Алексей Фурман - Дар

– Я не могу, – жрец покачал головой. – Не могу завидовать душам, опоганенным колдовством. И глупцам, которые сами к этому стремятся.

– Ой, не надо! – ведун поднял ладонь и поморщился. – Мы ведь оба знаем, что дело тут совсем не в колдовстве. И потом, мне тоже известно кое-что такое, о чем вы, жрецы, предпочитаете особенно не распространяться. Так что давай оставим колдовство в покое!

Жрец недовольно нахмурился, но смолчал.

– А вообще, ты не поверишь, если я скажу тебе, сколько раз меня пытались втянуть в подобные разговоры! Все эти бесконечные намеки на неестественность моего происхождения порой наводят на мысль о существовании целого заговора, который ставит своей целью выведать Страшную Тайну Ведунов. Меня как будто раз за разом подталкивают к этой теме в надежде, что однажды я забудусь, проговорюсь ненароком и выдам эту самую Тайну!

– А ты не проговоришься? – с улыбкой спросил жрец.

– Проговорюсь! – с готовностью откликнулся ведун. – Как проговаривался уже десятки раз. Самая страшная тайна ведунов заключается в том, что у них нет никакой тайны! Мы не храним никаких секретов, мы не избранные, не особенные, не таинственные. Мы просто те, кто знает чуть больше других. И не потому, что достойны знаний больше прочих, а потому, что эти прочие просто НЕ ХОТЯТ знать то, что знаем мы.

– Тогда почему вы не делитесь им с теми, кто приходит в Синегорье в надежде стать ведуном? – пряча улыбку в бороде, поинтересовался жрец.

– Именно поэтому, – уверенно кивнул ведун. – Давать знание тому, кто на самом деле не хочет да и не готов его принять – бесполезно и опасно. В первую очередь для самих соискателей! Эти люди приходят не за знанием. Они хотят всего, чего угодно: отомстить врагам, возвысится, доказать самим себе, что они чего-то стоят. Они полагают, что знание ведунов сделает их всемогущими или, на худой конец, защитит от трудностей и напастей повседневной жизни. Некоторые могут перешагнуть через это, большинство – нет. Такие изо всех сил цепляются за свое теперешнее «я» и сами отрезают себе путь к изменению. Эти люди не понимают, что ты можешь использовать знание лишь в том случае, если даешь знанию использовать тебя самого. Но это означает отступиться от своего «я», а к этому они не готовы. Таких людей мой наставник называл «дырявыми горшками» – в таком, сколько не лей, все одно ничего ни удержится.

– А я? – жрец испытывающе посмотрел ведуну в глаза. – Я мог бы вместить ваше знание?

– Нет, – ведун покачал головой. – Ты тоже дырявый горшок. У тебя своя правда о мире и от чужой тебе будет мало толку. Даже если ты честно, от всей души, попытаешься сердцем принять эту чужую правду, будет только хуже. В лучшем случае, это будет твоим концом.

– А в худшем?

– Концом правды.

Жрец хмыкнул и покачал головой.

– Скажи, ведун, а как вообще можно использовать ваше знание? Я говорю не о повседневной жизни – здесь все более-менее понятно. Но ведь есть же у вас какая-то высшая цель! Вы говорите, что не хотите ни богатства, ни власти, ни всемогущества, ни даже бессмертия. Тогда чего вы хотите? Зачем вам знать?

– Чтобы знать, – не задумываясь, ответил ведун. – Чтобы преодолеть обман мороков и увидеть мир таким, каков он есть на самом деле. Никаким. Чтобы показать этот мир другим.

– А если эти «другие» не хотят видеть этот ваш «никакой» мир? – сукором спросил жрец. – Почему вы считаете себя вправе идти против желания людей и насильно превращать их в ведунов? Ведь те, кто приходит к вам, хотят совсем не этого! Почему же вы, желая избавить людей от обмана мороков, – которые еще неизвестно, существуют ли! – начинаете с того, что сами обманываете их ожидания?

– Потому что их ожидания не имеют никакого значения, – отрезал ведун. – Есть знание и есть человек, готовый его принять, вот и все. Не всегда человек выбирает знание, чаще знание выбирает человека.

– И как же вы определяете, кого именно оно выбрало? – с кислой улыбкой поинтересовался жрец.

