Кристофер Паолини - Эрагон.Брисингр

Гарцвог шагал к нему, неся тушу пухлой самки оленя под подмышкой. Словно она весила не больше, чем мешок с тряпками, он опустил олениху и втиснул ее голову в рогатину дерева в двадцати ярдах от огня. Затем он вытащил нож и начал потрошить тушу.

Эрагон встал, чувствуя, словно его суставы окаменели, и споткнулся о Гарцвога.

– Как ты убивал ее? – спросил он.

– Из своей пращи, – громко сказал Гарцвог.

– Ты намерен приготовить ее на вертеле? Или ургалы едят сырое мясо?

Гарцвог повернул голову и пристально посмотрел через завиток своего левого рога на Эрагона, глубоко посаженный желтый глаз светился каким-то загадочным чувством.

– Мы не животные, Огненный Меч.

– Я не говорил этого.

С ворчанием ургал возвратился к своей работе.

– Приготовление на вертеле займет слишком много времени, – сказал Эрагон.

– Я думал о тушеном мясе, и мы можем пожарить то, что останется на камнях.

– Тушеное мясо? Как? У нас нет горшка.

Потянувшись вниз, Гарцвог отер правой рукой о землю, очищая ее, затем вытащил квадрат свернутой ткани из мешочка на своем поясе и бросил его Эрагону.

Эрагон попытался поймать его, но так устал, что он упустил, и предмет ударился о землю. Он был похож на крайне большой кусок пергамента. Когда он поднял его, квадрат раскрылся, и он увидел, что у него была форма сумки, где-то в полтора фута шириной и три фута глубиной.

Край был укреплен толстой полоской кожи, на которую были нашиты металлические кольца. Он перевернул сосуд, пораженный его мягкостью и тем фактом, что у него не было никаких швов.

– Что это? – спросил он.

– Желудок пещерного медведя, которого я убил в год, когда у меня появились рога. Повесь его на сруб или положи в яму, затем наполни водой и кинь горячие камни в него. Камни нагреют воду, и тушеное мясо будет приятным на вкус.

– Разве камни не прожгут желудок?

– Они не смогут.

– Он зачарован?

– Никакой магии. Крепкий желудок. – Гарцвог тяжело задышал, когда схватил олениху за бедра с двух сторон и одним движением разломал ее таз надвое. Грудину он разделил на части с помощью ножа.

– Это, наверное, был большой медведь, – сказал Эрагон.

Гарцвог издал рычащий звук глубоко в горле.

– Он был больше, чем я сейчас, Губитель шейдов.

– Ты его также убил из своей пращи?

– Я задушил его до смерти руками. Не разрешено использовать никакого оружия, когда ты достигаешь совершеннолетия и должен доказать свою храбрость. – Гарцвог остановился на минуту, его нож погрузился по рукоятку в труп. – Большинство даже не пытаются убивать пещерного медведя. Большинство охотится на волков или горных коз. Именно поэтому я стал военным лидером, и другие не стали.

Эрагон оставил его готовить мясо и пошел к костру. Рядом с ним он вырыл ямку, в которую запихал желудок медведя, вбивая колышки в металлические кольца, чтобы удерживать живот на месте. Он собрал дюжину камней размером с яблоко с окружающего луга и бросил их в середину костра. Пока он ждал, когда камни нагреются, то использовал магию, чтобы наполнить желудок медведя на две трети водой, а затем сформировал пару щипцов из молодого ивового дерева и куска складчатой необработанной кожи.

Когда камни были вишнево-красными, он крикнул:

– Они готовы!

– Ложи их, – ответил Гарцвог.

Используя щипцы, Эрагон извлек ближайший камень из огня и опустил его в сосуд. Поверхность воды взорвалась паром, когда камень коснулся ее. Он положил еще два камня в желудок медведя, которые превратили воду в холмистую копящуюся жидкость.

Гарцвог, тяжело двигаясь, высыпал две пригоршни мяса в воду, затем приправил тушеное мясо большими щепотками соли из мешочка на своем поясе и несколькими побегами розмарина, тимьяна и других диких трав, на которые он случайно наткнулся, охотясь. Потом он поставил плоскую часть сланца с одной стороны костра. Когда камень стал горячим, он поджарил на нем полосы мяса.

