Карен Монинг - Лихорадка грез

Из всех вариантов оставаться на месте и дать Бэрронсу шанс отследить меня казался наиболее разумным. Однажды я усомнилась в его способности меня спасти, и мне не хотелось снова делать эту ошибку.

Ему понадобилось четыре дня, чтобы выбраться отсюда.

Я дам ему пять, чтобы меня найти. Но пять – это максимум, что я могу позволить, потому что я боялась, что начну думать: А вдруг сегодня – тот самый день, когда он придет? Тогда я вообще буду бояться отсюда уйти. Для меня крайне важно принимать твердые решения и придерживаться их.

Приняв решение, я собрала все свое мужество, поднялась и бесшумно направилась к краю поляны, чтобы взглянуть, смогу ли я вернуть свои камни.

Монстр все еще ел. Он остановился, поднял голову и фыркнул. Смотрел ли он на меня сквозь деревья?

Я опустилась на четвереньки и дюйм за дюймом отступала назад. Когда между нами образовалась некоторая дистанция, я встала и побежала обратно к моему дереву.

Почему он меня не убил? Почему остановился? Была ли я несъедобной? Я знала, что некоторые животные были бешеные и убивали просто ради убийства. Я никогда раньше не видела столько ярости в глазах животного. Одного моего приятеля укусила бешеная собака, и я видела, как она сидела в конуре, перед тем как ее убили. Она выглядела скорее напуганной, чем злобной. Серый монстр не излучал даже унции страха. В нем не было ничего, кроме дикости.

Еще дважды я выползала с поляны на проверку. Оба раза он все еще жрал и не выказывал ни малейшего знака, что собирается остановиться.

Я вернулась к своему дереву, где наблюдала, как солнце ползет по небу. День разгорался, и я стащила с себя плащ, свитер и кофту. Я сделала перевязь из кофты, положила в нее МакНимб и привязала к палке, как делают бродяги.

Я проводила время, поочередно беспокоясь о маме с папой, стараясь убедить себя, что Бэрронс их спас, о Дэни, находящейся в аббатстве, и о том, какие скоропалительные решения она может принять, когда рядом нет меня, чтобы за ней присмотреть. Беспокоилась о Кристиане, о том, куда он делся, и надеялась, что он найдет еду, потому что я так и не получила шанса дать ему один из протеиновых батончиков. Я беспокоилась даже о В'лейне, о том, что он пропал и так и не объявился вновь.

У меня не возникло даже крохотной мысли побеспокоиться о Бэрронсе.

Я взвешивала жизнь, пытаясь найти в ней смысл, раздумывая, как это я умудрилась вырасти с верой в то, что мир – безопасное, разумное и упорядоченное место.

Я уже было собралась подняться и проверить камни в четвертый раз, как услышала хруст ветки.

Моя голова повернулась.

Монстр припал к земле на четырех ногах, не более чем в двадцати футах от меня.

Он глядел сквозь высокую траву, притаившись, желтые глаза сверкали.

Неужели он покончил с кабаном и теперь хотел съесть меня ?

Я подхватила мой посох странника и плащ и вскарабкалась на дерево так быстро, что, наверное, сорвала дерн с земли. Сердце билось у меня в горле, я с трудом ползла по стволу.

Я ненавижу высоту точно так же, как и замкнутые пространства, но когда я пролезла полпути, заставила себя остановиться и взглянуть вниз. Мог ли монстр лазать? Он не выглядел способным на такое, учитывая его, как я предполагала, четыреста фунтов мускулов плюс все эти когти, но кто знал, каково оно в этом мире? Особенно при той сверхъестественной текучести, с которой он двигался.

Он был на земле под деревом, на четырех лапах, драл траву, где я сидела мгновение назад.

Пока я наблюдала, он нашел мой свитер. Монстр наколол его на свои длинные клыки и поднял к своему лицу.

У меня отвисла челюсть. Свитер был не единственной моей вещью, которая оказалась у него. К его задним рогам кожаными завязками был прикреплен мой покрытый рунами мешочек.

У монстра были мои камни!

Когда он, наконец, отошел (с моим свитером, обмотанным вокруг одной из его оленьих ног), я слезла с дерева. После долгого внутреннего спора с самой собой, я пожала плечами и двинулась вслед за ним.

Я была обозлена тем, как разворачивались последние события.

Зачем этот проклятый монстр подобрал мои камни и как – с этими смертоносными когтями – он умудрился привязать сумку к рогам? Разве не являлось это чертово вязание узлов результатом эволюции доисторического зверя? И что за дела с моим свитером?

Монстр понял, что я следую за ним, остановился, обернулся и посмотрел на меня.

Мои инстинкты кричали мне, чтобы я поджала хвост и снова удрала, но здесь происходило нечто странное. Хотя он ощетинился от ярости, он ни шагу не сделал ко мне.

– Это мои камни, и они мне нужны, – рискнула я.

Дикие желтые глаза сощурились, не мигая.

– Мешочек. Он мой. Отдай мне его, – я указала на его рога.

И ничего. Ни намека на понимание и ничего отдаленно напоминающего разум в его взгляде.

Я показала на свою собственную голову и изобразила пантомимой, как я снимаю мешок и отбрасываю его в сторону. Я изобразила, как отвязываю свитер от его ноги, чтобы вернуть себе свою вещь. Я увлеклась приступом составления шарад с различными вариациями исполнения. Ничего. Мои усилия принесли не больше плодов, чем если бы я устроила допрос Бэрронсу.

Наконец, вне себя от раздражения, я станцевала, просто чтобы посмотреть, будет ли у монстра хоть какая-то реакция.

Он встал на задние ноги и начал выть, показав вызывающий тревогу набор зубов, потом упал на все четыре конечности и начал кидаться на меня, снова и снова, резко останавливаясь всякий раз, как собака на поводке.

Я замерла.

Казалось, он хотел на меня напасть, но по какой-то причине не мог.

Он тоже замер, рыча и пристально глядя на меня прищуренными глазами.

Миг спустя он развернулся и скользнул прочь, сплошные мускулы и безумие.

Вздыхая, я последовала за ним. Мне нужно было забрать камни.

Он остановился, обернулся и зарычал на меня. Было ясно, что ему не нравилось, что я иду за ним. Ему же хуже. Когда он снова двинулся, я подождала несколько секунд, затем последовала за ним на более благоразумном расстоянии. Я надеялась, что у него было логово, куда он мог отнести камни, и когда он покинет его ради охоты, может, мне удастся утащить их.

Я следовала за монстром часами через луга и, в конце концов, попала в лес возле широкой быстрой реки, где потеряла его из виду за деревьями.

День в этом мире закончился с приводящей в замешательство внезапностью.

Солнце едва ползло по небу большую часть дня, но примерно в пять часов (или около того, как я решила, оценив его угол к горизонту на этой планете) яркий шар помчался быстрее, чем на Таймс Сквер в канун Нового Года. Если бы я не косилась украдкой на деревья в тот момент, пытаясь решить, сколько времени у меня осталось, чтобы найти место для ночлега, я бы этого не увидела и не поверила бы в подобное.