Карен Монинг - Лихорадка грез

Я горела в агонии. Я не могла бороться, не могла спастись. Я могла только лежать там, скованная болью, и хныкать.

Когда я пришла в себя, мне потребовалась несколько секунд, чтобы понять, где я нахожусь. Я моргнула от неяркого света и, сохраняя неподвижность, быстро оценила свое состояние. Я испытала облегчение от того, что боль постепенно проходит. Моя голова была одним сплошным ушибом. Я чувствовала себя так, будто мне сломали все кости, затем наложили шину, и они только начали срастаться.

Завершив внутреннюю проверку, я решила осмотреться снаружи.

Я была в книжном магазине, лежала на своем любимом диване перед камином в задней части магазина. Я промерзла до костей и была укутана в одеяла.

Бэрронс стоял напротив камина, спиной ко мне, его высокая, сильная фигура была окружена пламенем.

Я с облегчением выдохнула, издав едва различимый звук в огромной комнате, но Бэрронс тут же повернулся, в его груди возник рокочущий звук, гортанный, звериный. От него моя кровь застыла в жилах.

Это был один из самых нечеловеческих звуков, что я когда-либо слышала. У меня в крови подскочил уровень адреналина. Я поднялась на четвереньки, не слезая с дивана, как будто сама была диким существом, и уставилась на него.

– Что, черт побери, вы такое? – прорычал он. Его глаза горели древним огнем, а лицо светилось холодом. На его щеках была кровь. Кровь была и на его руках. Мне стало интересно, не была ли эта кровь моей. И почему он не потрудился ее смыть? И как долго я была без сознания? Как я вернулась обратно? И вообще, который час? И что книга со мной сделала?

А затем я вникла в суть его вопроса. Я отбросила волосы с лица и рассмеялась.

– Что я такое? Что я такое?

Я все смеялась и смеялась и не могла остановиться. Я обхватила себя руками. Может, это звучало немного истерично, но после всего, через что я прошла, мне кажется, у меня было право на легкое помешательство. Я смеялась так, что стало трудно дышать.

Иерихон Бэрронс спрашивал меня , что я такое!

Он снова издал этот звук – словно гигантская гремучая змея предупреждающе хлестнула в его груди хвостом. Я прекратила смеяться и взглянула на него. От этого звука меня бросало в озноб так же, как и от Синсар Дабх . Это навело меня на мысль, что кожа Иерихона Бэрронса могла служить обивкой для кресла, причем такого, которое мне никогда не захочется увидеть.

– На колени, мисс Лейн!

Вот дерьмо! Он применил Глас!

И он сработал !

Я свалилась с дивана на ворох одеял и встала на колени, сжимая зубы. Я думала, что теперь невосприимчива к Гласу! Глас Гроссмейстера ведь не сработал! Но, видимо, Бэрронс лучший во всем.

– Что вы такое ? – прорычал он.

– Я не знаю! – выкрикнула я. Я и не знала, но уже начала строить предположения. Я стала все чаще вспоминать замечание В’лейна в ту ночь в аббатстве: «Они должны бояться тебя, – сказал он, – ты только начала понимать, что ты такое».

– Чего от вас хочет Книга ?

– Я не знаю!

– Что она с вами делала, пока держала там на улице?

– Я не знаю! А сколько она меня там держала?

– Больше часа! Она превратилась в Зверя и как-то заслонила вас. Проклятье, я не мог до вас добраться! Черт побери, я даже не видел вас! Что она делала ?

– Знакомилась со мной. Пробовала меня. Узнавала меня, – я заскрежетала зубами, – это то, что она сказала. Хватит использовать на мне Глас!

– Я прекращу использовать Глас, когда вы сможете меня остановить, мисс Лейн. Встаньте .

Я резко поднялась, мои ноги дрожали, тело все еще болело. В тот момент я его ненавидела. Не было нужды пинать меня, когда я и так чувствовала себя разбитой.

– Боритесь со мной, мисс Лейн, – прорычал он, не применяя Глас. – Возьмите нож и порежьте свою ладонь .

Я взглянула на кофейный столик. Нож был с рукояткой из слоновой кости со страшным зазубренным лезвием, в котором отсвечивалось пламя камина. И я с ужасом обнаружила, что тянусь к нему. Со мной такое уже было. Именно так он пытался обучать меня в прошлый раз.

– Боритесь!

Но, как и в прошлый раз, я продолжала тянуться к ножу.

– Вашу мать! Загляните внутрь себя! Возненавидьте меня! Боритесь! Боритесь изо всех сил!

Мои руки остановились. Подались назад. Снова потянулись вперед.

– Сделайте глубокий порез , – прошипел он, используя Глас, – сделайте себе чертовски больно .

Мои пальцы сжались вокруг рукоятки ножа.

– Вы натуральная жертва, мисс Лейн. Ходящая, говорящая Барби, – издевался он. – Только посмотрите: сестру Мак убили. Мак изнасиловали. Мак отымели. Мак скрутила на улице Книга. Мертвая Мак валяется в куче мусора на заднем дворе.

Я резко втянула воздух, ощутив боль.

– Возьмите нож!

Я рывком схватила его.

– Я побывал внутри вас, – насмехался он. – Я знаю вас вдоль и поперек. Внутри вас ничего нет. Сделайте нам всем одолжение и умрите, чтобы мы начали разрабатывать другой план и прекратили думать, что, возможно, вы повзрослеете и, черт возьми, станете на что-то способной.

Ну все, хватит !

– Ты не знаешь меня вдоль и поперек, – прорычала я, – может, ты и побывал внутри меня, но ты никогда не бывал в моем сердце. Давай, Бэрронс, заставляй меня нарезать из себя кубики и ломтики. Давай, играй со мной в свои игры. Издевайся надо мной. Лги мне. Запугивай меня. Будь таким же неизменным придурком, как обычно. Продолжай ходить тут весь такой задумчивый, раздраженный и таинственный, но насчет меня ты ошибаешься. Есть что-то внутри меня, чего тебе лучше опасаться. И ты не сможешь затронуть мою душу. Ты никогда не затронешь мою душу!

Я подняла руку, отвела ее назад и метнула нож. Он полетел, разрезая воздух, прямо ему в голову. Он уклонился от него со сверхъестественной грацией, почти незаметным движением, ровно настолько, чтобы его не задело. Рукоятка вошла в дерево декорированной каминной доски прямо за его головой.

– Так что, имела я тебя, Иерихон Бэрронс, и не так как тебе это нравится. Иди ко всем чертям – ты не сможешь даже прикоснуться ко мне. Никто больше не сможет.

Я толкнула на него стол. Он врезался ему в ноги. С края стола я подняла лампу и бросила ему прямо в голову. Он снова увернулся. Я схватила книгу. Она отскочила от его груди.

Он рассмеялся, его темные глаза сверкали от возбуждения. Я кинулась на него, врезав по лицу кулаком. Я услышала соответствующий хруст и почувствовала, как что-то треснуло у него в носу.

Он не пытался дать мне сдачи или оттолкнуть. Он только обхватил меня руками и крепко прижал к своему телу, удерживая мои руки на уровне своей груди. Затем, когда я уже подумала, что он может просто стиснуть меня до смерти, он наклонил голову к впадинке между моим плечом и шеей.