собравшиеся за столом рассматривали Тишкин трофей, как солдаты на фронте рассматривают но­вый образец неприятельского оружия. Автомат, пуш­ку, вертолёт - но не летающую тарелку.

Николай Ильич сунул в рот ещё шкварку, взял зелени, отломил лаваша...

— Ценят они вас, Оксана Викторовна, уважа­ют, — проговорил он с улыбкой, только в маленьких умных глазах затлели искорки гнева. — Хорошая мурра. Первый сорт...

Оксана вдруг не на шутку обиделась. Кому, зна­чит, чуть абзац не пришёл, а кому хаханьки? Она почувствовала себя дурой в компании п1улеров, ве­дущих непонятные игры. Вначале этот мудель Пётр Петрович со своей конспирацией и зверофермой, те­перь вот дока Николай Ильич, со знанием дела рас­суждающий о каких-то муррах... Оксана напряглась, как перед прыжком, и мрачно спросила:

— Ну и кто же это меня гак любит и уважает? Просветили бы темноту!

— О ваших поклонниках, Оксана Викторовна разговор будет отдельный, — воздел шумовку Быст­рое.— Что же касается вашей добычи, извольте. При­рода её такова что мы плов не успеем доесть, как она рассыплется в порошок. Чтобы никаких следов... Кстати, от её укуса образуется тромб, и как следст­вие — остановка сердца Маленькую ранку где-ни­будь в волосах ещё не всякий врач и найдёт. А уж магию заподозрить...

— Магию?.. — подавляя желание плюхнуть лету­чую мерзость прямо на стол, переспросила Окса­на. — А не хватит мне сказки Венского леса на ночь глядя толкать?

И тут Быстрое неожиданно расхохотатся, громко, раскатисто, держась руками за стол. Следом, деликат­но отвернувшись, засмеялась Марьяна. Забелин за­чем-то погрозил Оксане пальцем и тоже захохотал.

— Чья бы корова Оксана Викторовна, мычала.. Вашу блаженной памяти прабабушку как на дерев­не-то звали? А бабуля ваша партийная кличка Чер- тоглазка, чем на всю округу известна была? А Лю­бовь Силантьевна, мама ваша, у всех соседских детей зубную боль не снимала ли? Да вы и сами, Оксана Викторовна, в детстве...

— Играла в дочки-матери на папины деньги, — угрюмо перебила Варенцова Тяжело вздохнула и спросила в лоб: — Откуда вы об этом знаете? С пра­бабушкой были лично знакомы?..

Естественно, она никогда не писала в анкетах о том, что в роду у неё, так уж получилось, все жен­щины были ведьмы. Знахарки, цслительницы, веду­ньи. А значит, и сама она была отчасти ведьма — потомственная, природная, генетически предраспо­ложенная ко всякой чертовщине. Вот в управлении кадров бы удивились!.. Только всё наследное ведов­ство осталось где-то невообразимо далеко, за пери­петиями службы, за частоколом лет, в Богом забы­той дыре...

А периферийный майор Быстрое, ну надо же, в курсе.

— Да уж, Оксана Викторовна, не из ваших ан­кет, — усмехнулся тот. — У каждого живущего всё написано на лице и руках. Надо только уметь чи­тать...

Варенцова никогда не считала хиромантию бес­почвенным бредом. Она вполне допускала, что ха­рактер, поступки и обстоятельства создают свою ле­топись у нас на ладонях, и человек с намётанным глазом вполне способен в ней разобраться. Однако всё имеет пределы. Прозвище бабушки, к примеру, в эти пределы не пролезало никак.

А Быстрое продолжал:

— Впрочем, мы отвлеклись. Так вот, мурра... Суть в том, что вас теперь в покое не оставят. И ес­ли не принять контрмер, то в конце концов неиз­бежно убьют. А нам бы этого очень не хотелось. Бо­лее того, мы категорически против...

— «Мы» и «они» — это кто? — угрюмо и недо­верчиво осведомилась Оксана и перевела взгляд на Забелина — Нельзя ли поконкретней?

«Все там будем. Иной раз и самой жить не хо­чется. Но чтобы вот так, по чьей-то злой воле?! Да ещё непонятно по чьей? Сама вперёд убью...»

— Хороший вопрос, — неожиданно для неё отве­тила Марьяна, и сразу стало ясно, что на самом деле командует парадом здесь она. — Предс тавьте, Окса­на, что весь наш мир — казино. Кто-то играет на одном столе, кто-то на другом... И вот на вашем, Оксана, столе — сплошное непотребство: шулера, негодяи, никаких законов и правил. А раз так, про­исходит свара и драка. Причём такая, что вот-вот вметается секьюрити. Да не местная, беззубая, при­кормленная в казино, а настоящая, хваткая, которая уже стоит за дверями... Чего доброго, всё заведение прикроют. А оно нам надо? — Марьяна улыбнулась, белозубо, но совсем не весело.— Вот мы по мере сил и присматриваем, чтобы всё ваше оставалось при вас, не летело со стола' и не портило игру другам. А то ведь вам плевать, что казино-то на всех одно. Да вам вообще давно на всё плевать... — Последнюю фразу она произнесла с горечью, качнула головой, но неожиданно сменила гнев на милость. — Только вы, Оксана Викторовна, не такая, как все, чем-то вы похожи на нас. Уверена, мы друг друга поймём.

Она говорила гак, словно всё видела наперёд. Оксана вдруг подумала: а что, возможно, так оно на самом деле и было.