Золотая свирель

- Так что, друзья-приятели, - сказал паромщик. - Пора нам в дорогу, э? Ежели сейчас выйдем, к ночи в Чернохолм успеем. Рыбачья деревенька енто милях в тридцати от устья. Только поспешить надобно, пока отлив не начался.

- Вчетвером в лодку не влезем, - покачал головой Ратер.

- Да что лодка! В порту новую купим. - Хелд похлопал по узлу. - Чего стесняться? Хавн Коростель намедни свою продавал, можа не продал еще. Ща схожу и куплю. А вы тут подождите.

- Да Хавн тебя не признает.

- А и пусть не признает. Мне не Хавн нужон, а лодка его.

- Вы поезжайте, - сказала я негромко, не поднимая глаз. - Поезжайте. Я останусь. Мне нельзя ехать.

- Еще чего, барышня! Хочешь, чтобы...

- Тссс. Не надо, Хелд. - Худющие, ломкие как камышинки, пальцы певца легли мне на руку. - Если она говорит "нет", значит - нет.

- Да что за дурость тебя тут держит, барышня? С псоглавцами разговор не договорила?

- Нет, Хелд. Мой друг остается здесь, и я не могу его бросить. Здесь остается мой учитель. Кроме того, я обещала принцессе найти того, кто хочет ее убить.

- Тю! Да ты что - с ведьмищей этой спелась?

Ратер встал.

- Бать. Пойдем, поговорим.

- Да что говорить...

- Пойдем.

Они отошли.

Пепел погладил мою руку слабой влажной ладонью. Будто пучком прелой соломы пощекотал. Нельзя сказать, что прикосновение было приятным, но оно успокаивало.

- Какое тебе дело до принцессы, Леста?

- Большое. Это долгая сложная история. Ты говорил, что знаешь, кто я.

- В большей или меньшей степени.

- Откуда ты это знаешь?

Он только головой качнул. Я осторожно высвободила руку из-под его ладони.

- Я утопленница. Двадцать четыре года назад я утонула в этой реке.

- Хочешь напугать меня? Я это знаю.

- Я была в Сумерках. В холмах. На той стороне.

- И это я знаю.

- Здесь у меня остались не отданные долги. Я знала мать принцессы, королеву Каланду. Каланда умерла. Теперь ее дочери грозит опасность. Я считаю, что обязана в этом разобраться.

Он вздохнул.

- Понимаю. Так что с принцессой?

- Ее хотят убить. Было три покушения. Как она выжила после второго, вообще не представляю. Сейчас... у меня есть некоторый план. Ты знаешь, где находится королевская усыпальница?

Пепел задумался, потом пожал плечами.

- Никогда не интересовался.

- Неважно. Ты... согласен мне помочь?

Он кивнул, улыбнулся. Хорошая улыбка - и слов никаких не надо.

- Я хочу вызвать Мораг к могиле матери. Сегодня ночью. Я могу написать ей записку, но записку надо отнести в Бронзовый Замок. Возьмешься? Я дам тебе денег, чтобы пройти.

- У нас не на чем писать записку. Может, передать на словах?

- На словах... Ну, скажи: "Сегодня, как стемнеет, Леста ждет тебя на могиле Каланды".

- Принцесса мне поверит?

- Если не поверит, решит, что убийца ее выманивает. И все равно пойдет, насколько я успела ее узнать. - Я усмехнулась. - Даже скорее пойдет, чем на встречу со мной. Причем одна. Ну, можешь добавить... можешь добавить пароль: "Гаэт Ветер". Только мы вдвоем его видели... хм... она-то его как раз не видела. Это неважно. В смысле, что не видела.

- Хорошо.

Я подняла голову.

- Хелд!

Они с Кукушонком, похоже, поругались. Сидели далеко друг от друга и смотрели в разные стороны. Паромщик нехотя оглянулся.

- Хелд, не в службу, а в дружбу - дай Пеплу штук пять монет. Он пойдет в город.