Пока пища готовилась, Эрагон и Гарцвог вырезали себя ложки из пня, на который Эрагон опустил свой вьюк.

Голод заставил это казаться более долгим для Эрагона, но оно длилось еще не много минут до того, как тушеное мясо было приготовлено, и он и Гарцвог поели, голодные как волки. Эрагон съел вдвое больше, чем задумал и когда-либо раньше ел, и то, что он не съел, Гарцвог доел, прожорливый как шесть здоровых мужчин.

Позже Эрагон откинулся назад, опираясь на локти, и уставился на вспыхивающих светлячков, которые появлялись вдоль края буковых деревьев, кружащихся абстрактными узорами, когда они преследовали друг друга. Где-то закричала сова, мягко и хрипло. Несколько первых звезд испещрили фиолетовое небо.

Эрагон уставился, не видя, и думал о Сапфире, а потом о Арье, а затем о Арье и Сапфире и затем закрыл глаза, унылая пульсация формировалась за его висками. Он услышал щелкающий звук и, открыв глаза еще раз, увидел, что по другую сторону пустого желудка медведя Гарцвог прочищал зубы заостренным концом сломанной бедренной кости. Эрагон опустил взгляд на нижнюю часть оголенных ног ургала – Гарцвог снял сандалии прежде, чем они приступили к еде — и к своему изумлению заметил, что у ургала было семь пальцев на каждой ноге.

– У гномов то же самое число пальцев на ногах, что и у тебя, – сказал он.

Гарцвог выплюнул кусок мяса на угли.

– Я не знал этого. Я никогда не испытывал необходимость, чтобы смотреть на ноги гнома.

– Разве ты не находишь любопытным то, что у ургалов и гномов должно быть четырнадцать пальцев на ногах, в то время как у эльфов и людей всего десять?

Толстые губы Гарцвога поднялись в рычании.

– Мы не делились никакой кровью с этими безрогими горными крысами, Огненный Меч. У них четырнадцать пальцев на ногах, и у нас четырнадцать. Так было удобно богам сформировать нас, когда они создавали мир. Нет никакого другого объяснения.

Эрагон проворчал что-то в ответ и вернулся к наблюдению за светлячками. Затем:

– Расскажи мне историю, которую любит твоя раса, Нар Гарцвог.

Кулл задумался на минуту, затем убрал кость изо рта. Он сказал:

– Давным-давно жила молодая Ургралгра, и ее имя было Магхара. У нее были рога, которые сияли, как отполированный камень, волосы, спускавшиеся ниже ее талии, и смех, который мог очаровать птиц из деревьев. Но она не была миловидной. Она была уродливой. Тогда в ее деревне также жил баран, который был очень силен. Он убил четырех баранов в соревнованиях по борьбе и победил еще двадцати трех кроме этого. И хотя его подвиги принесли ему широкую славу, он должен был все же выбрать себе самку-напарницу. Магхара хотела быть ею, но он не посмотрел бы на нее, так как она была уродлива, и из-за ее уродства, он не видел ни ее ярких рогов, ни ее длинных волос и не слышал ее приятного смеха. Боль в сердце от того, что он не посмотрел бы на нее, заставила Магхару подняться на самую высокую гору в горах Спайн и воззвать к Рахне, чтобы помочь ей. Рахна – мать всех нас, и именно она придумала плетение и сельское хозяйство и она – та, кто возвела Беорские горы, когда убегала от великого дракона. Рахна, Женщина с позолоченными рогами, она ответила Магхаре и спросила, почему та вызвала ее. ‘Сделай меня прелестной, О, уважаемая мать, так я смогу привлечь барана, которого хочу’, – сказала Магхара. И Рахна ответила: ‘Тебе не нужно быть симпатичной, Магхара. У тебя есть яркие рога, длинные волосы и приятный смех. С этим ты можешь завлечь барана, который не так глуп, чтобы смотреть только на лицо женщины’. И Магхара, она кинулась на землю и сказала: ‘Я не буду счастлива, если у меня не будет этого барана, О, Уважаемая Мать. Пожалуйста, сделай меня прелестной’. Рахна, тогда она улыбнулась и сказала: ‘Если я делаю это, дитя, как ты отплатишь мне за это покровительство?’ И Магхара сказала: ‘я отдам тебе все что, что ты захочешь’.