Алина Лесная - Охота на оборотня

Едва Вилль загнул средний палец за указательный, проступила следующая надпись:

«Возложи безымянный палец на средний…»

«…Доверши фигуру мизинцем, наложенным сверху. Да будет так!»

Вилль безропотно проделал все вышеперечисленное, и последнее указание погасло. Пару мгновений ничего не происходило, а затем на странице проявилась лопоухая глумливая рожа, намалеванная обычной фиолетовой тушью, и надпись под ней гласила: «Теперь скажи „ко-ко-ко“ и возрадуйся, Студиоз! Ты прошел Посвящение и принят на первый курс факультета „Целителей и травоведов“. Да храни тебя Авось от деканата! Приписка: „И помни: в случае задержки сего фолианта, Ивариус придет по твою душу ровно в полночь следующего дня по истечении срока возврата“.

Вилль хотел плюнуть прямо в провокаторскую рожу, да вместо этого рассмеялся. Вовсе не маги оказались идиотами, а он не шибким разумником. Тринадцатилетние детишки-первокурсники обвели вокруг пальца престижного капитана стражи эльфа-аватара.

Все еще посмеиваясь, он зашелестел страницами. Увы, не обнаружилось ничего, что можно было использовать супротив темного колдуна. Учебник „Вводного курса зельеделания“ был чист и невинен аки муж, явившийся из трактира до полуночи своим ходом. Самым злокозненным оказалось „Приворотное зелье“, в состав которого входили волосы привораживаемого, пенька и такая пакость, как вороний помет сушеный. Впрочем, рецепт для варки отворота прилагался на следующей странице. „Зелье прочности“ эльф отметил, как чрезвычайно в быту полезное: бельевую веревку вымочить, куртку обмазать на всякий случай, пройтись мокрой кисточкой по мебели. Вилль решился бы наступить на горло собственной гордости и попросить жреца об услуге в обмен на часовые прогулки, но, увы! Заклинание подходило лишь для вещей из материалов растительного и животного происхождения и, помимо этого, имело досадный изъян. Да, заколдованный шкаф прослужит много десятилетий, если впавший в очередное безумство Вилль не додумается схватить колун и разнести его в щепки. Иначе говоря, вещи нельзя было разорвать или поломать вручную, но расколоть, разрезать или распилить — запросто.

Капитан не счел нужным оповещать подчиненных о странной находке, и в ответ на испытующие взгляды неопределенно хмыкнул. Понимайте, как хотите, господа! На храмовые двери был навешен замок, и к черному матовому ключу с петушиной головкой прибавился блестящий, размером поменьше и с головкой треугольной.

Сейчас Вилль мучился с выбором, стоит ли потрясти книжицей перед постной физиономией жреца или же приберечь ее до поры, до времени.

Уж больно странной и безвредной казалась улика.

— Морда уже лучше! Побрился без увечий? — поприветствовал воспитанника Берен Грайт. Он по-хозяйски разместился на капитанском стуле в допросной, положив под седалище сплющенную диванную подушку и вольготно закинув ноги на стол.

— Бабье мыло нежней солдатского оказалось, — кивнул парень. — Как наш подопечный? Гулил али проказничал?

— Рука у него ноет, хоть он не признается. Господин Улесс с тобой разговаривать не желает. Не догадываешься, почему?

— Могу только предполагать! — хмыкнул эльф, присаживаясь напротив, и добавил, — мне его псина вообще чуть руку не отгрызла, я же не жалуюсь. И?

— И думает господин Улесс, что его подставили. Он действительно… ммм… приврал, говоря, что не использовал либр. Он им заряжал воду для исцелений.

Эльф прикусил губу. Все верно, есть в учебнике такое зелье с заклинанием. Оно очищает грязную воду и предупреждает мелкие недуги, вроде головных болей, насморка и расстройства кишечника.

— Авторитет культивировал? Так что ж не в открытую ворожил?

Глядишь, больше престижу добавилось бы. А нож откуда?

— У Сидора заказал на грядущие свадьбы… И не морщись, сам знаешь, что в обрядовое вино кровь ягненка подмешивают, — мужчина убрал ноги со стола и плеснул воды из графина, стоявшего тут же и уже наполовину опустошенного — ему пришлось ждать воспитанника-соню довольно долго. Посмотрел стакан на просвет, в душе жалея, что в нем плещется не красное игристое. — Арвиэль, а наш ли птиц-то?

— А чей же? Гляньте-ка, что я в Храме нашел.

Вилль со злорадным любопытством ожидал, что Берен так же будет сооружать из пальцев петушиную голову с гребешком и говорить:

„Ко-ко!“ Напрасно! Мужчина прочитал, одобрительно хмыкнул и перевернул страницу.

— Я этих пакостников неоднократно за уши тягал в свое время. Они в Равенне на улицах потише такие шутки откалывали — хоть святых выноси! И по этой книжке он вызывал демона?! Ты в своем уме, Винтерфелл?!

— Он мог держать ее для будущего ученика, Берен. А книга, вероятно, не единственная. Пускай маги головы ломают, где остальные схроны искать.

— И то верно! Думать — только извилины путать! — с готовностью закивал язва Грайт, и Вилль решил про себя, что излишек нежного бабьего мыла тоже не есть хорошо. Берен явно избавлялся от опостылевшей щелочи.

В арестантскую Вилль решил зайти просто для собственного успокоения, что липовый жрец никуда не испарился и все так же лежит на соломенном тюфяке в одной из трех зарешеченных камер. Да, он был на месте, и да, шушеля мать! все так же лежал, сложив руки на животе, и пялился в потолок. И даже не пытался туда доплюнуть для разнообразия.

— Зря вы так, господин Улесс… Хотя вряд ли это ваше настоящее имя. Полагаю, тело его несчастного законного обладателя уже давно общипали рыбы или обглодало лесное зверье. Еще одна смерть на вашей совести, между прочим! Вы его убили и забрали вещи. Спрятались подальше от столицы, дабы экспериментировать в свое удовольствие…

Вот только думаю, родственники и знакомые погибшего вряд ли примут вас за него даже с чужим фамильным листом [29] Фамильный лист — аналог паспорта. В основном, его имеют жители крупных городов, лица, занимающие какую-либо государственную или местную должность, и храмовники. Селяне и жители периферии не считают нужным обзаводиться скоропортящимися «бамажками». и треуглом на шее.

И жрец не счел нужным оспорить выводы доблестного капитана Винтерфелла, грозы беглых магов и убийцы снежных псов.

Эльф привычно оседлал стул задом наперед и бесстрашно навалился на дряхлую спинку.

— Хотите я вам расскажу, как все было, господин маг? А вы внимательно послушаете.

Тихо было в арестантской, и только бесстрастный голос Вилля горсть за горстью отмерял мгновения охоты за жизнями. Фальшивый жрец сотворял, вызывал и укрощал, и вот на улицу ступила мягкая снежная лапа. А затем… Разорванная в клочья фанатичка Агафья, влюбленная Берта на кровавом троне, жадный до денег и выпивки Демьян с простеньким деревянным треуглом на веревочке. О, да! он до последнего надеялся, что святой символ защитит уверовавшего от порождений Бездны.