– Как? – ведун, поджав губы, покачал головой. – А, пожалуй, я и не смогу тебе ответить! Как знахарь отличает целебную травку от ядовитой? Он просто разбирается в травах. Знающие разбираются в людях. Вот и весь секрет. Действительно, большинство из тех, кто приходит в горы, возвращаются обратно не солоно хлебавши. Но некоторые из них способны принять нашу правду. А значит, ДОЛЖНЫ ее принять.

– И все таки это обман… – гнул свое жрец.

– Ну, почему сразу обман? – ведун усмехнулся. – Ребенка тоже не спрашивают перед рождением, хочет ли он появляться на этот свет. Выходит, родители его обманывают?

– Мы не можем спросить у не родившегося ребенка о его желаниях, – резонно заметил жрец.

– А если б могли, спросили бы? – с улыбкой спросил ведун. – Посмотри вокруг, Инциус, часто ли родители спрашиваю у своих уже родившихся и даже довольно взрослых детей, чего те хотят в этой жизни? Часто ли родители принимают в расчет желания своих детей? Они полагают, что лучше знают, что нужно и чего не нужно их отпрыскам, и поступают в соответствии со своими резонами. Так почему ты не винишь их за это?

Жрец печально вздохнул, всем своим видом давая понять, что собеседник не уловил смысла его вопроса.

– Все это я уже слышал и не однажды.

– Ну а чего ж ты хотел?

– Чтобы ты проговорился! – помедлив, рассмеялся жрец.

Ведун покачал головой и махнул рукой безнадежно, мол. Бестолковый разговор.

– Ну, это ладно, – вздохнув, продолжил жрец. – Все бы было ничего, если бы не одно «но»… Вы вот говорите, что колдовство для вас не главное, что оно-де для вас особой важности не имеет. И хорошо бы, кабы так, но ведь, учеников своих воспитывая, не обходитесь вы без этого самого колдовства! Слишком уж необычны способности ваши и умения, чтоб без колдовства обошлось. Ведь не обошлось? То-то и оно… – Инциус скорбно нахмурил седые брови. – А ведь когда колдовские силы в душу человеческую исподволь да обманным путем проникают, вред они нашему миру наносят куда как больший, чем даже через тех, кто хоть и по заблуждению, но сам, своей доброй волей, в свою душу их пускает!

– Так вот ты о чем! – усмехнулся ведун. – Скажи, а видел ты хоть одного колдуна, который обладал бы… хм, «способностями», подобными нашим?

– Нет! – жрец хлопнул ладонью по колену. – В том-то и штука! Вы, ведуны, по всему видать, пользуетесь какими-то неведомыми нам заклинаниями, и никак не можем мы понять, в чем их секрет! Ваши чары как бы и не нарушают изначального Равновесия Сил и, вроде бы, даже не идут наперекор замыслам Богов. Этого не может быть, но это есть!

– Да, загадка, – ведун покачал головой. – А между тем секрет прост. Видимо, даже слишком прост для вас. Все дело в том, что боитесь вы держать ответ за свою собственную жизнь. Все ищите, кто бы за вас решил, а заодно уж решенное и воплотил! Колдуны полагаются на помощь потусторонних сил, которые вы, жрецы, считаете «темными». Сами жрецы надеются на Волю Богов. А мы, ведуны, рассчитываем только на себя. Почему так? Вы все – и колдуны, и жрецы, и те, кто идет за вами и верит в вашу правду, – так или иначе считаете себя пупами земли, любимым детищем всемогущих сил, создавших этот мир. Вы называете эти силы по-разному, но все как один полагаете, что все их внимание клином сходится на вас, и что этим силам больше нечем заняться, кроме как помогать вам или пакостить. Вы мните, будто можете понять волю этих сил, или даже пуще того: навязать им свою волю. Откуда у вас эта уверенность, жрец? Я лично не знал ни одного колдуна, который умер бы естественной смертью. А те, кто пока еще живы, не производят впечатления счастливых и веселых людей. Глядя на них, и вправду скорее поверишь в то, что потусторонние силы управляют ими, чем в то, что они управляют этими силами. А ты сам, жрец? Да, в незапамятные времена Боги оставили людям сокровенное знание, которое могло бы уберечь их от многих бед. Вы храните это знание и, как умеете, используете его, но присутствуют ли в этом сами ваши Боги? Вы полагаете, что да. Но, положа руку на сердце, скажи, был ли у тебя в жизни хоть один случай, когда ты мог бы с полной уверенностью и без всяких сомнений сказать, что однозначно и до конца понял волю своих Богов? Или, может, они хоть один раз исполнили твою просьбу в точности так, как ты этого хотел?