- Берите что хотите. - Хелд кивнул на узел. И пожал плечами.

Пепел без лишнего смущения залез в сверток, отсчитал пять авр. Спрятал их в пояс, махнул нам рукой и ушел, поигрывая палкой, по тропочке в камышах. Наверх, к дороге, ведущей вдоль берега.

Кукушонок пересел ко мне.

- Куда ты его послала?

- К принцессе. Мне надо с ней встретиться. Сегодня ночью. Ты знаешь, где находится королевская усыпальница? Под замком где-нибудь?

- Не. То есть, под замком тоже. Только там давным-давно не хоронят. Под Новой церковью теперь крипта.

- А могила королевы где?

- Королевы Каланды? Да там же, в крипте. Ты что, опять в город намылилась?

- Да, придется. Мне необходимо посетить могилу. Вместе с Мораг.

Кукушонок подозрительно меня оглядел.

- За каким таким... Ты курочить ее вздумала? Могилу то есть? Там, думаешь, ответы на загадки найдутся? Не божеское это дело, Леста.

- Курочить, надеюсь, не придется.

- Зачем тогда?

- Вопрос задать. Вернее, два вопроса.

- Кому?

- Каланде.

Пауза. Кукушонок сощурился. Непроизвольно мазнул ладонью по груди, нащупывая солю под рубахой.

- Мертвую призвать собралась... Леста, не дело это. Не дело. Боженька милостив, пока зла не вершишь, а мертвых из могилы подымать - истинное зло!

- А я-то кто, по-твоему? Не результат богопротивных действий? Что же ты дружить со мной не брезгуешь?

- О том колдуну твоему ответ держать. Пока ты зла не чинишь, я от дружбы не отказываюсь.

Он выдернул из-за ворота монетку-солю и зажал в кулаке. Глаза его в узком злом прищуре потемнели и как-то остыли. Не янтарь и не мед - холодная торфяная вода.

Я прямо-таки взвилась:

- Ах, вот как! На весах, значит, взвешиваем. Пойдет направо - руку протянем, пойдет налево - руки умоем. С нас взятки гладки. Чистенькие мы со всех сторон. Разбираемся - здесь у нас зло, здесь у нас добро. Здесь у нас черное, здесь у нас белое. За белое мы ухватимся, а черное отпихнем подальше. Ногой отпихнем, чтоб рук не марать.

- Вот я и не хочу, чтобы ты маралась!

- А почем ты знаешь, насколько я измарана? Может, у меня руки по локоть в крови? Может я детишек малых на дно утаскиваю, чтоб сожрать? Может, меня сам дьявол послал, чтоб тебя, такого чистенького, совратить и душу твою бессмертную навсегда погубить?

Кукушонок оскалился:

- Валяй, совращай. Прямо здесь. При бате.

- Уже! - Я торжествующе наставила на него указательный палец. - Уже, а ты и не заметил, глупец. Я купила тебя за пятьдесят пять золотых монет из колдовского клада! С потрохами купила!

Он отшатнулся и побелел, словно ему молоком в лицо плеснули. Даже веснушки выцвели в один момент. Глаза распахнулись до невозможности, как тогда, ночью, на островке, когда мне удалось ненадолго напугать его.

Враз помертвевшие губы беззвучно задвигались. Молитву, что ли, читает?

- Вот так и ловят таких как ты, Кукушонок, чистюль. - Меня охватил горький восторг разрушения. - Доверяющих своему сердцу, потому что оно не знало грязи. Так и ловят - на доверии. Чтобы тебя обмануть, не надо лгать. Тебе надо говорить правду - ты сам себя обманешь.

- Убирайся, - прошептал он. - Убирайся сейчас же.

Вот такая беда.

Нас связывала общая тайна, общая опасность, все то же сакраментальное доверие... А что вышло? Пара слов, самое забавное, правдивых слов...

Я поднялась, глядя на него сверху вниз.

- Поверил?

Он смотрел исподлобья, зло и обиженно. Тискал в кулаке медную сольку. Молчал.